нерожденное лето

мятные сумерки будут смешаны с ранним утром.
я, выглядывающий из окон, буду лениво сбрасывать пепел
под ноги прохожим – смуглым, иноязыким и чернокудрым,
и морской горизонт будет свеж и светел.
срез корицы на влажной поверхности круглого блюдца,
тающий запах кофе, затерянный в искривленности переулка,
где стайкой босой чьи-то дети по-птичьи смеются
и прячутся в закоулках.
мрамор соборов ладони тянуть будет к небу и выше.
ты выйдешь на площадь, на пленку снимая людей случайных,
и я замру. рассыплются нотным хаосом голуби с крыши,
крылом к крылу, задевая крайних.
босоногая стайка детей привлечет все твое вниманье.
я улыбнусь, зная, что ты меня ни за что не заметишь,
но ты заметишь. нет, не меня. объектив в созерцанье
ребенка уйдет. яркие дети – твой фетиш.
у девочки будут мои глаза и пшеница твоих волос.
она окажется дочерью цирка, в улыбках ее будут спрятаны бесы
и даже несколько ангелов. и каждый ее вопрос
будет громок, как отзвуки Марсельезы.
тебя завлекут ее танцы и гибкость, и то, что из каждого взгляда
будет сыпаться вспышками мир – дикий, неутолимый,
и это ее творение - сумерки раннего утра – мята
и пух на губах тополиный.
оставшись в памяти и на фото, она будет жить
и, возможно, вечно. ты выйдешь с площади, я докурю сигарету.
и мы не узнаем, что этот ребенок и все, что могло с нами быть -
лишь сон никогда не рожденного лета.