Белый Дым

Своевременно в чувства придя, отведу
От виска увлажнённого клемму:
Я успею ещё прописаться в аду
И вписаться в избитую схему.
Я успею, прокрасться по жизни, как вор,
Изучить бесприютное братство,
Похищая его легкомысленный сор,
Что в миру именуют богатством.
Мне не жить, сочетаясь законом людским,
Примеряя личины смиренья:
Я летучий, свободно струящийся дым,
Недоступный банальному зренью.
Только где ж это видано: дым без огня,
Без какой-нибудь слабой лучины? –
Ты не можешь понять и не видишь меня,
Ведь и я не имею причины.

Своевременно в чувства придя, отведу
От виска увлажнённого клемму:
Я успею уснуть в Гефсиманском саду,
Не свернуть на пути к Вифлеему.
Я успею по лунной дорожке пройти,
Всё спрошу и, быть может, отвечу,
Даже если столетья на вечном пути
От меня отграничили встречу.
Мне бы только слезинку скопить для святынь
И пуститься на судне рыбачьем.
Я не брежу, но всё же ты шепчешь: «Остынь!» –
Разве пепел бывает горячим?
Только этот обугленный прах – из чего?
Что живёт, разрушаясь незримо?
Ты не можешь понять. Так живёт существо
Из растрёпанных ленточек дыма.

Своевременно в чувства придя, отведу
От виска увлажнённого клемму,
И цветочным дыханьем откликнусь в саду,
Что в миру именуют Эдемом.
Я успею из горсти золы прорасти,
Выбить стеблей упругие стрелы,
Всю себя навсегда собирая в горсти,
Став цветением призрачно-белым.
У кирпичной стены и на лезвиях строк –
Белый танец цветочного дыма,
И слезится порой жестяной водосток
Над созданием, живущим незримо.
Мне понятен вопрос, недосказанный вслух.
Я исчезну, достигнув предела:
Так в бессмертные формы влюбляется дух,
Обретающий смертное тело.

27 октября 2007