Трещинка в стекле

Желтых продергов не замечаешь  в пушистой гриве деревьев,
Принимая их за последний солнечный луч.
Но в какой-то момент осени становится слишком много.
Не потому, что осы похожи на пули, зависшие в воздухе,
А потому, что темнота меняется на вкус:
Вместо летней, густо сваренной из смородины—
Лиственный дымный настой.
А потом темнота начинается светиться—
Даже без солнца листья бросают
Желтоватый безмолвный отсвет.

Никогда раньше не замечала своего возраста,
Даже по лицу—у рожденных на Луне оно,
 наверное, не меняется с тринадцати до бесконечности
Только сумка через плечо год за годом все больше,
Чтобы принять все, что окружает,
Чтобы все, что опускается на плечи, не вдавливало в землю.
А прожилки на руках становятся виднее,
Только так я определяю, сколько прошло от тринадцати.
Голубые трещинки в стеклянной коже
Когда-нибудь станут настолько темными и глубокими,
Чтобы ледяная тьма поднялась из них
И затопила до самых глаз.
Но сейчас глаза едва могут разглядеть
Под кожей голубоватый отсвет.

Листья не только падают, прожигая дыры в асфальте,
Которые приходится обходить,
Чтобы туда, в темноту, не утащили за ноги.
Еще из листьев растет осенний закат,
Сперва разливаясь от черенка до края,
Потом расплывается за верхушки деревьев,
И во все небо. Но сколько бы листьев не наполнялось сиянием,
Остается только дымная осенняя темнота
И полоска света над горизонтом—
Трещинка в вороненом небесном стекле