Високоsный год

В апреле 2000-го года я решил в течение какого-то периода, не ограничиваясь в темах, каждый день писать как минимум по одному стихотворению. Это был, своего рода, творческий эксперимент, который продлился один год. Всего так было написано чуть менее пятисот стихотворений, из которых часть – триста шестьдесят шесть, по количеству дней в високосном году, – было отобрано для вышедшего в 2001 г. сборника “ВисокOSный год”. В представленную книгу включены все стихи данного периода, из которых ранее не вошедшие помечены звездочкой.
Мой “поэтический календарь” охватывает период с 12.4.2000 по 11.4.2001, в котором не было двадцать девятого февраля, но в “високOSном” году – было. Кроме того, не следует удивляться, если в апреле будет стихотворенье, например, про август.
Условия “эксперимента”, на мой взгляд, только положительно сказались на качестве стихов; а изменились они, в сравнении с более ранними, потому что я сам изменился, и мне в это время хотелось писать именно так. При этом без “високOSного” года многое просто не появилось бы.
Составляя сборник, было большое искушение распределить стихи по темам. Глава “Посети меня, Господь” была бы посвящена Жизни и смерти, попыткам общения с Богом… О волнующих всех нас ожидающих грядущих испытаниях говорилось бы в главе “Когда будут рушиться наши дома”. В главе “Меня провожали до самых ворот” я бы попытался рассказать свою “легенду”, которую и сам не понимаю до конца, – свою “тайну”. Глава “Сказочное действо” состояла бы из сказок, волшебных историй… Природе и тому, что проглядывает за ее привычными образами, была бы посвящена глава “Трава, кусты и дерева…”, – она сильно бы перекликалась с двумя предыдущими частями. О всех нас, живущих на этой земле, я бы сказал в главе “Семь футов нам под килем”. А о моем поэтическом творчестве было бы в главе “Я должен лить колокола”. Но выбрана форма “календаря”, ведь жизнь не читается по главам и темам, а идет днями сложными и разными.




 
12.4.2000      
Пришла весна, а кажется, что – осень,
И тучи снежные всего за десять верст,
И мы теперь их больше не упросим
Над нами не вставать на вечный пост.

13.4.2000 *    
Я оставлен страною, что прежде других
На Восток улетела к Высокому Стану.
Анатолия, сколько стоять за живых?!
Анатолия, сколько в дороге устанут…

14.4.2000 *
Как древний алхимик весна,
Снега растопив, замесив глиноземы,
Из праха, из пепла вольна
Цветы возрождать
И птенцов созывать
Под вновь задышавшие кроны.

Пятнадцатого апреля была написана прозаическая миниатюра (единственная в этот период), – см. “У времени на берегу”.

16.4.2000
Жук на ветку залез,
Что у самой воды,
С речкой шепчется лес,
На полянах цветы,
Собирается мёд,
Созревают плоды –
Будет солнечным год…
И не будет беды.

16.4.2000 *
Будет сказка, Восход
От Земли до Звезды –
Пусть никто не уснет,
Пусть не будет беды.

16.4.2000
Распахните шторы,
Страхи позабыв –
Скоро будут штормы
И великий взрыв,

Волны подоспели
Аж до облаков –
Открывайте двери
“Карточных” домов.

Где моря, где суша?..
Буря, гой еси!
Отпустите души!
Господи! Спаси!


16.4.2000 *
Самое трудное – постоянное, непрестанное,
Но даже под ношей гнетущей,
Под ветром, под бурей ревущей
Сквозь неприступное, окаянное,
Непроходимое, бездыханное
Дорогу осилит идущий!


17.4.2000 *
А в Долине Грёз
Реки в небесах,
А в Долине Грёз
Небеса в ручьях,
Там зеленый сад,
Там крылатый люд, –
Куда бросишь взгляд,
Крылья унесут.
Это – не мечта:
Сказка лишь для нас,
А для них она –
Явь, как мой рассказ.


18.4.2000 *
Не ожирей, сердце!
Не разленись, разум!
Уж лучше освенцим
Иль даже смерть сразу.
—       —       —
Это – как мозоли
От прошедших мук:
Утомленье воли –
На душе недуг.

Надо бы заразу
Чем-то залечить,
А иначе сразу –
В петлю и не жить.

19.4.2000 *
Ни мысли, ни чувства –
В груди стало пусто.
Душа моя встала…
Сначала! Сначала!

20.4.2000 *
Деревья за окном мне что-то говорят:
Быть может, о себе сказать они хотят,
Напомнить о былом, предупредить беду
Иль тайну передать и объяснить судьбу…
Колышется душа – побегов молодых
Волнуется листва. Но я не слышу их.

