Билли Коллинз Billy Collins - On Turning Ten

Billy Collins

On Turning Ten

The whole idea of it makes me feel
like I'm coming down with something,
something worse than any stomach ache
or the headaches I get from reading in bad light--
a kind of measles of the spirit,
a mumps of the psyche,
a disfiguring chicken pox of the soul.

You tell me it is too early to be looking back,
but that is because you have forgotten
the perfect simplicity of being one
and the beautiful complexity introduced by two.
But I can lie on my bed and remember every digit.
At four I was an Arabian wizard.
I could make myself invisible
by drinking a glass of milk a certain way.
At seven I was a soldier, at nine a prince.

But now I am mostly at the window
watching the late afternoon light.
Back then it never fell so solemnly
against the side of my tree house,
and my bicycle never leaned against the garage
as it does today,
all the dark blue speed drained out of it.

This is the beginning of sadness, I say to myself,
as I walk through the universe in my sneakers.
It is time to say good-bye to my imaginary friends,
time to turn the first big number.

It seems only yesterday I used to believe
there was nothing under my skin but light.
If you cut me I could shine.
But now when I fall upon the sidewalks of life,
I skin my knees. I bleed.


Билли Коллинз

Разменивая десяток

Сама эта идея заставляет меня чувствовать себя так,
словно я заболеваю чем-то,
что-то худшим, чем какая-нибудь там боль в желудке
или головная боль от того, что читаю при плохом освещении -
своего рода корь духа,
свинка психики,
обезображивающая ветрянка души.

Ты говоришь, что ещё слишком рано оглядываться,
но только потому, что не помнишь
идеальную простоту в годик
и прекрасную сложность, появившуюся в два года.
Но я могу, лёжа в кровати, вспомнить каждый год.
В четыре я был арабским волшебником.
Я мог сделаться невидимым,
выпив особым образом стакан молока.
В семь я был солдатом, в девять - принцем.

А теперь я провожу время в основном у окна,
наблюдая свет позднего полудня.
После этого он уже не будет так торжествено
падать на стены моего домика на дереве,
и мой веловипед не будет прислонён к гаражу,
как сегодня,
вся тёмно-синяя скорость закончилась в нём.

Это - начало уныния, говорю я себе
прогуливаясь по вселенной в кроссовках.
Пора прощаться с воображаемыми друзьями,
время разменять первый серьёзный десяток.

Кажется, только вчера ещё я верил,
что нет ничего под моей кожей, кроме света.
Если бы вы порезали меня, я мог бы светиться.
А теперь, когда я падаю на дорожках жизни,
Я обдираю колени. Идёт кровь.