В постели с философом

      Слишком долгий день, наконец, подошёл к концу, я погрузилась в мягкие объятья постели и окунулась в сон. Мне снились маленькие птички на ветках диковинного дерева с розовыми цветами и благоуханные поля тюльпанов. Маленький мальчик играл на свирели, а пастушка читала вслух какие-то очень красивые стихи на латыни, я не могла разобрать ни слова, но как же они были прекрасны!
       Мой сон был неожиданно прерван скрипом двери. В полудрёме я почувствовала неожиданно жёсткое одеяло на своих плечах. Наверное, это мама укрыла меня пледом, чтобы я не замерзла. Повернувшись на бок, я увидела мужчину лет 35 рядом со мной. Всё-таки поразительная вещь – сны! Казалось бы, я проснулась, а оказалось, что лишь окунулась в другой сон. Интересно, чтобы на это сказал господин Фрейд? Ох, впрочем нет, не думаю, что это хорошее направление мысли.
Мужчина приоткрыл глаза. Кажется, он был шокирован не меньше, чем я. Может быть, это правда, что с реально существующими людьми можно встретится в лабиринтах сновидения?
Он резко отбросил одеяло и закричал:
- О, призрак! Кто Вы? Что Вам нужно в моём доме?
Он запустил в меня подушкой, что вызвало уже крайне неприятные ощущения. Такие реалистичные сны мне давно не снились.
- Ну, я Вас спрашиваю! Кто Вы? – спросил он настойчивее.
- Это всего лишь сон, - произнесла я, убеждая скорее себя, чем его.
- О, мой бог! Призрак этого английского эмпиризма не перестает меня преследовать! Вы и сейчас будете говорить, что я всего лишь плод Вашей фантазии или Ваш сон?
- Ну да…
- То есть каждый из нас волен нафантазировать что угодно?
- Да, конечно. Хотя сами сны порождены бессознательным.
- А весь мир, разве он выдумка?
 - С чего Вы взяли, мир также действителен.
- Кажется, я начинаю Вас понимать. Вы скажете, что мир действителен, но мы ничего о нём не знаем, поэтому все наши представления – лишь наши фантазии и сны?
- Вовсе нет!
- Но вы эмпирик, при том Вы явно призрак английского эмпиризма. Однажды Вы уже являлись ко мне во снах перед лекциями. Но так чтобы на яву!
Какой же странный мужчина, хотя... Это всего лишь сон, здесь я могла бы встретить и Сумасшедшего Шляпника.
- Раз уж вы пришли ко мне этаким мороком, то позвольте спросить, что такое человек? Только не надо вновь повторять, что идеи человека вообще не существует, представить человека вообще мы не можем, поэтому и говорить не станем. Отвечайте!
- Возможно… человек – прямоходящее общественное животное.
- А что же делает его общественным?
- Сознание. Хотя даже, скорее разум.
- То есть природа от человека, да и от всей сферы духа отличается лишь разумом? И только?
- Да, что за странные вопросы?
- Вы не эмпирик… Кто же Вы? Какого демона я обнаружил в своей постели, где ещё недавно спала моя прекрасная Каролина?
Присниться же такое! Преподаватель сумасшедший, какие-то вопросы. О, как же мне проснуться.
Я ущипнула себя за запястье, но эффекта это не произвело. Возможно, надо спать почаще, тогда так крепко не смогу уснуть.
 - О, призрак, вижу, Вы побледнели! А значит прав я! Но почему же разум ставите Вы во главу угла, ведь для него есть основанье! А все теории, покоящиеся на вторичных фактах не стоят и передника моей старой кухарки!
Совсем с ума сошёл мужчина, ему уж лучше мне не возражать.
- Ну да, а что же первым быть должно?
- Свобода! Лишь она есть условие существования духа!  Весь человек суть свобода, свобода в нём и он свободен не в силу обстоятельств, а по природе. Человек свободен абсолютно. Только в голову тотально свободного человека может прийти идея ввести свободу в саму сущность человека, уподобить ей всё…
Кажется, я опять уснула. Точнее перешла в какой-то другой сон. Там снова играла какая-то далёкая музыка, но вскоре я совсем проснулась и, стряхнув последние вязкие нити, сковывавшие меня сном, я поднялась с постели и стала собираться.

