Поэту, живущему в подвале

                Дорогому и очень талантливому Сереже Ташкову

Вряд ли мне описать, но я всё же возьмусь,
Если ты это мне, мой поэт, разрешаешь,
Как ты любишь тебе ненавистную Русь,
И постылую мачеху-жизнь обожаешь.

Не живя, существуешь – во веки веков
(Так давно, сколько помнит Господнее лето)
Средь гостей и костей, и земельных оков,
Иногда к небесам прорываясь – из склепа,

Из некрополя, где вперемешку гниют
Мощи старцев святых и разбойников лютых
И тебе по ночам засыпать не дают,
Чтобы ты оживил их былые минуты,

Их мольбы и проклятья расплавив в себе,
Пристегнул бы их к вечности (ты это можешь!)
И на собственном полуверблюжьем горбе
Ввёз бы в рай их бездомные душеньки тоже.

Ты и тащишь, стараешься. Сохнущим ртом
Ловишь воздух, кричишь, что мол, все тебе братья,
Только братья еще не узнали о том,
Что сначала, пред раем, бывает распятье…


(Убогий подвальчик Поэта - под продуктовым магазином, где недавно нашли захоронения убитых в 20-х годах прошлого века священников, сотни...)