21.4.2000    
Выдвигаются планеты-полки
Против Земли,
Встают Меркурий, Венера, Марс…
На нас.
Холодный космос зимы,
Замогильный пепельный свет,
Как отблески тьмы…
Готовы ли мы?
Нет!
Не камни – боги языческих сфер
Выстроились в парад,
А вы – знатоки величин и мер,
Не верите в Ад?!
Тогда
Не угаснет пусть
Надежда одна:
Защитит
Как щит
Грудь –
Грудь восставшего и восторгнутого с креста
Христа!

22.4.2000    
На земле среди прочих рождаются “дети”,
Это те, чья судьба – не дожить до седин,
Кто заведомо до престарелых годин
Будет принят с земли на ином – горнем Свете.

Им особый призыв Божий ангел трубит,
Миллионы на подвиг направив лучами,
И они устилают дорогу крылами,
Что архангел им вскоре назад возвратит.

23.4.2000    
Что увидел я в желтом куске янтаря:
Древний сумрачный лес и иные моря,
Ураганы штормов и раскаты громов
Тех времен, когда души высоких миров
Только начали спуск на гранит и металл,
Когда судеб раствор на огне закипал;
Первый сок я увидел и первую соль,
Первый опыт рожденья и первую боль,
Наступление туч, солнце нового дня,
И везде где-то там я увидел себя.

24.4.2000 *
Люди проходят через земную жизнь,
Унося печаль ее с собою в вечность.
—       —       —
Сорвав земную печать
беспечно,
С собою уносим печаль
мы в вечность.

25.4.2000    
За жалом следует яд,
За ядом следует смерть,
И вот уж адов парад
На дне уплотняет твердь.

Но день побеждает бред,
И рогу дано рыть,
И взгляду увидеть свет,
А Свету всегда быть!

26.4.2000 *
Даже в нашем тяжелом мире,
Где у слова цена мала,
Могут быть плоды Веры зримы,
Осязаемы как скала.

27.4.2000 *
Повсюду будит сон ростков
Своею песней Лель;
Ты – Месяц солнца и костров,
Апрель!


28.4.2000    
Дышит в затылок,
Себя прочит:
Тупо, постыло
Сквозь дни, ночи

Гонится Немощь,
Во сне даже.
Где, Рок, отмеришь?
Что Смерть скажет?

В битве дорожной
Сама сгинешь!
Будет как должно:
За мной финиш!

29.4.2000
Страстная суббота

Кажется вновь сиротою Земля,
И древний холод небо окутал;
Кажется, что не наступит заря,
И нет защиты, и нет приюта;
А только могил вековых змея
Снова вышла из черной щели,
И жизнь, кажется, наступивши зря,
В теле теплится еле-еле.
Вдруг, не будет всё, как всегда,
Вдруг, на сей раз не обойдется,
Будет грузом вечная мгла,
И никто уже не проснется.
Снова в скорбь обращен эфир,
Снова в вечность ушла минута,
Снова как будто на грани мир –
Ждет… ждет… ждет утро!
Тише, тише, река и лес,
Остановитесь, ветра и воды
Всей истомленной живой природы…
Христос Воскрес!

30.4.2000 *
Ни день, ни дата,
Как след от факта,
А вечности срез –
Христос Воскрес.

1.5.2000    
Залил горько-сладкий жар,
Пульсирует кровь всё чаще,
Дрожит покрасневший шар,
И солнце пропало в чаще.

Теперь удержись, душа,
В разгуле стихий стерпеть бы, –
Всей бездной страстей дыша,
Зовут нас на Шабаш ведьмы!

2.5.2000 *
О концлагере

Ад на земле,
Сон наяву…
Солнце во мгле…
Взгляды во тьму…

Газовый душ…
Вены в “дровах”, –
Если нет душ,
Если всё – прах.

3.5.2000
Поле битвы

Над полем брани
Голубизна –
Весною рано
Встает она,

И кто-то слышит
Сквозь тихий сон,
Как, будто свыше,
Струится звон,

А в этом звоне
На небе кони:
Они ждут тех,
Кого сегодня
Земля с ладони
Отпустит вверх.

4.5.2000
Парад планет

Огромный хвост выстраивает в струнку
Незримый и неведомый дракон,
Подобен танец древнему рисунку,
Неотвратим он, точен, как закон.

Движенья эти ведомы титанам,
Прапращуры забыть их не смогли.
Теперь и нам “командовать” парадом –
Держись же, человечество Земли!

5.5.2000 *
“Катастрофы, смерчи,
Тучи в три ряда,
Бесконечный вечер,
Холод навсегда,

То огонь, то вьюги
Штормовых атак…”
Не волнуйтесь, други:
Будет всё не так.

6.5.2000    
Возьму я меч, возьму копьё,
Возьму певучий рог
И в даль пойду искать своё,
Пойду я на Восток,

Там ближе Солнце-господин,
А свет Зари высок,
Там в поле буду не один,
Когда наступит срок.

