Милостыня Мужчине

     Стояла обычная питерская зима с вечными перепадами температур,когда уходишь рано по белому снегу, а возвращаешься поздно по грязной жиже, и куда бы ни повернул, ветер почему-то всегда  неистово дует в лицо, и любые привычки прямохождения помогают ему в расправе с человеческим чувством достоинства - всё равно рано или поздно весь скукожишься, озябнешь и ,попав наконец в метро почувствуешь,что даже это  чудовище умилостивит тебя хотя бы  душным, но  теплом. Сразу расслабишься, плюхнешься на своё облюбованное местечко на лавочке и будешь тупо сидеть, пропуская несколько поездов в смутной надежде, что подадут задним ходом  со  станции "Горьковская" пустой состав, и ты поедешь не как селедка в набитом битком вагоне.

    Так было и сегодня. Она сидела и ждала, но все поезда с малым интервалом приходили на станцию "Невский проспект"  переполненными, и казалось,что час пик нескончаем - люди вываливались из вагонов, но тут же очередными порциями забивались, врастая один в другого расплющенностью, раздражительностью и рвением прикончить очередной сумасшедший день.

    На несколько секунд, как  после  взрыва, всё развеялось, и она  увидела стоящего высокого Мужчину неопределенного возраста, пытающегося захватить несколько сумок и мешков, но одна из поклаж обязательно выпадала, а он  начинал заново хватать и перетасовывать свою ношу. В конце концов и Он увидел лавочку, и по очереди перенес свой багаж, присев на лавочке. Это был бомж. На нем было несколько курточек, одна длиннее другой, все  в дырах, заплатах. Он был без головного убора, и абсолютно седые волосы небрежно окормляли его величественную голову. Высокий лоб, изумительной красоты профиль, на редкость мягкий рот, что  сразу бросалось в глаза  на  фоне его измученности, темных разводов под  иконописными глазами, указывали на породистость этого человека, выпавшего за борт жизни.

    Бомж не просто примостился - он сел с ровной спиной,забросив ногу на  ногу, скрестив необыкновенно красивые грязные  руки, форма которых, кисти , пальцы, ногти отражали артистичную натуру. Во всем его облике сохранилась такая харизма, что первой  мыслью было взять его  за  руку, отвезти к себе  домой, вымочить в ванной, накормить, переодеть...

    Она нащупала  в кармане деньги...Потом решила открыть сумку и дать купюру большего достоинства, но в самый последний  момент испугалась. Сердце  как-то странно само забилось. Она подняла голову и перехватила  его спокойный глубокий  взгляд, осознавая, что на  нее смотрел не бомж, а красивый гордый мужчина, по какой-то непонятной причине попавший в водоворот жизни. Какой-то миг они внимательно смотрели в глаза  друг другу, словно извиняясь каждый за свои помыслы, быстро проносящиеся в сознании.

    -Нет...Ему  нельзя  подавать милостыню....Я  его унижу...Я бы предпочла остаться голодной и холодной на  его  месте...Может быть, дать ему апельсин  или  виноград?...жалко, что нет  яблока...Я бы  пошутила, что Ева так соблазняла  Адама, который был голым....Дура...какие  могут   быть  шутки....Человеку  плохо...Боже  мой,а  может  решиться?...Может  быть,  я  смогу  его спасти...и  мне  бы  было не  так одиноко...он - интеллигент, это  ведь  видно....Может  быть, предложить  ему пожить  в  деревне у  меня? Всё  же  лучше...и  одежда  там от  мужа осталась...и  дрова  есть...Да  и  с  руками  такими  мужик  не  должен  пропасть....Но  ведь  пропадает  же? Надо же, как красивы  мужики  с возрастом...-

    Она опять подняла на  него глаза,и их взгляды  опять встретились...было видно, что он  тоже разглядывает ее...

    -Мужик - он и в Африке мужик...в  любом состоянии...Аж  мурашки  по  спине...вот  это  взгляд! Какая  тут  милостыня  может  быть...Но никто не отменил Закон самца  и  самки...Как  мне  ему  сказать, мол, возьмите  деньги...А  почему  бы и нет...Вот  скажу:"Поздравляю  с  Рождеством!"...А  он ответит  мне:"Да не оскудеет рука дающего"...-

    Поезда всё подходили и проходили.Люди всё  прибывали и убывали...А  они  сидели - долго и мучительно, гоняя свои  мысли  слева  направо и  справа налево...Ей  вспомнилась молодость, когда  напротив  сидел  так  же  в  метро  красивый безногий  юноша, и  ей  уже  тогда - молодой  и красивой -   хотелось  сгрести  его  в  охапку и  тоже  осчастливить...Но  как? Пока  он не  поднялся, облокотившись на  костыли  и не  пошел к  выходу, в  последний  момент  оглянувшись и  улыбнувшись  ей, на  что она  не  могла не отозваться сиянием...Двери открылись, закрылись...и безногий помахал рукой, а  память осталась на  всю  жизнь, и сожаления о  том, что разминулись  так люди, не найдя  слов...И вот  опять то же  самое  желание, и онемение  языка и  страх, и чувство неловкости...А он  всё  сидит  и  сидит. И она  видит эту дырявую затасканную обувь и  одежду...А он  сидит  ровно, и  она  ловит  себя  на  мысли, что Скульптор бы  обязательно его изваял...

     Бомж резко встал, очень ловко ухватил свои  вещи и быстро ушел...А  она  еще  долго  сидела. И  мимо  уже  проходили  пустые составы...И  было  очень  тяжело на  душе, а  в  руке так и осталась зажатая тысячная купюра, которую  она  не  смогла дать обездоленному  человеку, в  котором  побоялась унизить Мужчину...