Закаты моего детства

Деревня, в которой я жила, протянулась на несколько километров вдоль просёлочной дороги. Крытые соломой дома стояли - по одну сторону от неё, а огороды – по другую. Наш домишко был самым крайним в ряду. Из всех строений, кроме дома, у нас был маленький амбарчик и коровник. В амбаре стоял ларь, в котором должна была храниться мука. Должна была, но её, почему- то,  никогда не было. Правда, иногда, там было насыпано немного пшеницы и всегда пахло мышами. Каждое строение стояло особняком - само по себе! Не было ни забора, ни плетня, которые могли бы их  объединять. Вот так мы и жили!  Мы – это я, дедушка и бабушка.Я росла с ними с самого рождения и к тому времени, когда стала себя осознавать, мне было уже около пяти лет.   Вёсны и осени моей жизни не оставили в памяти никаких впечатлений. А вот зимы я помню! Зима для меня – это тёплая печка и разноголосые завывания вьюги в печную трубу!  Когда дедушка приходил с улицы  в открытую дверь  врывались белые клубы морозного воздуха. Мне с печки хорошо было видно, как дедушка сметал снег с валенок, отряхивал тулупчик,шапку - ушанку и рукавички. Всё это сопровождалось  покрякиванием, постукиванием, прихлопыванием. Щёки у него были розовые с мороза, а густая, седая борода – вся в инее! Дедушка добродушно улыбался в свои, заиндевелые, усы и, казалось,заполнял собой всю избу!    Для меня, не имевшей никаких развлечений, приход дедушки с улицы был целым событием! А ворвавшийся морозный воздух наполнял дом,с ни с чем не сравнимым, ароматом свежести.  Я вдыхала, этот ворвавшийся, запах зимы и моё сердечко ликовало от радости!   Ещё зима помнится мне по наледи на маленьких оконцах. Наледи было много потому, что оконца постоянно плакали, а слёзы, стекая, застывали, образуя толстый слой льда.   Я дыханием и ладошками вытапливала небольшие просветы в стёклах, через которые напрасно пыталась  хоть что-то увидеть. Да и смотреть то было нечего: куры зимой не выходили из курятника, собачки у нас не было, а люди до нашего края не доходили.      Однажды наш дом по крышу занесло снегом и дедушка, несколько дней, не мог выйти из дома. Но потом, к счастью, кто-то вспомнил про нас и откопал. Вот так мы и жили в доме открытом всем ветрам  и  ненастьям!
А потом наступало лето! Для меня любое время года, когда уже можно было бегать босиком -  лето! Это особая пора счастья!  Вся деревенская детвора переходила на подножный корм. Луга были богаты щавелем, борщовником, который мы поедали охапками, мелкими луговыми опятами. Мы, как саранча, ели всё, что казалось нам съедобным. Это – конский щавель, дикий лук, какие-то коренья. Особая удача была найти птичье гнездо! Мы на вкус могли отличить воробьиное яйцо от голубиного или перепелиного.  В то время у меня была мечта- найти куриную кладку или хотя бы одно яйцо под огромными листьями лопуха! Но мечта, так и осталась мечтой. Куры под лопухами,  почему - то не неслись, а неслись в курятнике, а бабушка собранные яйца сдавала в магазин за какие-то налоги.  Когда мы уставшие разбредались по своим домам, наступал вечер.  В моих воспоминаниях все вечера слились в единое понятие – ВЕЧЕР.
Вечер – это, когда все дневные страсти и переживания остаются позади и наступает время покоя и отдыха.   В коровнике умиротворённо вздыхает о чём-то своём корова.  Ко-ко-ко- тихонько переговариваются куры. А потом, постепенно, всё затихает.                Дзинь, – дзинь, -дзинь – ударились первые струйки молока о подойник.  Потом струйки стали ударяться чаще и вот уже ритмичное «дзинь» переходит в глухое – шух,- шух,-шух.
Я сижу на крылечке и слушаю тишину. На нашем конце деревни уже темнеет, а на другом, во всё небо - красивый закат! Там  бурлит жизнь! Я это слышу по глухим ударам волейбольного мяча. До меня не доносятся голоса людей – это слишком далеко, но вот удары…Стук,- стук, - стук… И мне, почему – то, становится очень грустно. Грустно от чего? От одиночества? Но ведь мне нет ещё и пяти лет. Я понимаю одно: у нас, на нашем краю, - тень, а там, далеко – свет! А я так хочу к свету – туда, где люди стучат по мячу и, может быть, даже смеются! Но единственное, что мне остаётся - это во все глаза смотреть на догорающий закат и чутко прислушиваться к редким, доносящимся издалека звукам…Стук…стук.           Бабушка закончила доить корову. Сейчас она нальёт мне кружку молока, даст ломоть хлеба и я, на время, забуду о своих печалях.  Но чувство грусти и далёкой мечты всегда будут возвращаться - стоит лишь мне взглянуть на закат!