Записки Колдуна

отрывок

                Глава 1.
                Ночь Ворона.
                «Само небо благоволит тем,
                кто касался его»
                «Лунная книга»
               
 Дорогами асфальтовых вен родного мне города иду… к черте…
Название улицы мне не знакомо, хотя я всю жизнь прожил на соседней улице (почти всю…). Вот кончился длинный дом, названный кем-то в шутку «Китайской стеной», вот уже ступаю не по мокрому асфальту, а по влажной траве… Странно, дождя давно не было.
Мне холодно, озноб. Ночь как может, кутает меня в шелк черной рубашки без пуговиц и поднимает выше воротник. Звезды молчат, они презирают меня, за что? Скромно умолчу…
Вот то место – Сибирия: край города, овраг, переходящий в заросшее болотной тиной и камышами кладбище воды, почти отвесный скат вниз и далеко-далеко ржавые, но еще действующие рельсы… Об этом месте мне рассказали сразу двое людей: закадычный друг Артемиус, юный журналист, ему нравилось фотографировать небо над этим схроном и… Хиза. 
Понимаю, странное имя несуществующего для многих человека. Вот только есть ли смысл называть ее настоящее имя? Ведь людские имена всего лишь набор звуков, неспособный даже дать власть над их владельцами. Для меня она другая – человек из плоти и крови, не любимая, но любящая.
Прости, Хиз’ра, не хочу и не умею я выдумывать персонажей… Знаю, ты-то меня поймешь…
Черт, холодно. Надо спешить. Потом, все остальное, потом…
Ступаю за край обрыва. Хочется кричать, но страха нет (в первый раз кричал, как… ладно, стыдно вспоминать), падаю вниз…
-Ааай! Ыы,- ударился плечом обо что-то. Вот у самой водной глади и…
По воде не разошлись круги.

