Hermann Hesse. Beim Lesen in einem alten Philosoph

Hermann Hesse. Beim Lesen in einem alten Philosophen  (Герман Гессе. Читая одного старого философа)

BEIM LESEN IN EINEM ALTEN PHILOSOPHEN

Was gestern noch voll Reiz und Adel war,
Jahrhundertfrucht erlesener Gedanken,
Plotzlich erbla?t"s, wird welk und Sinnes bar
Wie eine Notenschrift, aus deren Ranken

Man Kreuz und Schlussel loschte; es entwich
Aus einem Bau der magische Schwerpunkt; lallend
Wankt auseinander und zerludert sich,
Was Harmonie schien, ewig widerhallend.

So kann ein altes weises Angesicht,
Das liebend wir bewundert, sich zerknittern
Und todesreif sein geistig strahlend Licht
In klaglich irrem Faltchenspiel verzittern.

So kann ein Hochgefuhl in unsern Sinnen
Sich, kaum gefuhlt, verfratzen zu Verdru?,
Als wohne langst schon die Erkenntnis innen,
Da? alles faulen, welken, sterben mu?.

Und uber diesem eklen Leichentale
Reckt dennoch schmerzvoll, aber unverderblich,
Der Geist voll Sehnsucht gluhende Fanale,
Bekriegt den Tod und macht sich selbst unsterblich.


ЧИТАЯ СТАРУЮ ФИЛОСОФСКУЮ КНИГУ

То, что вчера пленяло всех вокруг,
Подвергнуто столетнему отбору,
Лишилось смысла, блеклым стало вдруг,
Как нотный ряд, утративший опору

Без стёршихся диезов и ключа;
Чуть передвиньте центр у стройной башни,
Та пошатнётся, рухнет, омрача
Гармонию разгулом бесшабашным.

Так в мудрых, старческих чертах лица,
Нас восхищающих, и, как лампада,
Струящих свет в преддверии конца,
Морщинок дрожь не может скрыть распада.

Так чувства наши высшего накала
Потухнут вмиг, в мгновение одно,
Недаром подсознанье предрекало,
Что всё увять и умереть должно.

Но проходя долину бед мирскую,
Душа, пытаясь вырваться из смрада,
Со смертью страстно борется, взыскуя
Грядущего, обещанного града.

(Перевод Виктор Алёкина)

ПОСЛЕ ЧТЕНИЯ СТАРИННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ КНИГИ
То, что вчера еще жило, светясь
Высокой сутью внятного ученья,
Для нас теряет смысл, теряет связь,
Как будто выпало обозначенье

Диеза и ключа, -- и нотный ряд
Немотствует: сцепление созвучий
Непоправимо сдвинуто, и лад
Преобразуется в распад трескучий.

Так старческого облика черты,
Где строгой мысли явлен распорядок,
Лишает святости и красоты
Дряхленья подступающий упадок.

Так в сердце радостное изумленье
Вдруг меркнет без причины и вины,
Как будто были мы уже с рожденья
О всей тщете его извещены.

Но над юдолью мерзости и тлена
Подъемлется, в страдальческом усилье
Высвобождаясь наконец из плена,
Бессмертный дух и расправляет крылья.

(Перевод С. Аверинцева)

ЧИТАЯ ОДНОГО СТАРОГО ФИЛОСОФА

То, что вчера лишь, прелести полно,
Будило ум и душу волновало,
Вдруг оказалось смысла лишено,
Померкло, потускнело и увяло.

Диезы и ключи сотрите с нот,
Центр тяжести сместите в стройной башне --
И сразу вся гармония уйдет,
Нескладным сразу станет день вчерашний.

Так угасает, чтоб сойти на нет
В морщинах жалких на пороге тлена,
Любимого лица прекрасный свет,
Годами нам светивший неизменно.

Так вдруг в тоску, задолго до накала,
Восторг наш вырождается легко,
Как будто что-то нам давно шептало,
Что все сгниет и смерть недалеко.

Но над юдолью мерзости и смрада
Дух светоч свой опять возносит страстно.
И борется с всесилием распада,
И смерти избегает ежечасно.

(Перевод С. Апта)