9-10. Девять десять утра в понедельник! Как можно проводить пары в это время? Как можно вообще ехать в университет сразу после клуба? На это загадочный вопрос я никогда не смогу дать ответ, тем более, что преподаватель так ласково и монотонно рассказывает лекцию, а голова так и клонится к уютному шарфу, лежащему на столе. Мягко проваливаясь в сон, я успела подумать о том, как нелогично читать лекции в столь тёплых аудиториях.
- Снова ты? Кажется, я всё-таки сошёл с ума. Призраки в голове, призраки в моей постели. С каждым разом они мне кажутся всё более материальными! Почему ты снова здесь?
- Потому что я не там?
Как странно снова попадать в тот же сон и понимать, что тебе не будет сниться красивый фильм о дальних путешествиях и диковинных народах, а снова, как в жизни, придётся думать, что отвечать и как действовать в этой занимательной, но слегка угнетающей.
- Может быть чаю?
- Да, пожалуй, я бы не отказалась.
Он окликнул кого-то, и через 5 минут полненькая румяная женщина принесла нам чай и поднос с булочками, хлебцами и вареньем. Чай был удивительно вкусным, крепким, с каким-то травами. Хрустящие хлебцы, ягоды. Кажется, я была где-то в Германии.
- Почему ты всегда появляешься в спальне?
- Я не выбираю место, с какого мне начнёт сниться сон.
- Ты можешь встать и пойти по дому, но остаёшься здесь, разве ты не свободна? Ты призрак только моей спальни?
- Возможно. Я редко думаю о свободе.
- Но ведь свобода есть основание тебя самой! Свобода есть единственный способ бытия духа! Тебя это не волнует?
- Ну, я чувствую себя вполне свободной.
- Но это нерационально! Ты даже не пытаешься понять истоки этой свободы!
Я уже начинала злиться. Вторую ночь подряд мне докучает во сне странный тип.
- Милейший, с чего Вы взяли, что меня должны волновать проблемы метафизики? Я предпочла бы формализовать всю Исповедь Августина, чем слушать Ваш бред. В модальной логиге действия, прошу заметить. Или провести опыты по химии.
- Мой бог! Как можно воспринимать науку оторванными мыслями и делами! Она есть прежде всего единство, наука суть представление о мире, который воспринят как тотальность.
- Позвольте, но при чём тут метафизика?
- Без неё представление о мире не будет полным, оно окажется лишь набором разрозненных данных. Свобода – центр всего мироздания, а это метафизическая проблема. Свобода выводима только из понимания сущего вообще.
- Но откуда мы можем понять, что свобода не противоречит системе?
- Системе какой? В этом слове я вижу сотни разных смыслов.
- Взять хотя бы систему мира. Вы же не будете отрицать, что мир вообще как-то упорядочен.
- А где тут противоречие? Напротив, без свободы система закостенела бы, она была бы лишена динамики.
- Вероятно, мне стоит разобраться с понятием системы.
- Зачем призраку вообще разбираться с понятиями? Кто Вы всё же?
Возможно, мой ответ на его вопрос был бы весьма красочным и животрепещущим, но над моей головой что-то угрожающе пролетело, и я резко проснулась. Вот они, первокурсники. Набрали стадо и рады. Пора было ехать домой, наконец-то домой.