Здесь так же темно. Ладно, хорошо, хоть что не холодно.
 Я прихожу сюда второй раз…
 Приземистый, коренастый дуб встречает меня, темно-зеленая трава окружает его на пару метров. Дальше лишь непроглядная тьма, даже подходить к ней боюсь. Делаю шаг к дубу. Приходится нагибаться, иначе в глаз попадет противная скользкая ветка (о, они это любят).
Ветки сами легко расступаются, указывая мне мое место средь вылезших из земли корней. Что ж сажусь туда. Противно! Подо мной что-то хлюпает.
Не любит этот мир таких, как я. Нас вообще никто и нигде не любит.
Появляется шорох крыльев. Вороны! Из тьмы вылезают их противные черные морды с мутными глазами-звездами. О, вот они уже расселись на ветвях дуба. Мерзавки, только и думают, как бы выколоть мои, столь ненавистные им глаза. Знают, я вижу их и их мысли.
И вот дружный: «Кар».
 Черти, черти, черти, минуту помолчать не могут. Закладывает уши. Черт, где же Фолк?!
А вороны ближе жмутся ко мне, смыкая свой колдовской круг.
Фолк, приди, не медли!
-Аэсто, бало ,- девчонка-ворона учтива, но, сколько же ехидства.
Где же твоя сестра, тварь?
-Мне не нужны крылья, чтобы летать.
А нам обоим слова, чтобы общаться, но эта пернатая пигалица красуется перед младшими сестрами. Она чертовски привлекательна, когда без перьев – молоденькая, загорелая с отчего-то белыми короткими волосиками и маленькой элегантной грудью, что выглядывает из-под расшнурованного выреза кафры.
А-а-а, не о том думаю, в этой тьме все опасно. Где же Фолк?
Вон он гад! Сидит себе тихонечко на ветке, перья чистит, а сам ждет, пока его дочурка наиграется с колдуном. Ненавижу эту семейку!
-Эгидо до р’лодра эсмеро ри…
-Хватит! Фаэ эспирос!
Могу себя похвалить – рука не дрогнула! Жаль, Фолк остановил заклинание, а то была бы ворона гриль. Да и мерзавка перед самым пламенем успела таки обернуться вороной и с криком умчаться в Тьму. О, а какой же шум поднялся! Разметались, раскричались черноклювые воровки, даже дуб поджал свои гниющие ветки, лишь бы уцелели. Да! Вот за такие фокусы мой род и не любят!
-Аэльсто, Сергес !
Голос Фолка сразу перекрыл весь вороний гам. Любо дорого слушать, но и отвечать надо…
-Астро мортос, Врон …
Фолк спрыгнул с ветки, в полете обращаясь в человека. На землю уже приземлился пожилой мужчина в черно-коричневой накидке и странной темной бородой, напоминающей больше пучок торчащих из подбородка перьев. Да, дочки явно не в отца. Красотой.
Из земли тут же проросли черные ветви-корни, хотя вру, просто вылезли из своих подземных ухоронок, образовав нечто вроде аляповатого трона, коему место только среди работ абстракционистов. Достаточно низкого, чтобы глаза сидящего на нем были почти наравне с моими, и в то же время возвышающегося надо мной.
Фолк сел, опустил руки на выросшие тут же подлокотники, а в следующий миг на правый подлокотник опустилась и одна из старших сестричек-близняшек, приняв свой женственный облик.
-И что привело, ТЕБЯ, сюда… в этот раз, Кощун?- произнесли губы Ворона. Это была удивительная черта Фолка, его губы порой жили отдельно от него, ведя разговор, поджимались, исполняли некое подобие улыбки, в то время, когда сам Ворон, казалось, находится в полу-летаргическом сне. Этим он меня, привыкшего видеть чувства человека в выражение лица, ну просто бесил. Но Фолк наврятли подозревает об этом.
-Я…- губы противно не слушались, пересохли,- Я пришел спросить…
-А может потребовать?!- перебил меня Ворон. Не похоже на него, при первой встречи он был учтив во всем. Не ужели я настолько ошибся?!
-СПРОСИТЬ совета.
-Спросить может только равный!
-А…
