Девушка в платке

Я каждый день обедаю в этом кафе. Каждый день приезжаю сюда почти с другого конца Москвы, чтобы сесть за этот столик, у этого самого окна. И, пока я жду официанта, который как назло, так медленно пробирается ко мне через толпу, я смотрю в окно. Рассматриваю машины, улицу. Но больше всего я люблю смотреть на людей. Просто их рассматривать. Они шныряют мимо меня туда-сюда, бегают, идут, медленно озираясь… Нет, когда я смотрю на них, я не думаю о том, кто они, какие у них проблемы, о чем они думают, что их беспокоит или радует, как это часто описывают в книгах. Я никогда об этом не думаю. Ну, только что совсем-совсем редко. Но это занятие не доставляет мне абсолютно никакого удовольствия. Я люблю просто смотреть на них, на их движения, жесты, мимику… Знаете, они все такие разные, таки необычные и интересные. И, плевать, что они все слишком суетные, и одинаковые. Если бы вы хоть раз присмотрелись, то поняли бы, что они все разные. Я очень не люблю людей в очках, особенно, солнечных. Мне кажется, что они скрываются от меня (да-да, именно от меня.. Да, это странно, я понимаю, но ничего не поделаешь..). Их лица кажутся мне масками, движения напущенными, и я ничего не могу с собой поделать…
Мимо меня проходило много людей, я на многих смотрел, многих запоминал, но никого не помнил. Была только одна девушка, которую я ждал тут ежедневно. Её я помнил. Первый раз она прошла тут весной. Ничем не примечательная, она мне запомнилась. На ней были обыкновенные черные джинсы, какие-то кеды, куртка… А на голове был платок. Ничего удивительного – на улице все же было прохладно. Каждый день она проходила мимо меня в этом платке. Она шла быстро, но при этом сдержанно, не суетно. Наверное, именно этим она мне запомнилась. Я не видел тогда её лица, но вся спина её говорила о сдержанности и кротости…
Она проходила здесь каждый день в одно и то же время. Поначалу я улыбался, видя её, потом начал пытаться угадать, когда она появится в поле моего зрения, а уже через пару недель ждал её, как завороженный. Уж слишком она меня заинтересовала. Она была какая-то странная… И окончательно я это понял лишь тогда, когда потеплело. Женщины сняли платки и береты, мужчины – шляпы. Улица пестрила русыми, черными, светлыми и рыжими цветами, волосы развивались по ветру, блестели, отполированные за зиму шапками, лысины. И не заметить её в этой толпе было невозможно. На ней был платок. Летом, когда все женщины старались одеть на себя как можно меньше, а мужчины пытались даже в жару сохранять статность, на ней был платок. Легкий, шелковый. Белый, с красным кружевом. Она ни разу его не снимала, не поправляла. К этому моменту я уже запомнил её лицо. Но ни разу я не видел её волос. Ни одна волосинка не торчала из-под платка. Я все больше интересовался ею. Она, похоже, была действительно не такая, как все. Она смотрела на пробегающих мимо людей какими-то добрыми, светлыми, но усталыми глазами. Я ни разу не видел её с мужчиной. Лишь один раз за ней бежал какой-то молодой человек, хватая её за руки и что-то страстно крича, пытаясь прижать её к себе. Она не делала такого лица, которое обыкновенно делают девушки – смущенного, но в тайне очень довольного. В её глазах был сущий ужас, она взглядом извинялась перед прохожими, продолжая идти все в том же направлении.
Осенью она сменила белый платок на толстый и длинный оранжевый шарф, все так же тщательно обмотанный вокруг головы и шеи. Зимой она надевала вязаную шаль. Когда я смотрел на неё, мне казалось, что я перенесся на несколько десятков лет назад, в Сибирь, к женам декабристов. Не знаю, почему именно к ним, но эта вязаная шаль была как будто из прошлого.
Я очень хотел разгадать эту девушку. Почему она носит платок? Явно не потому, что ей просто холодно. Я думал, что, вероятно, у неё просто нет волос, и она пытается это скрыть. Или у неё какие-то явные дефекты на голове. Ничего другого мне просто не шло в голову.
Я изнывал от любопытства, но был готов умереть в неведении. Потому что, как минимум – это было бы странно, если бы я подошёл к ней, чтобы поинтересоваться, почему, в течение года, она ни разу не сняла платок. Я мог бы испугать её. Да и не хотелось мне подходить. Вы не поверите, но она казалась мне настолько светлой, что я даже бросил курить, глядя на неё. Я не мог позволить себе смотреть на неё, пока я курил. А очень хотелось смотреть и видеть. Она была загадкой. И мне пришлось бросить.