Этим вечером я взяла в библиотеке три книги, которые настроилась непременно прочитать в ту же ночь. Логические схемы и доказательства пленяли мой юный разум, но стоило мне перейти к этическим соображениям очень именитого мыслителя, как маленький гномик в голубом колпачке подкрался ко мне и, напевая свою колыбельную, завёл меня в сонное царство. О чём это я вообще? Впрочем не важно, меня опять занесло в знакомые места.
- И вот. Опять ты. Я всё-таки сошёл с ума! Хотя... В этот раз я почти что рад тебя видеть, Приведение Без Имени.
Я довольно улыбнулась. Эта череда снов всё больше походила на фантасмагорию разума, искры больного рассудка. В общем всё, как я люблю.
- Вы знаете, - сказала я, - Мне кажется, что часто главное – найти подходящее понятие. Достаточно его найти и суть разговора становится прозрачна.
- А если я скажу “имманентность”? Вам всё сразу станет ясно?
- Вполне, это содержание внутри. Бытие в себе и для себя.
- О, Призрак, Вы так очаровательно посредственны! Ещё скажите, что имманентность вещей в боге противоречит трансцендентности бога!
- Вполне. Эта теория имманентности вещей в боге лишь глупая сказка о мёртвом пребывании тварного внутри великого. Быть такого не может! И имманентность ваша – чушь!
- Чушь?? Позвольте! Имманентность есть отношение субстанции к акцеденции, разве это убивает акцеденцию?
- Смотря, что вы вкладываете в это отношение! Может субстанция доминирует над акцеденцией, оставляя лишь свободу в качестве познанной необходимости!
- Вы учили вообще логику? Вам Аристотеля дать? – возмутился мужчина.
Он вскочил с кровати, принялся метаться по комнате, наконец, он нашёл какую-то книгу в старом переплёте и вручил мне:
- Читайте!
- Но это древнегреческий!
- О, бог мой! Вы и древнегреческого не знаете?! Так слушайте! Тождественность суть не абсолютное приравнивание одного к другому, тождество суть отношение первичного и вторичного, причины и следствие. Субъект никогда в полной мере не то же самое, что и предикат.
- Это несомненно! Но при чём тут ваш бог, имманентность?
- Ну, как же! Бог не есть просто сумма всех вещей, вещи не мёртво покоятся в боге, как Вы изволили выразиться, бог суть причина всех вещей.
- Не думаю, что бог существует, но система Ваша, во всяком случаи, непротиворечива…
- О, Вы, упёртый демон мои больных фантазий и одиноких ночей! Читайте Библию. Августина. Аквината.
Да, это одно из тех ключевых слов, которое заставляет меня ощущать неимоверное раздражение, от чего я немедля проснулась. Размяв затекшую шею, я продолжила читать этику. Аквината.

О, эти ночи! О, мрак, о, гнев мой! О как пленяет нас безумный взгляд философа-фанатика. О, сколько страсти в очах таланта, о, сколько фраз изобличающих педанта! Рассыпав по траве листы эссе, я принялась собирать их в раздумьях о прошлых снах. Нет ничего прекрасней странностей, но как нам их объяснить? Загадки.
    Сегодня у меня были гости, вино и музыка. Кажется, было очень весело, но что-то не давало мне покоя, и, только голова моя коснулась подушки, как вихрь закружил меня в неведомом танце, и я оказалась в другой постели.
- Возможно это отношение суть связь имплицитного и эксплицитного?
- Я рад, что даже Призрак думает над такими вещами. Да, именно.
- То есть наличие бога в системе лишь вариант логического закона о том, что всё существующее имеет достаточное основание?
- Довольно грубо, но можно и так сказать.
- Так мило!
- О, рад, что плод моей фантазии одарён разумом, а то ведь и бес неразумный привидится!
Кем только меня не называл, это странный  мужчина. Никак не пойму, от чего мне снится такой сон, как будто бы и не зависящий от моей жизни?
- Посмотрите на эту чашу с вишней! Попробуйте!
Я осторожно взяла одну вишню и укусила её. О, свет! Никогда в жизни я не пробовала более сочной, спелой и вкусной вишни, как в том сне! Чарующий запах и неземной вкус соединялись в одну сказочную вишнёвую феерию!
- Вот! – воскликнул он. – Эта вишня, как философия! Она воплощение жизненности! Философия воспевает гимн свободы! Зависимость по становлению мира от бога не есть зависимость его по бытию, так что бытие совершенно свободно, как и мы с Вами!
Он ещё долго  с упоением рассказывал что-то о свободе, о дедуктивном методе, о правомерности идеи свободы, но я смотрела в его горящие глаза, ела вишню и начинала потихоньку засыпать. Так странно засыпать во сне.
За окном раздался звон стекла и мужчина метнулся к окну, растрепав аккуратно уложенные густые коричневые волосы. Это было последнее, что я видела перед пробуждением. Кажется, кто-то разбил мамин любимый хрусталь.