-Тот, кто выше – потребовать. А низший вовсе умолять!- обычно сгорбленная спина Ворона выпрямилась, Фолк оказался еще на целую голову выше меня.
Черт, неужели он обиделся на то, что я чуть не поджарил его славную дочурку?
Влажный воздух казалось, накалился, а дуб напряг корни, готовый в любой момент заключить нас с вороном в свои тиски, лишь бы не дошло до кровопролития.
-Спросить,- снова повторил я.
Сайра ехидно улыбнулась, наблюдая за нашими повышенными тонами слов, хоть этой сестренке-вороне хватает ума не вмешиваться. Она слегка потянулась, прогнулась, оголив и без того обнаженную грудь и облокотилась на черный корень, заменявший у трона спинку. Я же начал с начала…
-Я, Сергес Рипмавен, из рода Бэйнов, пришел спросить у тебя, Фолк, Ворон помнящий Творение и Творивший, совета и… Помощи…
Со всех сторон раздалось воронье карканье, ни кто и не когда не просил у Темного племени помощи! Ни кто и не когда!
Кар! Кар! Кар! Со всех сторон… Кар! Кар! КАР! 
А что будет, когда они узнают, какой помощи я от них хочу?!
-Я хочу вновь подчинить Небо тем, кто его когда-то творил…
И снова… Кар! КАр! КАР!
… для этого мне нужны крылья, ваши крылья и ваши знания, где находится Клинок…
КАР! КАР! КА…
-НЕТ!- голос Фолка прервал разом весь вороний гомон, как будто нажал на кнопку отключения звука.
-Мне нужна ваша помощь, ваши знания,- я смотрел точно в глаза Ворона, по древнему колдовскому закону он не имеет права отказать в этом случае мне, иначе будет проклят…
-Нет,- повторил Фолк.
-Тогда ты будешь, проклят, Ворон. А я возьму Клинок силой!
-Я УЖЕ ПРОКЛЯТ, КОЛДУН!... Ни какая сила не поможет тебе овладеть Клинком, ты просто не узнаешь где он.
-Поэтому я и пришел снова к вам.
Я смерил его взглядом. Да, он и вправду проклят, иначе и не скажешь. Внутри, глубоко внутри этого покрытого перьями старика, в его бессмертии зияла дыра. Вот в чем причина его летаргии! Скоро, совсем скоро, хотя по меркам бессмертных это еще пара тысячелетий он будет просто оболочкой и не капли того, кто когда-то видел Творение и Творил сам.
-С того первого раза, когда ты, Фолк, рассказал мне, что вы знаете, где находится Клинок, что вы храните его, я загорелся мечтой вернуть нам Небо, ВСЕМ НАМ! Ворон, мы снова будем Творить… Новой Небо, новый Мир, даже новые столь ненавистные колдовскому народу Звезды!
И вот опять дружный: Каррр! Кар! Кар! КАР!
Мои слова – гром, молния что ударила, кажется, в самый центр звена, породив мертвую жизнь, новых давно забытых желаний. Вороны всегда считали себя создателями Неба и теми, кто может в любой момент уничтожить его. В прошлый раз я узнал почему – они владеют Клинком!
Небо же просто считало, что ворон – нет…
Кар – стих, замолк. Сайра спряталась за трон и лишь ее ладошки, просунутые под корешками спинки трона, выдавали ее присутствие. Фолк сидел спокойно, молча, все что изменилось – он закинул ногу на ногу и, подперев левой рукой подбородок, пальцами вычищал перья бороды. Как же это по-вороньи.
А мне сидеть становилось неудобно. Вернулся озноб. Бррр.
-На шестой день Творец создал тварей живых, тех, кто будет населять Творенье ЕГО,- Фолк замолчал, его глаза впервые на моей памяти ожили, блеснули, в них отразилась память о лице Создателя, и снова померкли,- Да, люди во многом переврали память о сотворение Мира и Нас. Да, нас, колдовского народа.
