Забытые гаммы

Отсечено и замкнуто в душе навечно
Все крепкое, все истинно природное, святое,
Как гаммы, сыгранные в юности беспечно,
Как у реки далекое ночное.

Флейтисту вторили гобои и вела труба,
Подглядывая в рой ключей басовых,
В деревне  своевольная, докучная судьба
Нас пестовала, ко всему готовых.

Весенняя капель звенела струнно у ворот
Оттаявшими снами нотных станов,
На Псков дорожный, в горку поворот,
Сбирал ночную стаю хулиганов.

И после радужных колец в огне Равеля,
Под стон разбуженной, едва живой культуры,
Инстинкт голодного, непуганого зверя,
Взрывал весь строй тончайшей партитуры.

Скрипичный рой поющих диссонансом весен
Сливался с пугачевской, обморочной кровью,
И не было не жаль ни вдохновения, ни песен,
В ответ рожденных русской новью.

И только буйствовали резкие, кричащие фанфары
Под клики: пей, живем, суды отсрочены!
Ночных авто подслеповато вспыхивали фары,
Подсвечивая лунные, в пыли обочины.

И мир жестокой, не созвучной, темной красоты,
Врывавшийся в ликующую счастьем гамму,
Крещендо достигал звенящей высоты,
Желанный праздник превращая в драму.

А так хотелось верить в ритм и четкий строй
Сцеплений полнозвучных, длящихся бездонно,
В реальность сосен,  речки под горой,
В сирень безмолвную, цветущую влюбленно.

Но все же был и снова исчезал чарующий Равель,
Срывал восторг и тишину окрест медвежью,
И, плавясь, солнце заходило на речную мель
Над сумрачной, притихшей Оредежью.

Дорожный тракт на древний, в тучах Псков
С подветренной, чуть различимой, странной нотой,
Каприччо вторил в гамме русских снов,
С осенней, придорожной позолотой.

Кем обрету себя в немеркнущем отцов наследстве?
Чего я, опытный, седой, устало трушу?
Забыты гаммы, сыгранные в детстве...
О бог, не отворяй замкнувшуюся душу!

 май-октябрь 2010 г. Санкт-Петербург, Москва