Доброе утро, будильник. Доброе утро, нежелание идти на пару. Доброе утро, после ещё одной дурацкой ночи без снов, в надежде на появление того странного человека. Доброе утро, мой любимый серый город окропленный солнцем, доброе утро визжащий племянник и предпраздничная суета. Нет, я лучше буду спать.
Наконец мне снился сон: маленькие лепреконы весело танцевали и пели: “Ursein-Urgrund-Ungrund, oi-loi! Ursein-Urgrund-Ungrund! Ei-oi!”
Постепенно лепреконы растворялись, и я всё чётче видела того же высокого мужчину, проникновенно поющего песню о прабытии.
- Каким же было твоё прабытие, Призрак?
- Моё прабытие есть лишь хаотичная материя, которая упорядочилась с появлением моей жизни.
- И как я мог назвать Вас призраком эмпиризма? Но почему материя? Не идея, не энергия?
- Да, возможно энергия.
- Но ведь есть нечто первичное по отношению к материи, идее и энергии! Это воление!
- Но как, оно, позвольте, может быть прабытием?
- Без воления не было бы акта творения. Воление есть прабытие в конечной инстанции.
- Я продолжаю не верить в теорию идущую от бога, хотя приятно чувствовать, что воление – это основа существования. Но вот чувственные данные подсказывают мне обратное!
- Постойте! Но разве вы сейчас не разговариваете?
- Разговариваю.
- Разве Вы не таскаете украдкой со стола шоколад?
- Мм, ну да, - сказала я, покраснев.
- Всё это действия, а воление есть основание действия, воля проявляет себя во всех действиях.
- Ну, воление волением, а что же такое свобода? Нечто абстрактно действующее по аналогии с волением?
- Нет, нет! Реальное понятие свободы – это способность к добру и злу.
- Но разве добро и зло – это не субъективные оценочные понятия, придуманные человеком?
- По Вашему, в мире всё одно? Тогда в чём причина убийств,  ужасов, бедствий?
- Все бедствия довольно субъективны…
- Но убийства! Это же объективное зло! Подумайте об этом, а сейчас время чая.
Чай был вкусный, но он быстро растворился в вихре сна.

Золотое яблоко солнца сверкало так, что казалось, что сияет всё вокруг: люди, дома, деревья. Полдень на поляне – мечта измученного студента после недели контрольных, сложных семинаров и воплей преподавательницы по педагогике. Большое голубое небо, словно из мокрого шёлка, и изысканные кружева облаков наряжали этот огромный свободный мир, словно на праздник. И ветер! Разве ветер – это не выражение истинной свободы? Безумный поток воздуха, который захватывает в свою власть листочки, былинки и даже цветы. Бесконечная свобода. Неудержимая и прекрасная.
Наверное, только в этом просторе, на зелёной сочной траве можно видеть по-настоящему свободные сны, свободные от суетности и уныния.
Только в таких снах может пахнуть земляникой.

