межпространство

Пожалуй, если бы я была Богом-творцом, то я бы успокаивала собственные нервишки, глядя на землю попеременно, то с крыла самолета, то с крыши высотного здания. Издали мы выглядим умилительно даже в худшие дни. Бегут, понимаешь, по Ленинскому проспекту маленькие человечки преимущественно в черных куртках, головы опущены, тяжелые сумки оттягивают плечи, нарушая гипотетически идеальную осанку, морось окрашивает пешеходные мысли в цвета ноябрьских подлесков, автомобили ворочают колесами еле-еле, асфальт шершав, вороны подкаркивают в тон промоутеровской братии и т.д. и т.п.

В общем, вполне себе литературная картинка. Смени декорации, но оставь звуки и настроения – добро пожаловать унылость пастернаковской Москвы и диссонансы аверченского смеха. Ложись-умирай или учись наслаждаться гармонией твидовых тканей. Есть еще третий вариант, исповедуемый 80% населения – смотри на мир из самого себя, не возноси свой взгляд вовне, не вслушивайся пристальнов едва слышимый гул ветра и не внюхивайся в запахи жухлой листвы. Делай, блин, своё дело; живи, блин, своей жизнью.

Делить людей на категории – это настолько common place, что безопасности ради мы давно уже повесили на это психологическое развлечение ярлык: «недальновидно»,«ограничено», «самовосхваляюще». Да, действительно, когда мы раскладываем сапиенсов на полочки согласно тому или иному критерию – по внешним данным, по типу мечтаний, по образу жизни, по потенциалу, etc. – мы отталкиваемся только от собственного видения реальности и от собственных о ней знаний, априори мизерных.

Считайте предыдущий абзац апологией для второго абзаца, где я позволила себе раскидать человеков на тех, кто серо-влажными буднями оказывается в коматозном состоянии, тех, кто умудряется влюбляться в красоту-гниль - эдаких декадентов! - и тех, кто умеет отделить свое «я» и свой жизненный сюжет от безжалостности сопутствующих декораций.
Третьих я понимаю, вижу вокруг и, с одной стороны, завидую – работоспособность почти в норме, сердце бьется ровно, мелкие неудобства типа промокших ботинок и сплина перед сном не в счет – так вот, третьим я хоть и завидую, но не спешу вливаться в их ряды.
Первые – те, кто отбрасывают копытца, а иногда даже погибаютв прямом смысле слова – не вызывают ни радости, ни восхищения. Наоборот,благодаря ним мы чувствуем себя сильными, закаленными и всё-претерпевающими-почти-что-с-паркетным-блеском.
Вроде как приходится быть среди любителей яблочных штруделей, кофе, зонтиков-тростей и философской печали. А согласитесь, звучит весьма привлекательно? То-то же.
Но это в теории. На практике будет так: ты проснешься в настроении скучающе-тоскливом; ты доберешься в отсыревших ботильонах до ближайшей приличной кофейни; колеблясь, выберешь между капуччино за 190 рублей и латте за 170; с замиранием сердца подсчитаешь калории пирога и тотчас окажешься в практически истерике; задолбаешься пристаивать мокрый и громоздкий зонт у кресла; успеешь настолько пропечалиться-профилософствоваться, что потребуется три сотни поцелуев любимого существа, чтобы вернуться к утреннему состоянию безразличности.
Короче, мне радости шерстяного романтизма не по размеру.

На самом деле, есть еще четвертая группа людей. Тех, кто, поняв, что дело плохо, встают, едут на вокзал и берут билет до Лабытнангов. Или в аэропорту – до Кейптауна, и проживают там Новые Дни.
«Во-о-о-от!», - кричит сейчас каждый второй из вас, добравшихся до чтения этой заметки, - «Вот я из таких! Изначально-то я изтаких!»

Угу, изначально и я из таких.
И иногда даже позволяю себе следовать природному чутью и разрывать картонные стенки домика, в котором я обитаю бОльшую часть отведенного мне времени, который называется «поседневность»; позволяю себе нормально,согласно моей природе, жить. 

Но для того, чтоб радовать свою сущность чаще, нужно две таких банальных и таких недостижимых вещи:
- беззаботность, которая вопреки всем стереотипам ну никак не вяжется со студенческой жизнью;
- деньги.

Хорошо было бы быть улыбчивым и любознательным наследничком Рокфеллера, да.