7.5.2000 *
Как тяжкий полог мой порок.
Как положить конец растратам?
Как чист Восход, как Свет высок!
Как я хочу быть там солдатом!
—       —       —
Отразись, душа, в зареве лучей, –
Неприкаянный я еще ничей, –
За единый миг да на тыщи верст
Улети как крик в направленье Ost!
—       —       —
Фронтом Свет,
Взрывом рост!
Где мой крест?!
Где мой пост?!

7.5.2000 *
Война была
И жгла дотла,
И дух сиял во мгле,
И бой был крут
Не только тут –
Не только на земле.

7.5.2000 *
Нам сказал Господь:
“Вы теперь вольны,
Осияна плоть,
И сердца полны,
За плечами два
Молодых крыла…
Но с душой всегда
Рядом струи зла.”.

7.5.2000 *
Теплая кровушка,
Черное солнышко –
Вольная волюшка,
Горькое горюшко.

8.5.2000 *
Город за городом –
В колокол молотом
Стянутой жилою
Божею силою!

8.5.2000
Орлеанская дева, Георгий святой
Были вместе тогда над моею страной,
И гудели ветра,
Вторя крикам “Ура”,
Устремлялись когда
Кони белые в бой.

8.5.2000
Может, в поле Франции,
Где вокруг акации,
Где трава колышется как зеленый дым,
Может быть, над ним,
Окрылившись волею,
Обгоняя молнию,
Пролетела воздухом, пламенем одним;
С ветром породненная, небом ободренная
И ведома им,
Ты – лампада райская, 
Ты и роза майская,
Из любви святой
Ставшая грозой,
Дева Орлеанская.

9.5.2000    
Когда я буду уходить,
Пусть облако под небесами
Опустится стопы омыть,
И лес ободрит пусть ветвями,
И пусть они пребудут с вами,
Когда я буду уходить.

10.5.2000 *
Нас ждут леса и сохнут без легенд,
Без взора в небо – небо умирает,
Моря, озера… – всё нас ожидает,
И нам не надо выбирать момент.

11.5.2000 *
Почему забыло Солнце       нас?
Почему закрылся Чистый       Спас?
То ли небо раскололось       враз,
То ли демоны пустились       в пляс.

12.5.2000
По прочтении романа Дж. Лондона “Морской волк”
a
Вот-вот в шторме ночь будет смешана с утром,
Взрываются волны в течении встречном,
А несколько душ на суденышке утлом,
Объятые безднами, спорят о Вечном.
b
Пучина штормов и пучина порока
Для хищника моря как близкие сестры,
Но где-то над тучами, очень высоко
Рождаются крылья, как лезвия остры.
c
В стране ветров и бурь пучине,
Где случай с роком у руля,
Лишь двое спорили о жизни,
Но спор шел между четырьмя.

12.5.2000 *
В огне распада дух дрожит, –
Невосполнима сил растрата, –
Дошел до ада Вечный жид…
Теперь уже земля – non-grate!

12.5.2000 *
Аке

От телефона к телефону
Несется вскачь, без дураков,
И речь ее подобна стону –
Как песня волжских бурлаков.

13.5.2000 *
Лягу на стол,
Будто листок.
Больше, чем гол –
Ухнусь в поток.

13.5.2000 *
Вы, чей дух в пороке стынет,
Бредите о жизни вечной,
Столь же жаркой и беспечной,
Но она ж вам опостылет!

14.5.2000    
Трава, кусты и дерева
Нам подставляют плечи,
Чтоб мы, живущие пока,
Смогли шагнуть за облака
И там поставить свечи.

15.5.2000 *
Конструктор – детская игра,
Которая во мне жива
Теплом воспоминаний.
Из блоков строил я дома,
Зверей, людей и города…
Теперь конструктор мой – слова
И знаки препинаний.

15.5.2000 *
На любимой Родине
Место лишь юродивым, –
То Невы до Колымы!
Скоро к ним примкнем и мы.

16.5.2000
Каменные горы,
горные скелеты…
Снова будут роды
и объятья Леты,
Снова будет Солнце колесить по кругу,
Снова позабудут и Христа, и Будду.

16.5.2000 *
В разгадке дьявольской отметки
Бросаются туда, сюда,..
Но будут времена, когда
Ее найдете в каждой клетке.

16.5.2000 *
Доколе снова нам рождаться,
Изобретать костер и плуг –
Доколе будет проявляться
Жизнезабвений долгий Круг.

17.5.2000    
Лабиринты… кладка плит
Истиноупорная,
Шаг с массивом пола слит,
Полость коридорная,
Тексты, кадры на стене,
Время – порционное,
А в сакральной глубине –
Операционная.