- Призрак-сладкоежка, - улыбнулся он.
- Но почему же я призрак? Что же во мне призрачного?
- А кто же ещё?
- Но я существую!
- Cogito ergo sum?
- Несомненно! Я существую, я сущность.
- Сущность – это не так просто. Сущность есть как существующее и как основа существования.
 - Я до сих пор не верю в бога.
- От Вас никто это и не требует! Но с чисто онтологической точки зрения: у всего всегда есть основа. Это ещё и первый закон логики.
- Не могу с этим поспорить.
- Тогда можно понимать бога как онтологическую основу мира!
- Но что, в таком случае, будет основой бога?
- Основа бога есть его тёмная воля.
- Мы снова приходим к волению как прабытию?
- Несомненно.
- Но если основа бога – тёмная воля, то что заставляет вас называть его всеблагим, расчудесным,  всепрекрасным?
- Тут нет противоречия. Основа бога не есть он сам в полном смысле. Уже в этой тёмной воле есть искра света, которая и позволяет самому богу становится всеблагим. Основа бога темна, но в ней есть то, благодаря чему бог пребывает в нерушимом свете. Бог – это вечное становление из тьмы в свет.
Скрипнула дверь, и в комнате появилась странная женщина.
- Вот оно, тёмное начало в комнате, - пробормотал мужчина. – Я скоро вернусь.
Я сидела в огромном облаке белоснежных простыней, ела землянику и думала о тьме и свете. Может быть, в этом даже что-то есть. Не могли же так многие мудрецы ошибаться?

Я проснулась всё на той же солнечной поляне, а во рту до сих пор чувствовался вкус спелой земляники.

        Вечер, вечер. Как-то грустно смотреть на серое небо. Пары закончились, дома бедлам: дети, дяди и дела. Иногда кажется, что этот мир – это дурной сон, а настоящий мир мы видим лишь во сне, где чувства ярче и мир интереснее. В этом мире мы постоянно закольцованы, мечемся, как белки в колесе. Не зря же люди так смеются над бегающими белками: узнают в глубине души себя. А во сне мы свободны, свободны в действиях, способностях, связях.
Идти домой я сегодня уже не хотела, так что взяла билет на ночной сеанс в кинотеатре, где шли две глупых мелодрамы и бессмысленная комедия, и сладко уснула на мягком кресле в первые же 10 минут.
- Экзистенция есть существование, как процесс предполагающий выход за пределы. Основа существовать без экзистенции не может.
Я открыла глаза. Ну да, всё та же комната. С каждым разом мне всё радостнее её видеть. Где-то вдалеке слышался его голос.
- Необходимо найти новый подход к христианской метафизике: пришло время оживить философию духом свободы.
- Ничегошеньки не понимаю! Что за бред?
- Всё юноша, хватит, у вас сегодня в голове явно не философия, ступайте.
После этих слов он устало вошёл в комнату и сел на постель. Кажется он был чем-то озабочен, но пытался это скрыть.
- Ну, хоть Вы здесь, моё навязчивое видение, - сказал он, улыбаясь, - с каждым разом ты вроде бы меняешься, но я понимаю, что ты суть одно существо.
- Может быть потому, что ничто не постоянно? Даже река через секунду уже не та, что была прежде.
- Да, наверное. Бог есть становление, вещи тоже отражают вечное становление. Редко можно сказать о какой-то вещи, что она уже абсолютно совершенна.
- О, может потому что бог единственный совершенство? – усмехнулась я.
- Ну, нет, что Вы. Вещи отличаются от бога не по степени совершенства, а по способу бытия.
- Но ведь вся христианская традиция говорит нам о том, что бог – самое полное, самое совершенное?
- Была бы полнота, не было бы становления.
- Так зло возникает из-за этой неполноты бога!?
- О, ужас! Это же неполнота, а не ущербность, да простит меня бог. Бог не создаёт зло, оно происходит не из-за него, зло возникает на основании человеческой свободы.
- Ну да, конечно, люди распоясались.
Кажется, эта теория начала опять расползаться по швам.
- Свобода – основа бытия человека! Призрак, ты сам говорил о том, что добро и зло есть нечто субъективное? Так вот, они кажутся таковыми лишь по причине потенциальной возможности замены одного выбора на другой. Вопрос о возможности зла – это вопрос о возможности человеческого существования.
- Но зачем оно надо богу, такой кошмар?
- Бог раскрывает себя через человека.
От животрепещущих рассказов о свободе снова к религии? Ну нет… Кажется, сегодня он улыбался слишком устало.
За кадром, как в дешёвом фильме, послышался разноголосый смех. Ах нет, это просто пьяные мужчины с последнего ряда смеются над комедией. Ну да, ещё половина фильма и домой.