Я опять сидел на том же месте, в то же время, и смотрел в то же окно. За окном ужасно лило. Улица почернела от дождя и нависшей над городом тучи. Все опустело, только в кафе набилось больше народу. Казалось, что сейчас уже глубокая ночь – даже обычная пробка куда-то рассосалась. Я скучал. Мне не хотелось смотреть на людей в кафе. Они все ели, разговаривали… Да и настроение было не то. Я ждал эту девушку. Но я знал, что она не придет сегодня. Ни один не пришел – и она не пройдет сегодня мимо в своем оранжевом шарфе. Я водил пальцем по краю чашки с кофе и смотрел куда-то в даль, подперев голову рукой. Мне не хотелось выходить на улицу. Мой автомобиль стоял рядом, но там было слишком темно. Но тут что-то яркое мелькнуло на улице. И все преобразилось – улица стала еще темнее, только один светящийся орел медленно передвигался, сопротивляясь ветру. Это была она! Я с интересом прильнул к окну. Она шла медленно, наклонившись, и придерживала рукой платок (я никогда еще не видел, на её голове платка, еле держащегося).
Она медленно шла, а концы платка развивались у неё за спиной. Тут мимо пробежал озорной мальчишка в ярко-зеленых сапогах и, балуясь, дернул за кисточку платка. Платок слетел с её головы и упал в лужу неподалеку. На её лице отобразился ужас. Самый настоящий ужас. Она стала озираться кругом, полными ужаса и гнева глазами. Никогда я не видел у неё злых глаз, никогда…
Из-под платка упала на плечи тугая, толстая темно-русая коса. Девушка схватила платок и попыталась надеть его на голову, но сильный порыв ветра сорвал его и унес на дорогу и растрепал её косу. Она, в непонимании крутясь и бегая вокруг лужи, собирала волосы в руки, пыталась накрыть руками голову. Я никак не мог понять, почему она так странно себя ведет. Дождь, конечно, был очень сильным, но обычно на дождь люди реагируют совсем не так. Она продолжала попытки собрать волосы, спрятать голову. Её пышная копна волос развивалась на ветру. Волосы были густые, длинные и слегка вьющиеся. Я никогда не видел ничего подобного! У меня захватило дух от этой неописуемой красоты. Но внезапно я все понял. Я понял, что она хотела спрятать волосы, хотела, чтобы их никто не видел! Не потому что считала их сокровищем, которого никто не достоин, а потому что это было слишком её, слишком личное. Именно поэтому на никогда не снимала платка. Просто это были ЕЁ волосы. И никто, никто кроме одного человека не мог их видеть. Я понял, что она не нашла его еще. И понимал, что это не я. Что я не достоин такой награды.
Я схватил свой тонкий шелковый шарф и выскочил на улицу. Когда я подбежал к ней, мне показалось, что в её глазах рухнул целый мир. Я увидел её волосы, я.. Я теперь знал… Я навсегда разрушил что-то в её сознании. Я, стараясь не смотреть, накинул платок ей на голову, за плечи отвел в вестибюль кафе, повязал шарф вокруг её головы и шеи, и, не в силах больше смотреть на то, чего я и так не должен был видеть, отвернулся, взял свои вещи, оставил на столе купюру и ушел.


22 сентября 2010 года