Чувства машины

(перед прочтением рекомендуется прослушать трек "Digimortal - Машина")

- Ну и где этот чертов переключатель режимов?
Инженер-технолог и по совместительству изобретатель Мик Брентер рассматривал огромный пульт управления, морща лоб. В просторной комнате, освещенной десятком люминесцентных ламп, всю длину одной из стен занимал пульт с кучей разноцветных лампочек, кнопок и тумблеров. На протяжении пяти лет Мик собирал его в своем подвале для научных и псевдонаучных изысканий. Теперь же он упорно вспоминал, какой из тумблеров отвечал за переключение режимов подачи хладагента в морозильную камеру, находящуюся в соседнем помещении.
- А, вот ты где! – радостно воскликнул Мик и перевел морозильник в режим «разморозка». Вибрация за стеной сначала усилилась, но практически тут же сработало реле, и шум холодильной установки пропал. Мик поглядел на часы с золотым браслетом, болтавшиеся на его тощей руке. Было без четверти десять. Полная разморозка агрегата и его содержимого по подсчету, мгновенно проведенному в голове инженера, должна была занять не менее полутора часов. За это время предстояло сделать немало, но первым делом – перекусить, потому что желудок уже начинал подозрительно урчать.
Мик поднялся наверх, в дом, столь любезно предоставленный в вечное пользование за заслуги перед компанией «CyberSpace», в которой он проработал в течение двадцати лет.
Пройдя собеседование, Мик довольно неожиданно для себя получил место консультанта по кибернетической психологии. Тогда он был двадцатипятилетним юнцом, только что закончившим университет. Путь по карьерной лестнице оказался легким из-за того, что Мик преуспел в изучении психологии и электронных составляющих искусственных организмов. К тому же, он писал программы управления эмоциями этих существ без особых трудностей, а ведущие программисты потом месяцами ломали головы, расшифровывая и преобразовывая сложнейшие алгоритмы. Хотя за двадцать лет работы Мик не открыл ничего нового, он в значительной степени облегчил труды ученых и исследователей, предложив использовать не строго определенные, а интуитивные методы коллективного труда. Дела компании, и без того прибыльные, стали приносить еще больший доход, и Мик был назначен главным инженером-технологом лаборатории психокибернетических исследований. Деньги текли рекой, и в сорок пять лет он ушел в отставку, а его место занял перспективный ученый. Целый год Мик просидел в подвале, собирая и разбирая собственные установки.
Микроволновка подала голос, оповещая хозяина о готовности еды. В последнее время Мик питался мало и плохо, из-за чего его худощавое тело совсем усохло, и он стал похож на дистрофика. Это, однако, не мешало ему усердно работать над проектом. Мик достал из холодильника две банки энергетика и вытащил из микроволновки горячие бургеры. Вид у них был весьма аппетитный, а запах еды едва не заставил голодный желудок взбунтоваться в непосредственной близости от пищи. Мик яростно вгрызся в булку с котлетой и овощами, запихивая пальцем выпадавшие изо рта кусочки. Умяв оба бургера, он открыл энергетик и, жадно глотая, влил его в себя. Конечно же, Мик знал о вреде подобной еды, но времени и желания на приготовление нормальных человеческих блюд не было. И еще этой ночью нельзя было спать, а толку от кофе и какао было мало. Биоэнергетические пилюли и растворы, которые в течении уже десятка лет использовались в армии как основные продукты питания личного состава, Мик не употреблял из-за детской фобии таблеток и лекарств.
Перекусив, Мик поднялся на второй этаж и вынес из комнаты портативный компьютер. Почти вприпрыжку он сбежал по лестнице вниз и толкнул ногой дверь подвала. Разморозка, судя по датчикам, шла полным ходом, температура в морозильной камере повысилась до -6 градусов по Цельсию за какие-то двадцать минут. Мик поставил компьютер на стол и потер ладони. На столе лежали трубки, провода и прибор, похожий на допотопный проявитель фотографий. Мик соединил трубки, скрепив их хомутом, с одной стороны смонтировал «проявитель», затем пропустил провод вовнутрь конструкции, предварительно обжав его. Контакты соединились, издав глухой щелчок. Второй конец провода Мик присоединил к пульту управления и, настроив соответствующие переключатели, вывел кабель с пульта на компьютер. Трубку с «проявителем» он закрепил под углом к поверхности стола.
Датчики запиликали, показывая +22 градуса. Оставалось совсем немного. Мик присел на стул и закурил. Ожидание было более мучительным, чем годы кропотливой работы. Температура медленно росла, мигая красным на черном фоне. Мик докуривал четвертую сигарету, когда раздался звонок с пульта управления, сигнализируя о достижении температуры в +36,5 градуса по Цельсию. Мик быстро затушил окурок и подошел к двери в морозильную камеру. +36,6. Сработали температурные микросхемы, и автоматический замок открылся. При этом в камере включился свет. Мик с силой дернул дверь, и та со скрежетом подалась, выпуская часть не успевшей уйти в сливное отверстие воды. Инженер прошлепал по мокрому полу камеры к большой стеклянной колбе, похожей на пулю. Аккуратно он открыл верхнюю часть капсулы:
- Теперь у нас все получится!