18.5.2000    
В душе я слышу голоса,
Они как резаные раны, –
Один вздымает в небеса,
Другой предупреждает: “Рано”,
Один благословляет меч,
Другой поможет лишь нагому…
С кем должен я все силы сжечь?
Где третий Глас, подобный Грому?!!

19.5.2000    
Рук и ног все мышцы, стоп!
Память, образы, мысли, тише!
От волос макушки до стоп
Голос хочу я услышать свыше.

19.5.2000 *
У кого – за годами,
У кого – за вратами,
У кого – в столе,
У меня – во мне.

Если будет так нужно,
Нечто выйдет наружу;
Механизмы – щелк
И… Всё – смолк!
20.5.2000 *
Жизнь, до дна
В синь сияй:
Цель одна –
Миссия!
—       —       —
Стрелам в сторону не сойти –
Рядом с миссией нет пути!

21.5.2000    
Когда случай, вторгаясь в судьбу,
На руки, голову Художника иль Поэта
Накладывает лапу свою,
Я задумываюсь: что это?
Может быть, препятствием лег недуг,
Или рок исправляет судьбу как надо,
Может, Бог скальпелем оперирует как хирург,
Иль это – грубая дьявольская кувалда?

22.5.2000 *
Мне быстрый лук щита милей:
Как нерв тугую тетиву
У смерти затяну на шее –    
Умру, быть может, так скорее,   
Зато я больше проживу.

23.5.2000
Мы все под сводом залы мрачной, гулкой
На дыбе рождены, и пуповины жгут
Не срезан неумелой повитухой.
Но что у нас выпытывают мукой,
И твердость в чём от нас другие ждут?

23.5.2000 *    
Лук смастерю из собственных костей,
А тетиву сплету я из сосуда,
Пущу-ка в Белый Свет колчан идей…
Куда пущу? – вам не видать отсюда.

24.5.2000    
В деревах задержалась печаль,
Что тихонько плывет отовсюду,
И услышишь в ветвях: “Не забуду…”, –
Только ветром ты их раскачай,
Там печаль уподобится гуду:
“Я пройду… я останусь… я буду…”.

25.5.2000    
Солнце августа несет лаской
Сказку,
Под калиновым кустом дремлет
Время,
И повсюду пред тобой встанет
Тайна,
А вверху поет зари вестник
Песню.

25.5.2000    
Ой вы, добры молодцы,
Удалые молодцы!
Выходите-ка во двор,
Будет с вами разговор;
Выбирайся, весь народ,
Снова ворог у ворот!
Полно сиднями сидеть:
На полях ликует смерть,
Над полями тьма ворон,
Вместо песен слышен стон!
Собирайтеся в поход –
Вас певучий рог зовет,
Не жалейте своих сил,
Даже коль огонь остыл,
Пусть скорей горят снега,
Не бегите от врага!
Где холмы, леса, ручьи,
Пусть как крылья бьют мечи!

25.5.2000    
Что ж такое мои сны:
Лишь плоды дневного смрада,
Испарения ли ада
Или то, где быть мне надо
За пределами судьбы?
Может, жизнь моя – ограда
От теней иного града?..
Как душа была бы рада
Избежать такой беды.

26.5.2000    
Мотыльки и стрекозы,
Вы – вспорхнувшие грёзы,
Иль ожившие росы
В щекотанье лучей?
Вы летите на лозы,
На цветы и березы
Будто радости слезы
Прямо с райских полей.
Пусть не будет угрозы
Ни грозы, ни мороза,
Пусть встречают не прозой
Братьев эльфов и фей.

27.5.2000    
Пусть вверху играют лучики,
Пусть ручьем бежит стезя,
Ветра теплого – в попутчики
И веселых птиц – в друзья.

27.5.2000 *
О котёнке
Если в мире, – где я говорю слова, –
С бурлящей плазмой и разумом гордым
Погибают крошечные, пушистые существа,
Этот мир должен зваться мертвым!

28.5.2000
Посвящается котенку, погибшему от зубов собаки

Солнце, скройся, отбросив тень:
Поздно греть и светить так ярко,
Он доверчиво ждал твой день,
Забавляли и жук, и травка.
Жил в коробке, чихал простыв,
Было б лето подобно дару,
Он играл бы и, нос забив
Пухом, мухам давал бы жару.

Утром котик еще был жив,
В блюдце мордочку намочив,
Жмурясь, радовался он шару –
“Одуванчику” тех лугов,
Голубых, как из детских снов…
Солнце! Я объявляю траур.

28.5.2000 *    
Будь проклят этот хваленый мир
Горящей злобы и злобной плазмы! 
Всё мертво, пусто от звезд до дыр,
Одна лишь смерть здесь многообразна!

