Маэстро

               

               


                Рояль был весь раскрыт и струны в нем дрожали,
                Как тот последний, не опавший лист.
                И слушатели, замерев,  не знали:
                Ноктюрн*, глухой, играет пианист.

                Блистал давно в салонах венской знати.
                Оковы рабства рвал своей игрой.
                Звук - то стихал, а то, как на распятьи
                Взлетал наверх пронзительной  волной.

                И  черно-белых клавиш совершенство,
                И нервных рук  стремительный полет,
                Незримым ощущением  блаженства
                Сердец стальных  растапливали лед.

                Седая прядь тревожный взгляд закрыла
                Недвижен занавес декабрьских окон,
                И музыка, хозяйкою парила
                Над всеми в зале - как был счастлив он.

                Еще создаст симфонии, сонаты...
                Но это после, а сейчас букет,
                Как дань  нависшей  навсегда  утраты,
                Венчал последний, сыгранный Концерт**.


             *Первую часть «Лунной» сонаты (1802 г., посвящена Джульетте Гвиччарди) было бы справедливо называть первым ноктюрном 19 века

             **В 1808 году, в возрасте  37 лет, Людвиг Ван Бетховен в последний раз ввиду необратимой глухоты дал сольное выступление, играя свой Четвертый концерт.