Сестры-птицы

Ночь пришла – а любая дорога в ночи неторная,
кроме тех, что под небесами; и, с них спустясь,
я тебе расскажу, мой мальчик, одну историю:
возле моря в хоромах каменных жил-был князь…
Камень замковых стен блестел, словно вымыт дочиста,
полыхали подвалы огнем золотых монет –
но сокровищем князя были три юных дочери,
неразлучные три красавицы, краше нет.
В сказке так повелось, и нельзя нарушать традиции:
князь расхвастается, от гордости сам не свой,
и однажды утром все три обернутся птицами:
темноглазой чайкой, ласточкой и совой.
Так бедняжкам и жить: в теле птичьем, не люди – нЕлюди,
врозь; заклятье не снять – положено на века…
Но запуталась чайка лапой в рыбачьем неводе,
и влюбилась в самого статного рыбака.
Только сына родить ей – и вновь кружиться над мачтами,
рисовать по воздуху крыльями розу ветров…

Я давно ждала: ты и впрямь дитя своей матери,
и в тебе, малыш, просыпается птичья кровь.
Мне, сове, наставницей стала ночь многоглавая,
и судьба твоя как на ладони открыта мне:
ты захочешь увидеть мир, отправишься в плаванье,
но однажды покинешь корабль, слетев к волне.
Станут крыльями руки, а дальше – дела известные…
Ветер дунет, подхватит несколько новых нот,
и над парусом тенью темного буревестника
в этот миг напоследок душа твоя промелькнет.