ТОН НОТ Кедров и Вознесенский

ГАЗЕТА ПОэзия №2 1996

Константин Кедров

 

ТОН НОТ

 

Поистине в поэзии нет ничего случайного.

Если взглянуть на тень тени кругомета Андрея Вознесенского

 «ТемзаТемзатемЗАТЕМ»

на 3-й станице «ПО», то через теневые перевертыши влево «Е» и «Т» ясно читается

«матагазетаМЕТАгазетаМЕТА».

Так с легкой руки маэстро определился жанр «Газеты ПОэзия».

Я вспомнил, как в 1983 году удвоилось в моем сознании слово метафора и возникла

МЕТАметафора.

«Все живое особой МЕТОЙ отмечается с давних пор» (Есенин). Ночью явился ко мне музыкальный «душман» (дух музыки). Приставил мне «к уху склерозный обрез» (Парщиков) и разрядил в него все «семь нот в тишине». А если вернее – все восемь от ДО до ДО (есть такой палиндромический кругомет в музыкальной грамоте

«ДО–РЕ–МИ–ФА–СОЛЬ–ЛЯ–СИ–ДЛ»

И родился от него другой палиндром

«ТОН НОТ»

 

КАМЕРТОН

 

 

Камертон, взволновавший море

я извлек свое Ля из скал

Ля ласкало скалы

и летело тело

в море Ре

Ре редуцировалось

 пере–

летая

    тая и

    тая

Ре говорило тело

Ля в разъяренный звук

Лья

 

 

МИРЕДО

 

 

Я – МИ

       ми–

мо  РЕ

      РЕю

      от

      ДО

      до

      ДО

Где все ноты 

сливаются в одну

    СОЛЬ

Где все слезы

сливаются в одну

       соль

Где все РЕки

сливаются в одно

        РЕ

Где уМИрают

         МИры

    из МИ

     и ДОно–

         СИтся

         ДО

          до

         МИ

Из мемб–

      раны

       СИнего

       СИ


 

Андрей Вознесенский

 

В начале нынче заканчивающегося века, в 1911 г. Жак Брак впервые ввел три буквы как элемент живописи в кубистическую композицию. Он начертал на холсте «БАЛ» и на другом «БАХ» (уже четыре буквы на латыни). С этого момента слово вошло в живопись. Просвечивало «БОГ». Слово бе БОГ.

Думается, эти слова стали кодовыми для всего искусства пролетевшего столетия. Игривое начало, бальное, маскарадное, плюс игра органная, в которой угадывается Бог. Для многих русских поэтов игра оказалась смертельной.

Текст, афиша, информативный титр отпраздновали все свадьбы – и золотую, и бриллиантовую – со станковой живописью. Слово вышло из глубин из глубин живописи. Ныне, в конце века, пора отдавать долги. Из слова, из буквы рождается живопись. Круг завершается кругометами.

Для поэта завязью стихотворения является неосознанное звукосочетание, ген стиха. Для Блока – вот уж кто вроде не был формальным экспериментатором! – это были звуковые точки, на которых, как на копьях, держится стихотворение, например: «разверзающий звездную месть».

Затем это ДНК поэзии развивается, у стиха появляются руки. Ноги, голова, пищеварение стиха. Говоря что-то понятное постмодернистам, стихотворение лишь комментарий, вариация на тему этой самой ДНК.

Порой этот магический, порой непонятный автору ген, вызывает, провоцирует события, загадывает то, что случается в жизни. Так опубликованный в первом номере «ПО» кругомет «Давайдавайда» может быть прочитан как стихотворение «Мордовская мадонна».

Вероятно, шаманство слов вызвало к жизни в июле 1995 г. встречу на волжской набережной, которая когда-то в брежневские времена демонстрировала лагерникам эротическое шоу, не подозревая, что за изгородью томится, наблюдая ее, великий режиссер Сергей Параджанов.

 

А вот новый кругомет –ТЕМЗА ТЕМЗАТЕМ ЗАТЕМ