На седьмой день Творец так и не смог отдохнуть… Лишь начали очи Его смыкать в вожделении сна, как творения его разбрелись по миру и стали использовать ту связующую ниточку, пуповину, что соединяло нас с ним и его могуществом. Койоты учились воровать, рыбы творить реки для себя, совы набираться мудрости Его, лисы обманывать, а вороны создали Небо, как царство свое. И тогда Творец очнулся, ушел из столь желанного его разумом мира сна. И увидел Творец, как переделывают под себя его идеальный мир создания его. И решил он отнять, вернуть обратно себе и в себя, все. Но не смог, ибо сотворено все было силой его и Словом его, а вернуть значит разрушить. Нельзя разрушить то, что есть часть тебя…
Ворон снова замолк. Я понял, эта та часть НЕТ, что я не мог и не смог бы понять… раньше.
… Тогда творец решил выковать Клинки, что оборвут, связующую нас с ним нить. И каждый Клинок стал Богом, ибо впитал в себя кровь, что пролилась, что пролил он, кровь Творца. И каждый Бог был в Клинке и над Клинком. А хранителями Клинков стали… Сыны Земли, творения самого Мира, столь приглянувшиеся Творцу - Люди. Им были отданы Мечи. Но один Клинок получили мы, вороны, что б могли в любой момент уничтожить себя и себе подобных - колдовской народ. Столь большая ненависть была к нам у Творца. Он понадеялся, что когда-нибудь мы научимся разрушать, и тогда уничтожим все, что сотворили сами, приведя Мир вновь к идеальному состоянию.
 Но главное - мы сохранили ту силу, что взяли у Творца, он нечего не смог с этим поделать. Мы больше не Творили, но…
-…Но могли изменять Творение Его, поэтому нас и называют колдовским народом. Колорос – переделывать, коверкать,- закончил я за Фолка.
-Да, почти верное толкование. Человеческое. Корос Лордон Успорто , Кощун.
-Вот только все было не так, Ворон!
Фолк такого не ожидал, его пальцы впились в подлокотники, причиняя корням боль, Дуб нервно зашевелился.
-Что?! Кощун! Замолкни!
-Нет. Творец не давал вам Клинок, это такая же, ложь, как и то, что вороны создали Небо. Небо создал Творец и наделил его душой и правом принимать в себя лишь тех, кто следовал за Творцом. Вороны, все, что вы смогли сделать в Дни Творения – это воровать… Вы украли Ложь у Лис, вы украли Крылья у Волков, вы украли славу создателей Неба, и ВЫ УКРАЛИ Клинок! И Клинок тот, могу поспорить, был в руках людей! Творец бы не простил вам такого нахальства! А теперь, Воро…
-Ааа!- щеку обожгло зыбким холодом боли. Боли от удара Фолка.
ВОрон стоял, возвышаясь надо мной. Щеки его покраснели, ноздри немного поднялись, сморщив лицо в маске гнева. В воздухе запахло бедой.
-А теперь, ты, Колдун, уберешься из круга Зарен! Немедленно!
-НЕТ,- повторил я с той же интонацией, что и Фолк.
Рука в кожаной, увитой перьями перчатке снова пошла на удар… Выросшая из-за спины отца Сайра, перехватила кисть Фолка.
-Стой, Отец. Если он говорит правду, если нам воспользоваться Клинком, сотворить свое Небо?!
-Дура, ты же знаешь это не возможно, Клинок не может Творить!
-Фолк, отдай Клинок мне,- я поднялся на ноги. Дуб сразу убрал поглубже в землю корни.
-Слышите, Вороны! Слышите, Темное воинство! Отдайте Клинок мне и я, Сергес Рипмавен, ОБЕЩАЮ вернуть этот Мир НАМ!- я развел руки в стороны, так, одетый во все черное я и сам смахивал на ворону.
И тут же буквально ото всюду: КАР! КАР! Небо! КАР! НАШЕ! КАР! НЕБО! КАР!
-Я покажу, где покоится Меч,- Сайра положила свою маленькую ручку мне на плечо,- Но чтобы попасть туда, нужны Крылья, Колдун.
-Знаю,- я посмотрел в сторону Фолка: тот казалось опять впал в летаргию, слушая возбужденные крики-карканье своих дочерей…
-Зачем еще крылья тому, у кого они за спиной…- и Фолк в мгновенье, обратившись, унесся во Тьму.
 Карканье не стихало, казалось, вороны могут голосить вечно, сидя на ветках дуба и перескакивая с лапы на лапу между его корней. А на ум приходила только старая колыбельная… и тут же, прочитав мысли, Сайра запела:
               
