А помнишь, мы летели в самолёте...

А помнишь, мы летели в самолёте,
куда-то очень очень далеко,
И вдруг я захотел тебя в полёте,
но сделать это было не легко.

Мы борта проводницу подозвали,
спросили, где бы нам исполнить страсть,
Она врубила задние педали,
- в конец салона …
и за ширму забралась...

Ну, что поделать с непутёвой бабой,
которая в любви ни бе ни ме,
Она и в кофе-варке петрит слабо,
поди-пойми, что  у неё там на уме.

И я попёр не в хвост, а в нос — к пилотам,
- они же мужики, должны понять,
что на борту у них влюблённый кто-то,
/приспиченный нужду свою унять/.

Стучу им в дверь, в самОм себе уверен!
Но дверь внутри закрыта на крючок,
Тогда ногой стучу, как сивый мерен,
копытом в стойло долбит, дурачок.

А ты на стюардессу наседала,
грозилась даже выкинуть за борт!

В салоне как-то сразу тихо стало...

… пилоты тоже затаились, чёрт!

Вот так... ни с чем... мы на свои места вернулись,
угрюмо, носом к носу, обнялись...
всплакнули... выпили... ещё чуток всплакнули,
и поперёк салона улеглись...

…...................................

/ну, Вы подумайте — какая, в жопу, дурость,
летать таким как мы, влюблённым вдрызг!/