29.5.2000    
Наша жизнь – в океане остров,
Погибающий под цунами,
Если бы не надежды остов,
Я давно бы простился с вами.

Миг, фатальность, необратимость –
Больно, мозг мой от боли розов –
Скоротечность, непримиримость…
Я бы умер, не будь философ.

Всё уродует нож подмены,
Будто цель бытия пропала,
Я бы тоже стал жертвой пены,
Если б веры недоставало.

30.5.2000 *
Когда не будет вдохновенья,
И мысль когда твоя уснет,
Зови дремотное забвенье,
Начни безумия полет.

30.5.2000 *
Сдать можно свой пост,
Даже отдать дань,
Можно разбить нос,
Но не отбыть вдаль.

31.5.2000 *    
Где мой кол осиновый,
Пули с серебром,
Раз победой пирровой
Кончен бой с врагом!
Полон я отчаянья:
В горле в глубине
Слышу я рычание
Снова при луне.

31.5.2000 *    
Пусть быстрее придут наши сроки,
И уже вырастает стена,
Мы спрессуем мгновения в строки
И тараном пробьем времена!

31.5.2000 *
Все куда-то уезжают,
Только я останусь тут:
Тем мешают,
Тем внушают,
Ну а мне – на месте спурт.

1.6.2000
То не солнце поднялось,
А клокочущее знамя:
Над землей нависло пламя
И как ягодную гроздь
Пожирает горы камня,
Прожигает всё насквозь.
Всё своё отринь и брось,
Это – поступь испытанья,
Что не снилось – началось,
Нынче время с жизнью врозь!
Наступает фронтом пламя,
А не солнце поднялось.


1.6.2000 *
Лучше всего одному
Или последним остаться:
Лучше накинуть суму,
И ничего не бояться.


2.6.2000 *    
Атмосфера накаляется,
Поднимается труба,
Лоно чаши наполняется –
Проявляется судьба.


3.6.2000 *
В хороводе потех
всех
Мне теперь не сыскать
гать,
Стал тяжел груз доспех –
грех,
Принялась моя рать
спать.



4.6.2000 *
Уведи,
когда я в золоте,
Возроди,
когда я в копоти,
Помоги
мне, Господи!

5.6.2000 *    
Жизнь без стихов мне хуже сечи:
Так вышло, что в земные сроки
До Бога легче моей речи
Летят рифмованные строки,
Они – как пред иконой свечи.

6.6.2000 *    
Дьявол любит отходить
Временами, ненадолго,
Протянув тугую нить
От твоих кишок до рога,

И когда, гордясь собой,
Ты справляешь верх над адом,
Он мотает головой,
Чтоб напомнить то, что рядом.      

7.6.2000      
Мои зеленые леса,
Моя небесная поляна,
Повсюду только грез роса:
Пока вам появиться рано.

Грядущее качает вас
От бытия и мифа с краю,
Но я средь крон и трав сейчас
Уже брожу и отдыхаю.

7.6.2000 *    
Сквозь горы, лес, моря, сквозь тьму и мглу
Пройду, перемахну, смогу, сумею,
Снесу завалы и пробью скалу…
А надо, я себе сломаю шею.
8.6.2000    
Есть коморка, хлеба корка –
Будет и над ямкой горка,

Если есть хоть тень достатка –
Будет к горке и оградка,

Если жизнь полна излишка –
Будет золотая крышка –
Поместят брильянтом в рамку
Выше названную ямку.


8.6.2000    
Была бы эта ночь, как стёрка:
Чтоб утром всё мог изменить,
День прошлый новым заменить,
Чтоб генеральная уборка
Часы почистила как зал.

Но вот лежит сухая корка,
И был ведь, кто ее срезал,
А он уже, увы, далеко…
Ни тех, ни этих не собрать,
Ведь электричка – не кавычка…
Есть у прошедшего привычка
Дверь за собою запирать.


9.6.2000    
Как ни темен путь земной,
Всё останется в порядке,
Если будут под рукой
Книжки, ручки и тетрадки.

Буду счастлив и с сумой:
Мне же многого не надо, –
Пусть останутся со мной
Ручка да еще бумага.

Коли всё я на беду
Изведу, стезя – не волос,
И тогда не пропаду:
У меня же будет голос.
10.6.2000    
Где-то там, за горизонтом,
Где дремучие леса,
Грозовые тучи фронтом
Поднимают паруса,

Несгибаемые горы
С небом там наедине
Продолжают разговоры:
Спорят о тебе и мне.

Что здесь завтра ожидает,
Там решается сейчас,
И легенда оживает,
Поглощающая нас.

Ты не веришь?.. только будет
И тревожна, и грустна
Песня Неба, что разбудит
Посреди земного сна.