*   *   *

Они встретились не случайно. Дженни Анттеро, юная студентка Института психологических исследований, была направлена в лабораторию Мика для прохождения преддипломной практики. Мик, руководивший в то время разработкой псикинетической биосхемы искусственного мозга, не обращал внимания на студентов, которые в течении нескольких лет к нему направлялись. Для работы с ними у главного инженера-технолога имелся заместитель, который и занимался устройством и обучением, а также помогал собирать необходимую для дипломных работ информацию. Он же аттестовал студентов и заполнял соответствующие бумаги. В век расцвета электронных носителей и высокоскоростных каналов передачи данных. Это было смешно и грустно одновременно. Бюрократия оказалась неискоренимой. В середине практики заместитель Мика слег  двусторонней пневмонией, и главному инженеру против воли пришлось заняться делами студентки.
По началу Мик был раздражительным и язвительно реагировал на каждую промашку Дженни. Но ее усердие и трудолюбие, жесткая критика к себе постепенно убеждали строгого начальника в том, что он ошибся в отношении студентов. Не такими уж и глупыми они были, раз прошли шесть курсов обучения и писали диплом в стенах его лаборатории. Тем более Мик припоминал, что Институт направлял в компанию только лучших своих студентов. Под конец практики он и Дженни перешли на «ты», несмотря на разницу в возрасте в семнадцать лет и юридическое положение руководителя и подчиненного.
Когда Дженни не пришла в лабораторию, заполненное копошащимися людьми и механизмами здание показалось Мику пустым. Он бесцельно бродил по коридорам, будто искал ее, хотя прекрасно понимал, что занятие это абсолютно бестолковое. На третий день он не выдержал. Позвонив в лабораторию и предупредив, что не выйдет на работу, Мик направился в Институт. Каково же было удивление студентов, выходивших на перемену, когда к дверям подъехал шикарный электрокар, из которого выбрался худой господин в нелепо сидящем пиджаке! И как удивилась Дженни, когда Мик на трясущихся от волнения ногах подошел к ней и разом выпалил, протягивая коробочку:
- Дженнифер Анттеро, будь моей женой!
«Совсем спятил, старый дурак!» - думал про себя Мик. Дженни, которая давно засматривалась на начальника, отмечая его достоинства и не замечая отсутствия, так сказать, внешней красоты, ответила согласием.
Ему было сорок, ей – двадцать три. Все подруги завидовали Дженни и на свадьбе пытались охмурить представителей «CyberSpace». Но тем было не до молоденьких девочек, слишком уж сильно их огорошила женитьба ведущего и, пожалуй, лучшего сотрудника. Отгремели салюты, иссякли поздравления, и уже на следующий день молодая пара отправилась в свадебное путешествие. Они побывали везде, куда смогли добраться. Целую неделю Мик и Дженни провели на маленьком необитаемом острове в Тихом океане. Они наслаждались друг другом, всецело отдаваясь чувству, их поглотившему.
После возвращения жизнь потекла размеренно и спокойно. Мик мчался с работы как угорелый, помогал Дженни дописывать дипломную работу. По окончании Института, молодая супруга естественно была трудоустроена в «CyberSpace», в лабораторию Мика. Детей они решили не заводить до тех пор, пока Дженни не исполнится двадцать пять лет, так как оба считали этот возраст оптимальным для зачатия и родов.
В тот вечер Мик приехал с работы раньше обычного, и только он переступил порог, зазвонил видеофон. Инженер нажал кнопку приема вызова, и на мониторе появилось обеспокоенное лицо Джейсона Уилхарта, директора компании.
- Мик! Ты уже дома? – спросил он, лишь потом сообразив, что звонил на домашний.
- Да, как видишь. Что-то случилось?
 - Боюсь, что да.
Лицо шефа стало еще более мрачным. Мик неприятно удивился, заметив отсутствие обуви Дженни в прихожей. У нее был выходной, и к приезду мужа она должна была находиться дома.
- Так что все-таки случилось?
- Дженнифер…
- Что с ней? – закричал в видеофон Мик, будто это помогло бы ему.
- Мик, поезжай в Главную городскую больницу. Там тебе все скажут. И не пори горячки раньше времени.
- Что с Дженни? – снова заорал Мик, бледнея.
- Я не знаю. Мне только что позвонили, просили сообщить тебе.
Не помня себя от волнения, Мик буквально прилетел в больницу. На входе у него проверили документы и провели к главному врачу. Тот нервно бродил по кабинету, хмурясь и что-то бормоча.
- Доктор, что с моей женой?
- А, это вы, господин Брентер! Присаживайтесь.
- Я хочу знать, какого черта моя Дженни находится здесь? – теперь Мик был красным и грозно смотрел на врача.
- Понимаете… - начал тот. – Нет, не так. Вашу жену сбил электрокар.
- Как? – закричал Мик. – Где? Она жива?
- Пока что да, но состояние все ухудшается. Нам пришлось ампутировать ее левую руку. Сейчас наши лучшие специалисты пытаются восстановить кровообращение в ее мозге.
Мик упал в кресло и закрыл лицо руками. Этого просто не могло быть! Только не с ним и Дженни! Он спит! Но реальность была суровой и била в самые слабые места.
- Чем я могу ей помочь, доктор? – спросил Мик, отрывая ладони от лица. Голос его дрожал, а глаза были влажными. Инженер-технолог едва сдерживал слезы.
- Господин Брентер, увы, ничем. Ваше начальство дало согласие на использование новейших разработок. Мы попробуем вернуть вашу жену в нормальное состояние. Но, боюсь, даже кибернетика не сможет ей помочь.
- Меняйте все, что сумеете, у вас же есть имплантанты и заменители!
- Повторяю, господин Брентер, даже кибернетика не дает стопроцентной гарантии.
- Делайте все, мать вашу! Она должна жить!
Мик вышел из кабинета главного врача и отправился к операционным. Туда его, конечно же, не пустили, и ему оставалось только ждать. Больше суток врачи колдовали над Дженни, заменив сердце, левое легкое, левую половину мозга и руку, превратив из нежной девушки в киборга, напичканного электроникой. Бригады хирургов и кибернетиков менялись, быстро проходя мимо Мика и не давая ему возможности узнать о ходе операции. Наконец вышла последняя бригада, и к Мику, сидевшему в беспамятстве, подошел один из хирургов и потрепал его по плечу. Инженер вскинул голову, и его глаза были полны надежды:
- Что?
- Простите, мистер Брентер, - начал хирург, но Мик все понял.
- Пустите меня к ней, - прохрипел он.
Дженни лежала на операционном столе, накрытая простыней. Мик сдернул белое покрывало и едва не лишился рассудка. Его жена, его маленькая славная Дженни умерла. Истощенный до крайности инженер потерял сознание и упал на блестящий кафельный пол.
Он мало что помнил за следующий месяц, только то, что ему разрешили не хоронить жену. Ее доставили в белом фургоне, так как Мик упорно не желал признавать ее умершей. В полуобморочном состоянии он указывал техникам, как и куда монтировать криогенное оборудование. Инженер хотел воскресить свою жену.
С тех пор его работа в компании стала формальностью. Фактически делами лаборатории управлял тот молодой ученый, которому Мик впоследствии оставил свое кресло главного инженера-технолога. Как одержимы, Брентер штудировал монографии, энциклопедии и околонаучную литературу, добрался даже до средневековых трактатов. Вся его работа имела только одну цель: вернуть Дженнифер к жизни. Он многое перестроил в схемах вживленных имплантантов, переписал программы, показавшиеся ему несовершенными. Оставалось сделать последний эксперимент.

