пёс

бог меня пишет - и я пишу
(черными злыми буквами)
будто не верю в него, ханжу,
раз он немил и скуп ко мне.
он  посылает меня в огонь,
в воду, пытает трубами,
любит в молчанку играть со мной
и за спиной подшучивать.
мало ли чьих родилась кровей,
что для себя придумала:
пой мой соловушка-соловей,
коли гортань чугунная!
пой о красотах иных миров
перед своими курами,
к дальнему плаванью будь готов -
я за тобой приду потом.
и за собой приведу потоп -
строй своим курам судно,
к судному дню на краю веков
брось свои пересуды.
чтобы сносить свои сто голов
сердце смени посудой:
к счастью - бокалов битьё об пол,
а не стрельба вслепую.
ты же не ведаешь, что творишь -
остр твой язык и колок,
видимо где-то в тебе зашит
тот ледяной осколок,
что подчиняет тебя себе
и не даёт согреться.
мёрзнут птенцы Его в январе,
хохлятся по соседству.
пучат глаза, искривляют рты
что, мол, молчишь, подонок?
зря ль говорил с тобой двадцать лет
с самых своих пелёнок?
мне же исполнится двадцать пять,
тридцать, а после - сорок,
сколько успею я слов собрать,
букв и арбузных корок?
я постучался в земную твердь,
в дверь в небесах ломился,
я же летел за тобой, летел,
сквозь облака пробился,
через молочную пену дней,
злые дожди и грозы,
я собирал для тебя с полей
слезы дождей и росы.
я же скулил у твоих дверей,
небо пронзая взглядом
пса, что вернуться к тебе хотел
а от разлуки - плакал,
я же ключи подбирал к замкам,
лишь бы к тебе пробраться,
я же повсюду тебя искал
все эти злые двадцать!
нюхал твой след у подножья скал,
даже с шакалом дрался,
нёс тебе чистый, как свет, янтарь
в прочном походном ранце...
но не пускали за эту дверь
жители поднебесья:
ты, мол, умрёшь когда в декабре -
смерть твоя будет пёсья.
так и запишет в моём досье
старый Харон патлатый:
пёс по ошибке дурное съел -
умер. (тоской прижатый)
снимет по евро с моих глазниц,
вывезет по Аиду
в бар на отшибе - клониться ниц,
драить своё корыто,
молча поглядывать из под ресниц,
слова сказать не смея,
путая профили каменных лиц
частых гостей музея.
так и останешься коротать
век свой загробный, скорбный,
свет опрометчиво раздавать
змеям да скорпионам,
всё же раздав, превратишься в ил
или в морскую пену,
чтоб оказаться поближе к ним -
людям, что по колено
стоя в воде и держа песок
пальцами золотыми,
только мечтают: о встрече с Ним -
богом большого мира,
будто откроется в небе дверь,
заголосят фанфары,
белка закрутится в колесе,
в топке добавив жару,
будто бы за полотном небес,
в блеске, в алмазной пыли,
вечные спорщики - бог и бес
ходят на е четыре,
будто бы ферзь если ест слона -
только по праву хода,
будто бы может пойти весна
против своей природы...
только мечтают, а в вышине,
за поднебесной ватой,
пёс утыкает свой мокрый нос
в белую шкуру брата.