11.6.2000    
Нам бояться нечего:
Время есть до вечера,
А придет ночей пора,
Переждем мы до утра.
Не гляди печально так,
Всё придет нечаянно,
Коль озябнешь – не дрожи,
Будет тяжко – не тужи,
Даже смерч или поток
Если схватят вдруг за бок,
Надо лишь зажмуриться,
И – прощай, вся улица,
Стены полусонные… –
Ждут моря бездонные.
Не волнуйся, соберись –
Мы под небом родились.



12.6.2000    
Прошу я крыл, которым мира мало,
И кандалов,
Чтоб были из отборного металла
Тиски оков.

Хочу вести и быть всегда ведомым,
И сам в себе,
Хочу пред всеми оставаться голым,
Но как в броне.

Всё отпущу, объявши всю планету,
И потому,
Так устремляясь к Солнечному Свету,
Иду во Тьму.


13.6.2000    
Сплелись деревья, дремлет луг
В объятиях жары,
Угомонился дальний стук,
Гуденье мошкары,
Листок на муравейник лег,
Скатился пух в овраг, 
Чтоб после вырос тополек,
И долго будет так.
А раньше город здесь стоял,
Здесь высились дома,
Спешил народ и каждый знал:
Откуда и куда.


14.6.2000 *
Было две Германии,
Есть Кореи две,
А моя нормальная
Русь вторая где?
Знать, на Небесах лишь, пусть же так случатся,
Чтоб смогла земная с той объединиться.


14.6.2000    
Мне осталось пройти до горы,
Вон до той, что за смешанным лесом,
Там скала из гранита отвесна,
И потоки над нею быстры.

Только где-то стучат топоры,
Это – времени голос, наверно:
“Я иду…”, – повторяется мерно,
Значит, воля моя до поры.

Занялись уж повсюду костры,
И с дымами витает тревога,
Что ж, идти мне осталось немного:
Мне осталось пройти до горы.

15.6.2000 *
Для нас – судьбы сплетенный шар:
Утраты и приобретенья,
Страданья, счастья и стремленья,..
Для Солнца – сердца лишь удар.

16.6.2000    
Пока иду своей дорогой,
Там за меня сверкнут мечи,
И встанут все полки подмогой,
Во всех мирах скрестят лучи,
Погаснет если свет в ночи,
Пока иду своей дорогой.

17.6.2000 *
Я хочу быть железным
В лоне ночи и дня,
В страсти бешеной – трезвым,
Господином себя.

17.6.2000 *
Мне говорят: “Ты сделай имя,
И примут все, что на устах,
Что написал ты на листах…”
Как объяснить мне, споря с ними,
Что имя есть на Небесах.
 

 
18.6.2000    
У России потеряно детство.
Оно где-то в глубоких снегах
Или в дреме дремучего леса
Позабыло о днях и годах.

И теперь нам никак не согреться,
Не обняться нам возле костра,
Мы живем без единого Сердца,
Наша общая Память пуста.

Все легенды под водами Леты,
Что там было – узнать не проси.
Наше детство рождают поэты:
Пишут сказку о древней Руси.

Может, всё-таки в земли забвенья
Прямо с Неба от звезд – из “Ковша” –
Всё ж прольется на нас озаренье,
И проявится наша душа.

19.6.2000    
Вы уверены в том, что деревья стоят,
А не бродят по тропам всего Поднебесья,
Что их рваный, взлохмоченный ветром наряд,
Это – только листва, что их шелест – не песня?

Вслед за рыцарем странствий, бродячим
певцом
Они часто уходят душою своею,
Награждают скитальцев зеленым венцом
И зовут, если надо, помощницу фею.

Ну а после, почти незаметно для глаз,
Возвращаются в парки, к домам за ограду,
Чтобы в шелесте долгом, баюкая нас,
О далеких дорогах поведать балладу.

20.6.2000    
Быстрей, быстрей на этот ров,
На эту высоту:
Там ждут войска твоих врагов –
Рази их налету,
Там будет просто, как нигде,
И жарче, чем в аду,
Там не нужна игра идей:
Всё будет на виду;
Без слова “нет” и слова “да”,
Без утомленья тел,
И ликованье, и беда –
Ты этого хотел.
Да, ты ли устремился в бой?
Кругом ни явь, ни сон –
В седле рождается другой,
Ты в пене растворен!

21.6.2000    
Ни жара бред, ни агония –
Из чрева облака зла
Ко мне шаровая молния
Под утро вчера пришла.
Она говорила, скоро
Я буду совсем ее,
И что по итогам спора
Мне можно менять жилье;
“Давай, – говорила, – руки,
И в пламя со мной пойдешь,
Остались, возможно, сутки,
А силы – на медный грош,
Но если глупей паяца
И жизнь не учит тебя,
Ты можешь еще брыкаться
До следующего дня!”.

