Глава Четвертьертая

                Глава 4,0.      
               

                «Иногда для того, чтобы выждать,
                приходится прикладывать
                усилие
                гораздо
                большее
                ,
                чем для того,
                чтобы
                действовать»

                из бахвальсва Мацууры.

    Кузьма Ильич участия в разгоревшемся веселье принимал мало и, казалось, совсем заскучал. Хозяйка, заметив, что потенциальный пенсионер грустит и с завязанными глазами не снимает прищепок с одежд захмелевших математичек, чем с упоением занимались физрук и физик, решила развлечь старика своими рисунками для комиксов. Ботаник был очень признателен Ксюше, как он ее иногда называл, за то, что можно побыть в стороне от утомившего его веселья, и с удовольствием стал разглядывать наброски представителей «злого царства». К тому же, под смех и повизгивания начинались те самые танцы, которые ни Оксане, ни Кудовчину не нравились. Разгоряченная Светуся с двоеборцем  выделывали в танго такое, что глядя со стороны, трудно было поверить, что все это происходит при большом стечении педагогов. Сами педагоги тоже старались не отставать от забойного дуэта и, хотя некоторым не доставало гибкости, танго складывалось-таки вдохновенным. И никто не заметил,  как ботаник с историчкой  уединились в другой комнате.   

       Кузьма Ильич внимательно и молча разглядывал рисунки, и видно было, что они ему нравятся. Узнав, что Оксана рисует комиксы уже давно, ботаник с улыбкой спросил, не мучают ли ее по ночам кошмары от такого обилия монстров и монстриков, и вдруг, не дождавшись ответа, бросил очередной рисунок на стол и резко убрав руки за спину, замер, уставившись на Оксану.
       Оксана поглядела на рисунок, это был ее последний шедевр, затем на ботаника, и снова на рисунок.
- Что случилось, Кузьма Ильич? – обеспокоено спросила она.
   Кудовчин  мгновение смотрел на нее, затем перевел взгляд на персонажа, изображенного на бумаге и, словно желая и не решаясь говорить, задвигал своими массивными губами.
   Внезапно зазвучавшая трелль будильника заставила обоих непроизвольно вздрогнуть. Кузьма Ильич глянул на правое запястье; будильник на руке замолчал.
- Мне пора, Оксана Леонидовна, - сухо и как-то нерешительно произнес Кудовчин, - не провожайте меня. Я уйду потихоньку.
   Он приложил палец к губам, словно запрещая Оксане говорить, и быстро вышел из комнаты.
   Педагоги продолжали клубиться, иногда схватывая с отодвинутого в угол стола рюмку-другую чего-нибудь, и внезапное появление ботаника вызвало всплеск восторга.
- Вы сделали это, Ильич, - не то утверждая, не то спрашивая, проворочал заплетающимся языком двоеборец. – Нам Ильичам всегда так трудно с этой историей, когда она еще и с географией…
- Помолчи, Никитин, - одернула его Светка. Судя по всему, они с физруком успели перейти на «ты». 


   Веселье продолжалось недолго. Уход ботаника послужил знаком остальным, что пора по домам. Оксана Леонидовна, пребывая в недолгом недоумении относительно поведения Кузьмы Ильича; за ним и раньше водились странности; проводила гостей и собралась было спать, когда в прихожей раздался звонок. Вернулся Никитин.
- Оксана Леонидовна, - начал он грустно и пьяно, - я не дойду до дому…
- Никитин, - перебила его Оксана. – Здесь вы спать не будете.
   Она встала в дверях, преграждая физруку дорогу.
- Как радостно это слышать, - тонкие губы двоеборца растянулись в улыбке. – А что мы будем делать, если не будем спать?
- Рома, - Оксана начала раздражаться, - вы же не хотите, чтобы ваш профиль испортился?
  Никитин качнулся и схватился за дверной косяк:
- Оксана Леонидовна, вы собираетесь хранить меня в холодильнике? 
- Вот что, Никитин, - Оксана успокоилась. Ей даже стало весело, - я сейчас на счет «два» хлопну дверью, и вас уволят за профнепригодность. У вас будут сломаны пальцы и в лицо никто не будет узнавать.
   Оксана сосчитала до двух, и дверь понеслась навстречу двоеборцу.
   Но и в пьяном виде Роман Ильич не потерял сноровки; тело физрука успело-таки, взмахнув руками, качнуться назад.
   Оксана слышала, как за дверью ее незадачливый ухажер шумно пытался совладать с равновесием, и как что-то бубня, направился к лифту. 
   Убирая со стола остатки педагогического пира, Оксана еще некоторое время  прислушивалась к звукам на лестнице, но физкультурник, похоже, все-таки, ушел. «Профиль, наверное, не испортила, - думала Оксана, - а то еще Светка обидится, что кавалера ее ранила».
    Зазвонил телефон; Светуся добралась до дому.
- Ой, Оксанка, - по голосу чувствовалось, что Светка в прекрасном настроении, - этот ваш физкультурник просто, прелесть, какой мерзавец.
- Знаю, - прижимая трубку к уху плечом, Оксана протирала тарелку, - я его едва спровадила.
- Он что? Возвращался? – Светка рассмеялась. – Вот уж, действительно, двоеборец. Хочет с нами, наверное, побороться с обеими сразу.
- Да уж, - Оксана переложила трубку на другое плечо, - напиться, поблевать и с голой бабой побороться. Лучший вид спорта.
- Ладно тебе, - настроение Светуси не ухудшалось. – Не такой уж он был и пьяный. Ты пьяных мужиков мало видела. Представляешь, назначил мне свидание на пятницу. Сказал, что заедет за мной на работу. А какая у него машина?
- Сорок первый москвич, - усмехнулась Оксана. – Куда на свидание позвал?
- В Ледовый. Там, говорит, какое-то веселое мероприятие на коньках, а потом в ресторан.
- Прямо в коньках? Ты не забудь коньки снять, когда в сауну пойдешь.
- А ты что, уже была? – Светка весело залилась. – Откуда ты знаешь, что там сауна есть?.. Ой-ой-ой в туалет хочу. Побегу. Оксаночка, может быть ты с нами тоже в Ледовый поедешь? Глядишь, и тебе хоккеистика какого-нибудь подберем.
- Да-да, - с хорошей такой клюшкой, -- засмеялась Оксана. – Нет уж, спасибо! Борись ка ты с двоеборцем сама.
- Ой, Оксанка, побегу, а то сейчас лопну.
  В трубке раздались короткие гудки.