Полдень и еще немного

    Но это было невозможно - по крайней мере, для троих. Вряд ли бы Добрая Фея  сообразила, куда им нужно: ребята впали в транс и после «убраться подальше» так и не назначили желаемых адресов. Шанс оставался разве что у Апостола, внимавшего хлопанью жестяных створок слова «Гудзон» в собственной черепной коробке.
    …Хватило бы у Феи  сухопутных ассоциаций для переноса  Апостола на прогудзонскую земную твердь или победила бы акванавтика? Кто знает…            
    Происхождение прозвища «Апостол» стоит отдельной песни. Когда-нибудь я расскажу её. Или она расскажется сама. Или нет. Есть опасение, что эта история слишком громоздка для моего немудреного повествования.

    «Ясно», - заключил хозяин помойки, человек по имени Морт, - «Хотим пить».
Открыл колу и протянул мне. Я отпил немного и вернул бутылку.
    «Кто еще?»
    Они молчали. Морт  приложился сам. Потом шагнул к Апостолу и стал лить колу тому на макушку. Очень аккуратно: Апостол ухитрился сделать несколько глотков.
    «Гуд»,- прогудела пустая бутылка, коснувшись грунта.
    Морт обратился к своей сокровищнице, вытащил древнюю телевизионную антенну с телескопическими усами и тщательно запараллелил их.
    «Это часы», - сказал  он. «Ты»,- Морт ткнул антенной в центр пацифистского знака
на пузе Конуса, – «Сколько сейчас?»
    Конус находился уже так далеко за гранью  эмоций, что почти весело ответил: «Двенадцать».
    «Гуд»,- кивнул Морт и отогнул ус на 90 градусов,- «А это девять. Девять вечера».
    Он вернул стрелку на место.
    «Задание: до девяти торчать здесь. Сегодня вы мой пилотный проект. Проект Стоунхендж. Знаете Стоунхендж?»
    Они знали.
    Морт установил напольные часы. Пнул бутылку. Та попала в правое колено Конуса.
    «Штанга»,- вздохнул я машинально.
    «Идём»,- сказал Морт.
    И мы пошли.