22.6.2000 *
День – длинней прочих,
День всех святых,
День простреленных точек
На листах пустых. 
Между зорями чуть,
День этот вместо хлеба –
Самый короткий путь
В Небо.

23.6.2000      
Ответ редактора провинциальной газеты

Установки есть у нас
На сто лет вперед:
Без причуд и без прикрас
Просвещать народ!

Где и с кем нам по пути –
Надо ли совета? –
Мы и сами – орган СМИ,
А еще есть смета.

Резюме Вам? Тут, как тут, –
“Журналистский опыт”, –
Этих скоро увезут,
Эти – недотепы,

Вот рабочего стихи,
Это интересно,
А философу, увы,
Не поможет пресса.

23.6.2000      
Что-то жизнь скучна и пресна,
Как не сдобренное тесто.
Ни для горя, ни для счастья
Хочется мне в одночасье:
То ли славы, воли с силой,
То ли савана с могилой,
Женщин, ласки,
Книжек, сказки,
Снега, мая,
Ада, рая…
А ума, чтоб “ум за разум”
Или чтоб всё это сразу.
24.6.2000    
Вспоминая стихотворение Киплинга “Пыль”

Левой–правой, левой–правой…
И кругом на сотни миль
Не цветы с “небесной манной” –
Пыль, пыль, пыль.

Что ты встретишь тут другое,
На земле живем не мы ль!
Мы-то знаем, что такое
Пыль, пыль, пыль.

Хватит плыть за облаками,
Только правда, только быль:
Здесь и дальше под ногами –
Пыль, пыль, пыль.

Всё под солнцем опалится
Как в степи густой ковыль,
Всё, конечно, обратится
В пыль, пыль, пыль.

Так смелее  –  правой–левой,
Это ль не достойный стиль!
Мы идем, и дымкой серой –
Пыль, пыль, пыль.


25.6.2000    
Здесь будет лес, а не тротуары,
И будут ветви рвать провода,
Дома поглотят листвы “пожары”,
Когда на город напустят чары
От нас избавленные года.


25.6.2000    
На Страшном Суде, – близ Огня и Рая, –
Где каждый будет, увы, не гость,
Когда за последнего негодяя
Ничьи не дрогнут душа и плоть,
С Неба, слезы Свои роняя,
Голос отдаст за него Господь.

25.6.2000 *
Мы – бывшие, жившие в прошлых столетьях,
Одни из соавторов судеб земных:
Просчёты, ошибки впечатаны в детях –
В нас прежних, но только опять молодых.

26.6.2000    
На далеких берегах,
На высоких на холмах,
Где под нашею звездой
Между небом и землей
Заросла давно межа,
Там живет моя душа.
Там по белым облакам,
Как по плюшевым коврам,
Ноги быстро унесут:
Раз – и в небе, раз – и тут.
На холмах из молока
Начинается река:
Часть идет на жизнь и рост,
Часть – питает море звезд;
И рождается мотив –
Тот великий вечный миф,
Что похож на дивный сад
Всех сказаний и баллад.
Там гуляют мудрецы,
Как простые сорванцы,
Там занозою беда
И стук сердца навсегда…
Жаль, туда я наяву,
Ну, никак не попаду.

26.6.2000    
Моя душа закована в металл,
Ее зажали каменные стены,
Под нею жерло огненной геенны,
А рядом с ней растет девятый вал!
Но крылья ангелов тверды и неизменны.
Готовы! Только я к ним не взывал:
Я на посту, пока не тот накал,
И время не настало для замены.
27.6.2000    
Он, оставшись один, был последним из
племени, –
Я не помню какого, пускай, могикан, –
И недавно сметавший друзей ветер
времени
Обдувал у Последнего шрамы от ран.

Все, кто слышал его, все, кто мог с ним
обмолвиться,
Перешли горизонт и теперь далеко,
Никогда больше песнью простор не
наполнится,
Не взыграется брызгами тут озерцо.

Он стоял над водою один в ожидании,
Что, быть может, откроется тайна: зачем,
В чём последней дороги его
оправдание…?!
И остался как идол – недвижим и нем.

Расстилался простор над равнинами
синими,
Тот где жили ушедшие за горизонт,
Но его никогда не окликнут по имени:
Он отныне один – человеконарод.

28.6.2000    
Нет в жизни счастья, нет покоя:
То мучит философский зуд,
То ищет стих в мозгу приют,
То физика иль что другое.
Да и во сне меня то бьют,
То ловят средь бетонных груд,
То гонят вшею, как изгоя.
За что мне выпало такое…
Я не спрошу, а то – соврут.