                Распусти свои крылья над городом,
                Черным снегом пусть ляжет твой пух,
                Называют предвестником-вороном
                Несгибаемый гордый твой дух…

Глаза закрылись сами собой, воображение рассеяло Тьму вокруг… Кусок земли, в центре дуб, весит на городом, над сверкающим огнями городом, а вокруг лишь ночь, тяжелые тучи и ненавистные звезды, и ветер… Кожа под тонким шелком рубаки почувствовала легкий ветерок… Я развел руки в стороны, натягивая ткань рубашки… Называют предвестником-вороном… пела Сайра… Зачем еще крылья тому, у кого они за спиной… звенел ветер голосом Фолка… Тьма снова явилась, сгустилась в черный плащ… Вороньи перья…
Через секунду над Сибирию, над зыбким забытым богом болотцем-топью поднялись две черные птицы – ворон и ворона, а вслед… спиралью, черным, как мир слепого пернатым торнадо сотни ворон покинули круг Зарен.

Необычные ощущения, чувствовать себя вороном. Непривычное двухсферное зрение, опять же в необычном по цветовой гамме свете… как если бы смотреть на мир Истинным зрением, но только на половину. А может просто другое обличие несет в себе и другую истину?
А ветер наполняет крылья. О, как же много в этом выражение, когда ты чувствуешь его! Сладость полета, свобода от жестких рамок Земли. Не один человек не испытает этого, не прыгая с парашютом, не за штурвалом стальной груды металла, не в самоубийственном падении вниз.
Сайра вела меня, летя чуть вперед, направляла потоком ветра выходившим из под ее крыльев.
В дальний конец города, к окраине, где возвышались новостройки людских каменных коробок. Там была своя Тьма. Там был… Точно! Там был когда-то круг Эльхейм! Древнее славянское капище, разрушенное пришествием Христа.
  И виноваты как всегда люди.
Но Сайра летела не к земле, не туда, где до сих пор еще святилась покойным светом в зорких глазах ворона вязь комлацких узоров. Ворона летела в высь, все выше и выше, к совсем другой Тьме – зеркальному отражению Небес. Я видел ее! Эту дыру. Вход в иномирье, как пещера среди тяжелых серых туч, тоннель, ведущий в потаенный грот. Прекрасный ход славянских колдунов, что скрыть хотели капище богов!
Чернота расступилась, набухшие скорым ураганом тучи приняли в себя двух птиц-оборотней, а вслед за ними и шумное птичье торнадо.
Перья опали сами собой, мне показалось, их содрала с моей кожи туманная пушистая тьма, лишь только мы влетели в нее и вышли в обличие людей. Вороны, мерзавки, уже сидели в круге, пристроившись на двух грудах огромных костей, чистя перья, и каркали, что-то малолесное на мой счет.
Но главное, в глаза сразу бросился центр круга – то, что всегда поддерживает подобный схрон вне времени и пространства, реального пространства, где любой предмет – набор из трех величин. Но только не тут.
В центре круга Эльхейм, оплетенный ингвой , почти по рукоять погрузившийся в болотистую зыбкую почву пылал внутренним гневом Клинок. Да, я видел, он действительно пылал, Древним Кровавым Гневом, Гневом Бога заключенного в нем, Бога над ним.
Слишком великая сила, чтоб вот так просто гнить в забытом Ихту ухороне, слишком…
…Возьми его…
-Что? Сайра?!
Она молчала, ворона молчала, уставившись немигающими глазами на Клинок…
…Сомкни пальцы на рукояти…
…Рассеки плоть Земли…
…Разрушь Небо…
Клинок, только он. Пульсацией крови в висках, шептал, говорил мне…
…Ты пришел за мной…
…Освободи…
…Сломай печать…
Да! Вот она! Печать! Ее надо сломать… Черный круг, в центре весы… На одной чаше меч, на другой… Что на другой? Нечто бесформенно-овальное… Знакомое.
…Каю, Каюс, Каюсь …
-Каю,- я слышал собственный голос… чужой, далекий…-Каюс,- круг печати осыпается пеплом,- Каюсь!
Тьма разорвалась, старый черный Ворон разорвал ее, пронесся вихрем, закручивая спираль торнадо. И встал передо мной, загораживая Клинок. Глупец…
…Глупец…
Фолк развел в стороны руки, в его ладонях, прожигая кожаные перчатки, клубились два сгустка темного тумана…
Лишь три шага до Клинка…
Я делаю шаг… Один…
Ворон сомкнул ладони… и тут же вся Тьма ударила в меня, поток тараном колдовского тумана, живым черным ветром ударил, разрывая нити моей реальности, моего существа… а, заодно снося тех немногих ворон, что не успели убраться куда подальше…
…Глупец…
Я просто отмахнулся рукой, делая еще один шаг. Незримым молотом снес Фолка, снес – самое правильное слово. Ибо тело его смялось где-то посредине, согнулось вдвое, и, запутавшись в собственном плаще, незримой силой было отброшено за пределы круга Эльхейм.
Третий, последний шаг. В осязание решений пальцы сомкнулись на Клинке…

…Заклубилась зеленая дымка, ветер сотен лет разбуженной птицей пронесся в обратную сторону, кровь вернулась обратно в раны, кости обросли плотью и стали небесными созданиями, Ингва обратилась в молодые ростки зеленеющей остроконечной травы. Точка. Время Ноль. Поток сделал круг. Вот он Клинок…
В руках неизвестного племени. Шаман рубит им гуннов и гибнет проткнутый копьем прямо в сердце. Еще один воин, отбивается от созданий ночи… Русич рубится с дикарями печенегами и снова гибнет, распятый на копьях… Молодой князь обнажает Клинок… Кинжал протыкает сердце… Десятки лиц… многие белокурые, славяне…  Вот руки Волхва, старика-неклюда, принимают меч… Схрон, творится заклятье, Клинок засыпает…
Меня выдергивает из зеленой дымки чья-то могучая рука, с набухшими венами и сплетением жил. Глаза в глаза – я, колдун, напротив воина в коричневом кожаном доспехе. У богатыря седые  вперемешку с русыми волосы до плеч, морщинистое лицо… нет, покрытое шрамами… Я знаю его имя…
-Бог над Клинком, Велес…
-Да, Кощун.
-Я пришел за Клинком.
-Да. И тебе платить цену.
-Но какова она?
-Ты знаешь.
-Какова цена?!
-Клинок не служит.
-Какова цена!! Велес!!!
Языческий бог моих предков, он сделал шаг, его сила стала моей. Бог над клинком стал мной.
 
