Геннадий Болбат. Ломоть хлеба

Морозный воздух полз за воротник,
Скрипел снежок. И, кажется, душа
От тела отделилась в этот миг
И надо мной парила не спеша.
Кружила в небе стая голубей.
А на катке, что был неровно залит,
Резвясь, играли мальчики в хоккей,
Без клюшек шайбу по полю гоняли.
Я подходил, когда лихой пострел
Упал, задрав неловко ноги в небо.
Я засмеялся и… остолбенел:
Пинал не шайбу он, а ломоть хлеба.
И день померк. Казалось, в этот миг
Темнее стал он самой тёмной ночи.
Я сорванца схватил за воротник
И прошептал в лицо ему: «Сыночек,
Скажи, тебя кто этому учил?
Ведь это – хлеб…» И здесь, на полувздохе,
Покинули меня остатки сил.
Сдавило грудь и стало очень плохо.
Очнулся. Ломоть хлеба сжат в руке.
Пощупал пульс – теплИтся еле-еле.
А мальчики стояли вдалеке
И на меня испуганно смотрели.
Как в полусне я шёл домой назад,
Мне виделся блокадный Ленинград,
Горящее ржаное поле,
Глаза детей, голодные до боли,
И вздутые, в рахите, животы.
Казалось, руки их из темноты
Тянулись и просили небо:
Хлеба… Хлеба… Хлеба…   
И весь остаток солнечного дня
Мучительным остался для меня.
Я всё искал ответа: чья вина?
Не тех же, кто испил судьбу до дна,
За то, что наши внуки, наши дети
Не знают, что важней всего на свете
Ценилось на земле из века в век,
Чем дорожил и горд был человек,
Выращивал в поту и трудовых мозолях,
Считая труд свой лучшей, светлой долей.
И, за полночь тревожно засыпая,
Я видел поле без конца и края,
И колос золотой пшеницы,
Что наливался в сполохах зарницы.
Горела в небе дальняя звезда
И пьедестал стоял вершиной в небо.
На нём – всем нужный, словно воздух и вода,-
Горячий, сдобный, свежий ломоть хлеба.