*   *   *

Мик осторожно вытащил тело Дженни из капсулы, перенес в комнату с пультом и положил на стол. Махровым полотенцем он обтер каждый миллиметр ее кожи и левой металлической руки. Затем инженер снял с пульта несколько зажимов. По два прицепил на мочки ушей, средние пальцы рук и соски и один чуть выше пупка. Пальцы его застучали по клавишам компьютера, запуская сложнейшую программу и активируя все источники электрической энергии, расположенные вблизи его дома.
Лампы на пульте забегали разноцветными огоньками, и Мик поспешил к нему, бормоча под нос:
 - К4 влево, восемнадцатая полностью вправо. Тааак. Четвертую с минуса на плюс. И Ц1 в положение «Аида».
Инженер сновал от одного края пульта к другому, не забывая активировать с компа все новые и новые коды доступа. Комнату вдруг резко тряхнуло, освещение на миг погасло и снова заработало, настолько ярко, что Брентер прищурился. Пока что все шло по плану.
Потоки энергии поступали на пульт, трансформируясь в светящиеся шары, которые заполнили комнату. Они вылетали из сконструированного Миком прибора сначала в виде продолговатых образований, потрескивая и вращаясь вокруг своей оси. Центробежная сила, которая по законам физики должна была удлинять их, наоборот, сжимала в сферы.
Мик нажал еще одну кнопку на пульте управления. Здание снова крепко тряхнуло, так, что инженер не удержался и упал на пол. В этот момент десятки фиолетовых сфер, похожих на шаровые молнии, искря, собрались вместе над телом Дженнифер. Теперь в звуковом фоне помимо потрескиваний электрических разрядов стало различимым набирающее обороты гудение. Сферы слились в одну, которая засияла всеми цветами радуги. Из этой огромной «шаровой молнии», неподвижно висевшей над столом, протянулось небольшое, почти прозрачное облачко, отдаленно напоминавшее человеческую фигуру.
«Давай! Ну, давай же!» - молился инженер, сосредоточенно наблюдая за происходившим. – «Я в тебя верю! Ты можешь! Давай!»
Облачко вырвалось из плена и влетело в Дженни. Раздался оглушительный хлопок, и сфера исчезла. Зато началось что-то непонятное с Дженнифер. Ее трясло и выкручивало, чуть не ломая кости, беспорядочные конвульсии сотрясали тело. Мик вскочил с пола и подбежал к столу. Припадок, похожий на эпилептический, понемногу сходил на нет. Инженер едва не вскрикнул, когда увидел, как розовеют щеки Дженнифер. Он схватил ее правую, живую руку и принялся растирать, надеясь быстрее восстановить кровообращение.
Дженни резко открыла глаза и левой рукой инстинктивно оттолкнула инженера. Тот, не ожидая подобных действий, отлетел на пару метров. Все-таки биомеханика и кибернетика добились немалых успехов в деле придания имплантантам нечеловеческой силы. Но радости Мика не было предела. Его Дженни была жива!

