Казак и леший

Бывало однажды, весенней порой
Домой собирался казак молодой.
Седлавши коня, закинув суму
Он думал, какую избрать бы тропу?
«Вот дальня дорожка, - казак говорит,
- Округой лесов крутобоко лежит.

По ней, коль пуститься, то лишних три дня
У дома родного не встретят меня.
А вот и другая тропинка. Пряма,
Пригожа, и ляжет чуть более дня.
Вот только не видно, чтоб ею, лесной,
Когда-нибудь хаживал люд наш честной…

А, что нам бояться лесов темноты!
Мы с Буркой знавали иные пути,
Где проще всего не сносить головы,
Чем минуть за день половину версты!»
Сказал так казак, рукою махнул,
К короткой дорожке коня повернул.

Вот едет казак. Конь резво бежит,
Седок пред собою с ленцою глядит.
«И что вдруг забросили люди тропу
Пригожую, гладкую? Я не пойму.
Идёт не петляя. Ужели людей
Сумела спугнуть близость диких зверей?

А где зверя нет? Уж, коль не со злом
Явился в его исконный ты дом,
Не станет препоны чинить на пути
Позволит без ссор стороною пройти».
Подумал казак, а сам уж прикрыл
Глаза, будто сон ему кто ворожил.

Услышав, что спит седок молодой
Скакун длинногривый мотнул головой.
Всхрапнул, прокричал, мол, что же ты вдруг
Решил почивать, старинный мой друг?
Не след поддаваться чужой ворожбе!
Её след я вижу на каждой сосне!

Казак встрепенулся, прогнал дремоту,
Не дал одолеть себя чарам и сну.
«Несись-ка ты, Бурка, резвее отсель!
А то мне почудилось, будто бы ель
Вон там, в стороне, мне веткой грозит!
Теперь кто-то, чую, мне в спину глядит.

Я знаю, то леший! Мы, верно, с тобой
В путь двинулись, друже, неверной тропой!
Недаром не ходят здесь люди. Лесной
Хозяин здесь, видно, не по чину злой!
А ну-ка постой! Чего это я?
Что, думал легко напугать казака?!»

Поводья, стянув, коня осадил
И верную шашку казак ухватил.
«А ну! Появись, не милый хозяин!
Почто не блюдёшь исконных ты правил?
Чего ты пугаешь проезжих людей?
Ужель от их страха тебе веселей?

Что, вздумал, мол, можешь с лихвою шутить
Без меры стращать, кругами водить?»
Казак замолчал. Вдруг ветер поднялся.
Храбрец не дрожал, его не боялся.
Утихла стихия. Поднялся вдруг вой,
Как будто волков рать была за спиной.

И, следом за бурей, утихло зверьё.
Вдруг голос донёсся: «Зачем ты моё
Нарушил владенье? Чего ты бранишь
Меня, будто в жизни поболе смыслишь?»
Из тёмной чащобы казался старик.
Не низок он был, не был он велик.

Седые власа, бела борода,
В руках его чахлых кривая клюка.
В глазах цвет полей, раздолие трав,
Цветов разноцветье и зелень дубрав.
К гостям подошёл Хозяин Лесной,
Да всё помогал себе верной клюкой.

Без злобы смотрел, не думал ругать,
Не думал он, верно, казака стращать.
«Ну вот, я явился. Чего замолчал?
А давеча так недовольно кричал!
Ужель не решился рубить старика?
Давай, покажи, крепка ли рука?»

Смутился казак. «Да что за напасть!
Я думал, мне явиться экая страсть!
Теперь не по нраву мне эта затея.
Прости меня, отче, прости, дуралея!»
Склонил он главу пред старцем стыдливо,
 И сам себе тотчас оказался не милым.

«Ну, будет тебе корить понапрасну».
Старик улыбнулся. И солнышком ясным
Явилась улыбка его казаку.
«Постой, я тебе обо всём расскажу.
Вот видишь мой лес, деревья высоки,
Зверьё, всяких птиц, речушки потоки.

Всё это - есть лес. Всё это - есть я.
Такая уж, внучек, у леших судьба.
Я стражник лесов, его охранитель,
Я всякого зверя приёмный родитель.
Мне дело одно - неусыпно стеречь
И от всякой беды этот лес уберечь.

А люди? Что люди! Забыли года,
Когда не враги были мы, а друзья.
Теперь уж не многие помнят заветы
Отцов и дедов, и их все советы.
Забыли, что меру во всём надо знать,
Деревья и зверя с умом надо брать.

И что? Приходили, охотников много
Не мучить себя ходом верной дороги.
Деревья рубили, стреляли зверьё,
С собой забирали, мол, вижу - моё!
Я долго терпел, но боле нет сил!
Я их подобру отойти попросил.

Они не хотели. И я их прогнал.
Иных ходоков с той поры не видал,
Что думали б просто наживы набрать.
Да вот довелось мне тебя повстречать.
Прощенья прошу, отвык от людей,
От тех, кто приходит без жадных затей.

Решил, по привычке, тебя я прогнать,
Да ты, брат, не промах! Эх, кабы мне знать,
Что я не врага на порог пропустил.
Уж ты меня, внучек, за шалость прости».
«Ну что же ты, отче! Не думай, прощу!
И малой-то злобы, поверь, не таю!

Одно лишь прошу, дозволь мне дойти
До края лесной твоей стороны.
Уж больно охота скорее родню
Свою повидать, а тропку твою
Я выбрал за то, что она всех быстрей
К порогу домчит меня родных дверей!»

И леший не стал боле шалость чинить.
Он даже решил казака проводить.
И вот, на краю опушки лесной
Они попрощались. Вернувшись домой
Казак рассказал всем, как встретился с Лешим.
И с этой поры, он, хоть конным, хоть пешим
Всегда шёл к родне лишь лесною тропою,
Неверно обласканной злою молвою…