Рука сжимала рукоять меча Велеса. Холодную, шершавую, свободную от ингвы, от объятий земли.
Мы с клинком слышим друг друга. Мы не единое целое. Нет.
Я – Бог над Клинком.
Он – Бог в металле.
Мы – два ветра, что дуют навстречу друг друга.
А вокруг лишь пустота. Круг Эльхейм распался, лишь Клинок покинул его влажное холодное сердце. Но было что-то другое…
Падали белые хлопья снега, столь большие, и столь холодные. Брр. Снова дико холодно.
Что со мной. Я в центре совсем другого мира! Но мир тот же!
Вместо обычной тьмы – сгустившаяся хмарь, мгла, а за ней ничего. И… кости… Их нет!
А Клинок странно вибрирует в руке… Твердит…
…Каждому кладу свой страж…
…Каждой монете свой хозяин…
…Каждому могуществу свое бессилие…
И где же вороны? Где Сайра Баалит побери?! Чье это клацанье в тумане?
…Каждому вопросу свой ответ…
…Каждому секрету своя ложь…
…Каждой жертве свой охотник…
Ашшш…
-Твааааарь!
Эти клыки, эта голова, сгустилась, выпала из мглы.
Черт! Черт! Ихту!
-Эсту Протексиум ,- метровые челюсти туманной твари щелкнули в сантиметре от меня, наткнувшись на эфирную стену.
 Пора убираться.
Я рефлекторно развернулся куда-то вправо и с присущей мне скоростью, бросился к границе мглы.
Черт! Туман тут же сгустился, принял очертания чего-то большого, состоящего из мешанины костей и, кажется, обрывков давно сгнившей кожи.
В тот же момент еще одна костяная челюсть клацнула где-то над моей головой. А ноги несли меня вперед. Меч, правя моей рукой, дернулся вверх, рассекая серые кости твари.
-ААААааа…
В тот же момент мне по ногам ударило нечто шипастое и явно окаменелое. Боль пронзила левое колено, и я с криком упал на траву, прижимая к себе, как мог, Клинок…
Тварь развернулась. Да, я видел краем глаза ее – это… Это… Это… Дракон! Сложенный из костей дракон, а за ним, бессильно упершийся в стену второй почти такой же, разве чуть меньших размеров…
Секунда. Лишь секунда. Костяной ящер развернул ко мне зубастый череп. Зияющие в черепе черные дыры, там, где должны быть глаза, уставились на Клинок своей пустотой. А ведь тварь видит! Истинным зрением в его колдовской сущности Хранителя пульсирует жажда вернуть оберегаемый столетиями Клинок.
Но Он мой.
А в метре от меня граница мглы. Дотянуться бы, только дотянуться!
Рывок!
Рука касается тумана…
Челюсти с двумя рядами окаменевших зубов сомкнулись…
Только туман раньше накинул на меня плащ серых перьев…
 
Снова полет. Вновь ветер наполняет крылья.
Я – серый ворон – подымаюсь все выше и выше, неся в цепких когтях почти неподъемный для меня меч. А сзади вихрь холодного воздуха играется с каплями моей крови. Да же так я остаюсь ранен.
Вверх. Вверх. В высь. Затеряться среди ночи…

-Отец, неужели у него получилось?!
-Это не удавалась еще не кому, Хиза.
-Но он выбрался с Клинком.
-И что?
-Так он же применит его против них. Дрейкам конец.
-Ага. Только цену он не заплатил.
Девушка с алыми развивающимися по ветру волосами укоризненно посмотрела на задумчивого отца, сидящего на краю крыши, а за тем снова на ночное представление, что сейчас разворачивалось высоко в небе…
Тучи набухли и выплюнули двух костяных драконов. Каждый метров семь в длину, склеенный из старых костей и кусков почерневшей чешуи. Остовы, некогда перепончатых крыльев серыми изогнутыми копьями несли драконов в высь, наперекор всем законам физики.
Драконы чувствовали Клинок, он манил их, притягивал к себе, как магнит железную стружку. Колдун был обречен.
За считанные секунды твари нашли серого ворона в дымке ночного неба…
Хиза напрягла зрение, моргнула, раз, два, и небо, как проектор показало все, что хотела видеть колдунья…
Серый ворон обессилел - крылья сложились, и вот он уже влекомый тяжелым двуручным мечом падал вниз.
Драконы нашли его…
На несколько секунд все провалилось в глубину необъятной тучи… А потом из нее выпал сверкающий клубок пламени, кости, тумана и бесформенной черной фигуры посреди.
Сергес отбивался, обретя человеческий облик. Его руки так и не выпустили Клинок, и теперь меч правил им. Посреди костей и лезвий-зубов, кажется, стоя на одном из драконов, колдун рассекал, парировал когти чудовищ.
Но полет не долог, особенно если он не чем не отличается от падения…
Метров пятидесяти от земли, почти на равнее с новостройкой-многоэтажкой, клубок распался... Драконы оставили свою жертву и, сделав вираж, ушли в небо.
Хиза успела разглядеть лишь одиноко падающее тело…