- Ну, здравствуй, ангел.
- Почему же ангел? Раньше я была призраком, видением?
Он был сегодня удивительно сияющим, словно небольшое солнце.
- Ну, а почему бы тебе ни быть ангелом? Хотя может и не ангел, скоре да, ты просто муза, но это даже лучше.
- Вы верите в муз?
- Ну, кем-то ведь ты должна быть. Ангелы, музы... Мм, это слова. Их звучание в разных языках различно, но они имеют огромное значение. Слово – единство рассудка и воли. Слово объединяет мысль и намерение, отождествляет их. Слово суть собирание в единство.
- Значит в самом человеке единства нет, если точка соединения вне?
- А что по-твоему душа?
- Я не уверена, что она существует. Но если и есть, то эта некоторая субстанция чувствования.
- А ум субстанция думанья? А как они согласуются?
- Вот уж не знаю… Вы думаете?..
- Душа не идея идеальной субстанции, а живая связь разнородного.
- О, это очень красивые слова, как и ваши новые простыни, но много ли в них смысла? Бог, душа, воление. Что дальше? Маги, колдуны, животворящий дух?
- О, вы невыносимы!
- Да что Вы говорите?
- Дух – это представление идеи единства основы и действительного бога. А вы несёте такую чушь только потому, что в человеке частная воля и универсальная разъединены, вот вы и не можете найти гармонии ни с собой, ни со своими словами.

Ойойой… Я же не спала. Я вырубилась всего на пару секунд, даже не доехала до следующей остановки. Безумство. Кажется, оно охватывает меня, как вихрь, и уносит в бесконечность.

Ночь, я возвращалась из клуба. Может быть, пьяная, может быть, грустная. Полная голова мыслей, полные руки пальцев. Да что же это такое? С каких пор разум начал меня подводить? С каких пор сон реальнее жизни? С каких пор действия в реальности я перелистываю как неинтересные страницы, и в тоже время вроде бы всё идёт своим чередом, никто даже не замечает, что что-то изменилось. Кажется, только одна знакомая сказала, что я посвежела. Хотя как можно выглядеть посвежевшей с дикими глазами?
Придя домой, я плюхнулась на нераздвинутый диван. Надеюсь, ещё не поздно.
- Постой, я вернулась!
- О, призрак, ты пришла меня проводить?
- Ты уходишь?
- Уезжаю, в этом доме слишком много истории.
- Но почему? Ты чего-то боишься?
- Все люди боятся универсальной воли. И ты боишься. Ты привыкла к своей частной воле и боишься найти в себе живую волю – волю к творению, созидающую волю. Мы оба потерялись в кольцах собственных жизней. Я попытаюсь порвать свой круг. Есть только одна сингулярная точка, в которой мы можем предпочесть своей частной и путанной воле волю общую, применить свободу для объединения с ней.
- Но как?
- Рассудок – воля со способностью различения. Отличный инструмент. Очень советую.
Я почувствовала, что начинаю таять.
- Нет!
-Прощай. И помни, что существование человека – это постоянное стремление к свободе, если ты не хочешь потеряться совсем.

Да, я больше никогда не вернусь в эту комнату, больше не отведаю сочной клубники и не почувствую его слегка терпкий запах. Но зато теперь я знаю, что мне делать в том сне, что я раньше называла реальностью.
Я села за стол и открыла старый том Аристотеля на древнегреческом.
"Тождественность суть не абсолютное приравнивание одного к другому, тождество суть отношение первичного и вторичного..."