Музыка играла...

Музыка играла слишком громко…
Подойдя к дверям, ка-а-ак  закричу:
«Гады, я давно устал от рока!»
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
Получив дубинкой по плечу,
я упал… Я на себя в обиде:
ну, зачем я потревожил эту мразь?!..
К Августу взор обращал Овидий*,
с горестным  изгнаньем  не смирясь…
Но к кому мне обратиться?.. К терапевту,
к физиатру обращался; к ортопеду –
тоже: толку нет!..
                Плечо, спина
заболели  так, что я, спьяна,
как-то утром  стал искать верёвку,
чтоб на ней и удавиться, бормоча:
«Жизнь мою бери не как воровка,
а с согласья моего: роль палача
собственного на себя беру я.
Черви, на костях моих пируя,
рады будут, что мясист мой труп».

Тут, найдя верёвку, я  промолвил:
«Выпью-ка  сначала пива ”Olvi”!..
Погоди! а чем верёвку я натру?
Нет ни мыла у меня, ни вазелина!
Если не затянется петля,
и останусь жив, то стану для
всех посмешищем!.. Недалеко залив!.. На
дикий камень заберусь – и сигану
в воду!.. Если лодочник за шкирку
схватит, то-то будет шуму, крику!
Скажут, что я piru, sika!..** Н-ну
нет!.. А если перерезать горло бритвой?..
Бритвы нет – нечёсан и небрит!..
В грудь себя ножом пырнуть?.. «Не брит твой
подбородок: выглядишь как бритт
древний!» – усмехнётся врач-анатом,
разрезая бледный труп мой от
горла до пипирки и в живот
запуская глаз… Нет-нет! не надо!..

Остаётся – жить?.. Комком сырья
был я некогда, а стал мужскою, взрослой
особью!.. Стать кучкою навоза
мне помогут: тот же псориаз,
червь, микроб и грязная могила.
Сколько в этой чёрной яме сгнило
трепетных существ – людей, чья жизнь
безвозвратно унеслась куда-то:
нет ни их уже, нет ни имён, ни дат, а
только ночь! и никому никто  «Вернись!»
никогда не крикнет… «Ужас! ужас!
О великий ужас!» – Так король-
призрак***  некогда вскричал, и сыну боль
призрака передалась... Мир, рушась
(человек – мир целый!), подаёт
голос, но – не мертвый!.. Или тот
молча терпит боль, переживая
за родных и близких?..
                Да! душа живая!
Раз она бессмертна, то никто
из живущих не умрёт!.. А значит: тот, кто
умер, – жив!.. и где-нибудь за поворотом,
на тропе лесной, отца смогу найти
и обнять его, с ним встретившись!.. Отец мой
жив!..  жива и мать!.. И даже детство
не пропало, раз оно живёт во мне!..
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
Ни вода, ни нож, ни бритва мне
не понадобятся!.. Выстирав, повешу
на верёвке влажную и свежую
простыню, рубашку и трусы,
полотенце (лишь бы не было грозы!),
наволочку и пододеяльник.
Двор просторен! Для верёвки места я ль не
отыщу!.. А хлынет дождь, так дам белью
дома высохнуть: верёвка есть и в ванной…
Краткий миг, отцом и матерью мне данный,
обрывать?!.. Нет! стану твёрд, как  Смок Беллью!»* 

Октябрь – начало декабря 2007


 *По приказу императора Октавиана Августа в 8 г. н. э. поэт Овидий
был отправлен в ссылку. Местом его поселения был назначен город
Томы – близ Дуная, на Чёрном море, на самой далёкой окраине
римского мира_

 **… piru, sika! – чёрт, свинья!

 ***Король-призрак – призрак отца Гамлета.

 *Смок Беллью – герой повести Джека Лондона «Смок Беллью».