Баллады о преступной халатности

(Отрывок из поэмы « Камни на дороге»)



Катастрофы происходят с пароходами,
Загрязняется земля отходами.
Сталкиваются поезда, взрываются,
А виновные не называются.
От пожара на атомной станции
Разливается радиация.
На весь мир такие! Последствия.
Ну, а кто за это под следствием?
Кто, скажите, халатности авторы?
Кто виновен в активности атома?
За могилу ответят братскую,
За трагедию Арзамасскую?
Но газеты пестрят заголовками,
В нас нацелены боеголовками:
« Героизм пожарных Чернобыля»,
Ниже: « Подвиг железнодорожника»,
Рядом: « Мы благодарны доктору
И троим неизвестным донорам».
Слева: « Он совершил невозможное»,
Справа: « Надо отдать им должное».
На героев  « юпитеры» целятся
И на вес они золота ценятся.
Как же их не любить, не ценить,
Если им довелось заслонить._
Своим телом другие тела,
Своим делом другие дела.
Не своей, а чужою волей
Они вышли нынче в герои.
Надо высветить прожекторами
Тех, кто прячется за горами,
Чтоб палили, как пушки, строфы
В тех, кто «делает» катастрофы.




1.  АДМИРАЛ « НАХИМОВ»


Жизнь в порту бурлила и не замирала,
Черноморский вечер постепенно гас.
На борту высоком белом « Адмирала»
Музыка играла в этот поздний час.
 На борту обыденно, празднично и чисто,
Первоклассный сервис, чистота, уют.
И располагаются, не спеша, туристы
В чреве теплохода, в сумраке кают.
Вот гудок прощальный. Мирно от причала
Теплоход уходит в вечности круиз.
На борту высоком белом «Адмирала»
Пассажиров гомон, словно флаг повис.
Встреча – это радость, встреча – это счастье,
Если это встреча двух больших друзей.
Но бывает встреча – горе и несчастье,
Гибельная встреча в море кораблей.
Грузная махина сухогруза яро
Врезалась как пуля в сорок тысяч тонн
Со всего размаха в сердце « Адмирала»,
Из груди «Нахимова» вырвав тяжкий стон.
На секунду рана высветилась рвано,
Вспыхнуло-погасло как накала нить.
Только звёзды в небо высыпали рьяно,
Чтобы за агонией корабля следить.
Белая громада страшно умирала.
Нет страшнее вида множества смертей.
На борту изломанном белом «Адмирала»
Женщины сжимали в объятиях детей.
Лёг на грунт «Нахимов» и в водовороте
Он собой невольно увлекал ко дну
Искорки надежды, спасательные плотики
На непостижимую ими глубину.
По Цемесской бухте проплывая мимо,
Корабли сигналят, дует тихий бриз.
«Адмирал « Нахимов», «Адмирал « Нахимов»,
Ты от нас уходишь в вечности круиз.

2.  26 АПРЕЛЯ


Эта ночь стала страшною эпопеей
Наподобие ночи Варфаломея.
Лишь креста на ней не было белого,
Да и Припять сравнишь ли с Сеною?
Взрыв реактора в этот поздний час
Оглушил всех нас и всех нас потряс.
По стране разлетелся осколками,
Как иголками слишком колкими.
Тот пожар в сердца проникающий,
Без ножа сердца протыкающий,
Разгорелся не на ночь и вновь
Кипятит нашу грешную кровь.
Вызвал кризис энергетический
Катастрофу экологическую.
Понесли облака от Чернобыля
Радиацию в сторону Гомеля.
Пронеслись над землёю советскою
Через Балтику в сторону Шведскую.
Застучали счётчики Гейгера,
Разнеслась информация веером
По далёким и близким странам
Угрожающим ураганом.
И над Киевом радиация
Сил набралась от дезинформации
И на пляжах второго мая
Дети радовались, загорая.
Преступленье вдвойне совершается,
Информация перевирается
И республиканский Минздрав,
Скажем мягко, преступно не прав.
Старт даётся велопробегу,
Чтобы в городе паники не было.
Чтоб поднять у людей настроение,
Не краснее лгал без зазрения.
А меж тем из Чернобыля облако
Заурядное внешним обликом
Выпадало в осадок, коварное
Изотопами йода и бария.
А на атомной станции в печке
Шла продуктов распада утечка.
И на цель заходили со счётчиками,
Облучающиеся вертолётчики.
Город в сон погружался столетний
Вместе с рядом окрестных селений.
Образована здесь отныне
Зона мёртвая, зона пустыни.
В те же ночи и дни в столице
Шла, кипела работа в больницах
За спасение обречённых,
Обгоревших и облучённых.
Крови доноры не жалели,
Отдавали все, что имели
И хирурги, что пьют безбожно,
Дело делали невозможное.
Память вечная тем пожарным,
Что лежат на Митинском кладбище.
Духа их непомерная сила
Силу атома победила.
Ныне блок саркофагом схвачен,
Колпаком большим околпачен.
Возвращаются беженцы, но
Ещё многое заражено.
И ущерб этой ночи в апреле
Подсчитать пока не сумели.

Этот камень – предупреждение
Против гибельного заблуждения,
Что системы защиты надёжны
И аварии невозможны.
И хоть их и мала вероятность,
Непростительна здесь халатность.






3. НА ЖЕЛДОРОГАХ СТРАНЫ


От Москвы до самых до окраин
Сеть дорог железных пролегла.
МПС – стальных дорог хозяин
Поглядим же на его дела.
Гонит вал он тонно-километров
По бескрайним пашням и полям.
Поезда летят быстрее ветра
По вконец изношенным путям.
И, в конечном счете, происходит
То, что и должно произойти.
Поезда упрямо с рельсов сходят,
Чтоб затем в небытие уйти.
Не в годину пьяного застоя
И не в бурю-ураган в ночи
Скорый поезд возле Бологое
С насыпи с разбега соскочил.
От вагона-ресторана скоро
Вспыхнули соседние костром.
Синий поезд с надписью «Аврора»
Разгорелся голубым огнём.
Пассажиры, сброшенные с полок,
Задыхались в гари и в дыму,
Путь домой, как будто не был долог,
Но дождутся ли их всех в дому?
А меж тем на помощь шёл пожарный,
Чтоб избавить скорый от беды.
Не помог «Авроре» этот малый,
Оказалось, в баках нет воды.
Чья беспечность, тупость, разгильдяйство
Здесь виною? Чьи плоды труда?
Кто кивает снова на начальство,
Кто-то стрелочника ищет, как всегда.
Случай нетипичный в общей массе?
И не надо МПС винить?

Ну, а взрыв тротила в Арзамасе
Тоже нетипичен, стало быть?
Иль под Каменкой метеорит тунгусский
Вмазал в скорый поезд товарняк?
Или безалаберности русской
Это отличительнейший знак?

Катастрофы и аварии – итоги
Дел, которых нам не оправдать.
Эти камни тоже на дороге,
Их нам предстоит с пути убрать.


1988 год