влюбиться в начало века

это как увидеть свое стихотворение
в большом сердце какого-нибудь человека,
бродить за ним, спрашивать:
- сколько тебе осталось, сколько?
без тебя для меня ведь не жизнь, вечность.

это как проснуться утром у подоконника
рядом с блокнотами, телефонами,
посмотреть на дрожащие фонари,
у которых все ночи бессонные,
и никогда не смыкать глаз.

это тайком любоваться,
а потом говорить:
- сударь, мне больно смотреть на вас.
кажется в моем правом легком
сотни волшебников прочитали блока
и бегают в поисках своей незнакомки.

я сейчас задохнусь.

это как ни одной строки не заучивать наизусть,
всегда говорить спонтанно,
смотреть нахальным уличным мальчуганом.

это бояться увидеть темноту дна
глаз,
у которых отсутствует дно,
у которых совершенно другой цвет.
бродить вокруг озера, и не опускать ног,
чтобы вода не до щиколоток, не до колен.

это стать режиссером чужих снов,
снимать каждый кадр, как рифеншталь.
новое слово писать,
чтоб один человек читал,
а для других все равно непроизносимые языки.

это уличную ворону называть не иначе, как иезекиль,
будто она из неузнанной в детстве книги.
это предлагать жизнь, или ее отсутствие,
ждать, когда сделают выбор,
и растворяться в толпе - ничего не было.
пренебрегать похоронами, свадьбами.

это как отпущенные преступники -
быть в сотню раз свободнее.
смотреть сверху вниз, чтобы все называли гордою,
и не знали, что страшно поднять глаза.

это небо раскрашивать бирюзой,
от того, что все оно - дыхание одного.

бежать за трамваем, когда полночь,
и он в депо -
забывать все, что было сегодня днем:
кто глядел в его стекла, входил в вагон.

это как лежать на земле,
и чувствовать: опадает снег.
засыпает плечи, касается тонких губ.
и дрожать от холода: даже снег груб,
и целует совсем иначе.

это самым непроизносимым на свете вечером
ходить по длинным пустынным улицам,
гадать: вертится, или не вертится
планета в сотне световых лет.
вспоминать, как у дома в детстве рос ярко-красный глед,
как он был красив,
сочетался с платьем.

и сейчас, как в детстве,
все чувства твои бесплатны,
все дороги твои длинны.

это оставлять маленькие вокзалы
тихой немой страны,
убегать на край света, за млечный путь,
от того, что сердце трус, воробей,
не должно петь.

но поет, громче всех поет.