Костяная клетка вдруг распалась. Ветер ударил в спину, и на секунду затих. Перед взором пронеслась приближающаяся земля и два дракона, что, описав параболу с центром в нескольких метрах от земли, устремились вверх… или вниз?
О, Боже!
Я автоматически развернулся к ним лицом. Снова порыв ветра вырвавший из рук Клинок… И…
Осознание ситуации пришло слишком поздно… Губы пытались шептать… «Этимус, Велер… »
                …«Мне не нужны крылья чтобы летать»…
Мои слова.
…глухой удар разорвал ночную тишину… мое тело, без ощущения боли, просто один большой удар в спину и… Я видел его: огненная стрела лезвия процарапала себе путь сквозь напоенный моей силой воздух, лезвие жадно блеснуло, входя в мою грудь, разламывая ребра, пронзая сердце и выходя с другой стороны в черные объятья земли.
Сознание упорно билось, боролось за жизнь, смыкаемое волной боли. Изо рта пошла неприятная липкая кровь.
Где-то на периферии меркнущего зрения дрогнула земля – вернулись костяные Хранители. Вот белеющие в ночи черепа нависли надо мной.
 А следом я увидел Ворона.
Фолк склонился надо мной.
 Какой же он высокомерный.
А я ведь слышу его голос, вроде…
-Почему ты меня не послушал, Сергес… Почему?!
Да ему то же больно, я знаю это.
-Меч не может творить, он только разрушает. Клинок создан для убийства, им не сотворить даже пожухлый клиновый листок. Почему ты меня не слушал…
А я понял, нечто другое, я понял какова ЦЕНА. Да, цена – сердце, тот самый предмет, что изображен на весах печати. Да, Фолк, да ты ведь то же заплатил эту цену! Свое бессмертное сердце….
-эээээээааааа…- Фолк вытащил рывком Клинок из моего тела… Его рука взметнулась вверх, легким движением подбрасывая тяжелый двуручный меч.
Клинок выскользнул из руки Ворона, кажется, на секунду застыл в воздухе и с порывом ветра распался небесным алмазным пеплом. В ту же секунду драконы снова стали костями, двумя курганами окаменевших остатков в далеком круге Эльхейм.
А Ворон развернулся и зашагал прочь от меня. Секунда – легкий шаг и у самого моего лица замер голубоглазый лик одной из сестричек ворон. Кто же ты? Наверно Карна. Мне так хочется, что бы это была Карна, она всегда мне нравилась больше, всегда. Она, не подхалимка Сайра…
-Оставь его,- обронил Фолк.
А девочка-ворона внимательно смотрела в мои карие глаза, своими голубыми. Странно, у ворон не бывает голубых глаз…
- Оставь. Его ждет Пустота.
Ее губы коснулись моих, липких, но таких сладких от крови…
-Нет, Великий Ворон, его ждет Небо…
Тело колдуна распалось, такими же, как и Клинок, алмазными каплями небесной синевы.


Песня о падение Хельграда (отрывок).
   
     Правь.

На поклон, на совет,
Схоронив свой булат,
Поклонившись Земле
Старый кощун-камлак
Весь увит сединой.
Навей мощью блестит
Его рог, его гром,
Его вера в Софит.

Отлученный небес
Он мечтает о том,
Чтоб из трав и сердец
Сотворить вновь крыло,
И обрушить все то,
Что когда-то творил –
Небо вечно живых,
Королевство былин.

В центре круга Эльхейм,
Оплетенный ингвой,
Ворон стал - Незерин -
Самой древней совой…
И в открытых глазах,
Побелевших зрачков
Гневом крови пылал
Клинок русских богов.