Отрывок

Из сборника Вакханалия


… А иные, погибая,
пишут кровью…
                «Не изба я! –
не рассчитан на сто лет!
Плесень съела». – На столе
я оставил бы такое
«объяснение», решив
вечного достичь покоя,
т. е. умереть. Но – жив!..
Впечатленьями питая
ум, слежу я за игрой
мыслей (будто мошек рой
вьётся и звенит).
                Порой,
в меланхолию впадая,
говорю себе: «Ну что ж!
всё пройдёт: и эта  дрожь –
тоже… Может, в прошлом веке –
вместе с молодостью! – ум
ты оставил?.. В человеке
старом
вряд ли устье дум
шире их истоков, если
можно выразиться так.
Ведь старик почти всегда,
полулёжа в мягком кресле,
черпает из родника,
ибо знает, что никак
жажду утолить не сможет
он иначе, что иссяк
мыслей  ручеёк…
                Босяк,
целый год тобою прожит
в новом веке! Так спеши
видеть! Ты стоишь на стыке
двух столетий. В сизой дымке
растворились рубежи
тех времён, когда текущий
с веком встретится грядущим…
Так что, если есть резон
в том, чтобы за горизонт
попытаться заглянуть, ты
попытайся… запусти
глаз туда, где ты пасти
образы привык…»
                Минуты
складываются  в часы;
я, в себе самом копаться
не переставая, пальцем
то затылок, то усы
трогаю.Комар, бывало,
сядет… капелькою алой
улетит… стул скрипнет… мышь
прошуршит, а ты – сидишь.

Май  2001