Я больше не играю

Наверное, если не играть совершенно, а жить, то и нельзя встать, когда провалишься всё равно куда: в жестокость, в шизофрению, в боль.

Просто игра не в ущерб... правде жизни, не заменяет жизнь, а дополняет её.

*
Напудренные Пастушки это либо крайний эпатаж, что редко, либо пошлость, что часто.

*
Не потому что требует сюжет -
Мне приходилось быть и режиссером,
Хочу, пускай под занавесом лет
В пьянящий ветер падать до упора,

И слушать, как кузнечики скрипят,
В живой траве. Еще хотелось мне бы
Покоя, чтобы замер циферблат.

Очень здорово.

*
И, жить, а не играть в Пастушек, помогает образный ряд, а значит, он хорош, а не плох:

Воздух, пламень, вода, фавны, наяды, львы,
взятые из природы или из головы, --
все, что придумал бог и продолжать устал
мозг, превращено в камень или металл.
Это -- конец вещей, это -- в конце пути
зеркало, чтоб войти. /И. Бродский/

*
И в каком-то смысле "смертию смерть поправ", если написать о смерти светло, таким образом ставишь себя против смерти:

Хвала развязке. Занавес. Конец.
Конец. Разъезд. Галантность провожатых,
у светлых лестниц к зеркалам прижатых,
и лавровый заснеженный венец. /И. Бродский/

Или, ещё, если смерть окажется не следующим за распадом воли - распадом физиологии, а сама является волевым актом.

Тут всё дело в том, смерть ли распоряжается или кто-то другой/что-то другое.

Агата Кристи Ак   08.12.2011 20:39   •   Заявить о нарушении