Как оказалось впоследствии, она абсолютно ничего не помнила из своего прошлого. Но Мик не унывал, он был на седьмом небе от счастья и ощущал себя Творцом, сумевшим вдохнуть жизнь в мертвое тело. Имплантанты, вживленные в мозг Дженни, значительно помогли в восстановлении памяти. Мик перенес ее наверх, в специально оборудованную комнату. Там Дженни проводила по четырнадцать часов в сутки у монитора компьютера и, используя беспроводные каналы передачи данных, поглощала терабайты накопленной за всю историю человечества информации. Мик осторожно смотрел на нее, такую живую, близкую. Несколько раз на глаза наворачивались слезы.
Но не все шло гладко, иначе это была бы сказка. Дженнифер долгое время не разговаривала, а когда впервые открыла рот, словом, вырвавшемся из него, было «ма-ши-на». Она прекрасно понимала, что не являлась настоящим человеком. Мик ежедневно старался доказать ей обратное, но все его усилия были бесполезными. Дженни узнавала его, разговаривала и даже спорила, но проявления чувств и эмоций были минимальными. Тогда Мик решил заново написать программу, отвечающую за психоэмоциональную составляющую искусственного разума. На это ушел целый месяц, за который Дженнифер научилась почти всему, что может человек. Только одно у нее не получалось: чувствовать. К тому же, она не сильно утруждала себя, осознавая кибернетические элементы.
Наконец программа была дописана, и Мик поспешил загрузить ее в мозг Дженни. Ничего не изменилось. Она сидела и смотрела на него большими серыми глазами.
- Вот видишь, даже ты не способен заставить машину испытывать гнев и печаль, обиду и радость.
- Посмотрим, - твердо сказал Мик. – Тебе нужно поспать.
- Но я еще не закончила сегодняшний курс!
- Никаких «но». Спать, Дженни, спать.
Она послушно поднялась из-за стола и подошла к кровати. Халат соскользнул с нее, и Мик в миллионный раз залюбовался точеной фигурой жены. Он ощутил сильно желание хотя бы полежать рядом с ней. Близости они пока избегали, так как не хотелось травмировать невосстановленную психику Дженни, а она даже не думала об этом.
- Дженни, можно я лягу вместе с тобой?
- Да, Мик. Но почему твой голос дрожит?
- Не знаю. Я волнуюсь.
- Волнуешься. Нервничаешь. Значит, боишься меня.
- Нет, Дженни, нет. Не боюсь. Просто…я так давно не был с тобой. Ну, давай, ложись.
Они улеглись на широкую кровать и накрылись одеялом. Дженни закрыла глаза, и почти сразу донеслось мирное дыхание спящего человека. Мик смотрел на нее и плакал. Он сделал все и даже больше, но…не сумел до конца вернуть к полноценной человеческой жизни. Медленно, но верно его веки тяжелели, и, в конце концов, инженер тоже уснул.
Его разбудило прикосновение к груди. Теплая рука Дженни скользнула вверх, к лицу, заросшему двухдневной щетиной. Он не знал, что сказать и как отреагировать. Женщина не прикасалась к нему пять с лишним лет. Программа работала безошибочно. Дженни провела пальцем по губам инженера и сказала:
- Знаешь, Мик, ты – гений. Я люблю тебя!
- Но…
- Но я – машина.

22-23.09.2010 г.