28.6.2000 *
Стихи не надо нагружать
Ни философскими цепями,
Ни сверхидейными камнями,
Не надо слезы выжимать
Неразделенными любвями
И непонятными словами
Не надо рифму услаждать.
Из глубины – как из годами
Земли лежавшей под парами –
Их следует освобождать;
Они должны уметь летать,
Уметь шутить, уметь играть…
Или грустить, но вместе с нами.

P.S.  И поученьями нам с вами
Не надо рифму набивать –
Всяк скажет: “Сами-мы-с-усами”.


29.6.2000    
Когда наступает срок
И не хватает мгновенья,
Ты вспомни, что есть прыжок,
Еще есть время паденья.

Пускай полотнище флага
Падет на финишный столб:
Когда не хватает шага,
Пусть лоб ляжет вместо стоп.


30.6.2000 *
Дитя моё, нам не грозят
Ни краткость дней, ни долгий ад;
И легок будет в Небо вздох.
Нас никогда не бросит Бог!



1.7.2000    
В этом месяце уже
Много лет назад
Я печалился в душе,
Был и зол, и рад,

Различая ветра вой,
Океана рев.
Сочленялась надо мной
Череда веков,

И вставала на места
Братия планет,
В ожидании, когда
Появлюсь на свет.



2.7.2000    
Если уютно и если тепло,
Мы не заметим, – нам это не надо, –
Что в полуметре, стуча о стекло,
Гибнет мушиного племени чадо.

Боль, мы считаем, еще далеко,
Редко приходит с косою старуха.
Ждет нас не уксус, а мед с молоком,
Что нам какая-то бедная муха.

Всё замечать и над всеми рыдать…
Мир – “не подарок”, но он не враждебен,
Он не убог, не уродлив, не беден –
Разве приходится часто страдать!

Эта история, право, смешна:
Мало ль “трагедий” таких у окна.

3.7.2000    
Взлет Безумия – свистом крылья,
В воздух взмыли мысли бредовые,
Древних соков потоки вскрыли
Потаенное и бездонное.
Взор застывший стал новой осью
Начинающегося вращения,
Уходите, друзья и гости,
Я… мы просим прощения!
Скоро в танце расколются камни,
Смерч затянет всё море пенное…
Силой буйвола, бегом лани
Атакуется запредельное!
Сумасшествие ставит вето
На железных логик колонны.
Скоро выйдет моя планета
В зону бреда… из мертвой зоны!
Может быть, даже без сомнения,
Что сломается вихрем выя,
Но в костях не унять биения –
В том движенье уже и мы… я!

4.7.2000 *    
Ошибки ожидают роковой
По всем углам таящиеся морды,
Едва споткнусь – и каменные своды
Над головою наполняет вой –
Они пока играют лишь со мной,
Но уже слышен отзвук несвободы.

5.7.2000 *
Мозг как почва разрыхляется –
Нужно семя углубить,
Чтобы древо породить
То, что в Небо поднимается.

5.7.2000    
Отправляются пусть на покой
Утвержденные прежде учения,
Не остаться теперь “с головой”:
Наступает мозгов размягчение

До взрыхленной лопатой земли,
До бульона простого, первичного,
Чтобы в нервном растворе могли
Раствориться комочки привычного.

Для того ли, чтоб всё позабыть,
В полудреме сознание рваное?
Размягчается мозг, может быть,
Чтобы выросло в нем нечто главное.

6.7.2000    
Я не один – мы всюду будто травы
Пронзаем твердь, хватаясь за лучи,
И что нам крики, трубы и литавры:
Мы слышим, как ядро Земли стучит.

Мы отданы древами непогоде,
Пытающей упругость наших спин.
Но и тогда стоим мы, не уходим,
Когда кровоточит открытый “спил”.

Мы – в дальний путь зовущие холмы.
Да не оставит Синь своей опеки,
Поможет, коль придет пора сумы,
Ведь мы… – еще и братья-человеки.

7.7.2000 *
Сегодня это допустимо –
От этого “не грянет гром” –
Всё не фатально, исправимо…
Но с этим справлюсь ли потом?

8.7.2000    
Недавно я вдруг ощутил странный холод,
Которого несколько лет уж не знал,
Как будто Любовь свой откинула полог,
И “внешнего” образ тут видимым стал.

Я улицы сырость и холод ступеней
Сквозь стены и обувь прочувствовать смог,
А самое главное: без объяснений
Всей плотью стал чувствовать, что одинок.

Я знал: этот холод сейчас на минуту –
Ошибочный случай, который не в счёт, –
Но также я знал, что на смену уюту
Однажды ко мне он надолго придет.

9.7.2000 *    
Как жалко, что приходится бороться
С друзьями до усталости в костях,
Когда противник общий наш смеётся,
Когда, отнюдь, не утро на часах.

10.7.2000
Посвящается годовщине проживания в этой квартире    

Мой милый дом, всегда ты был
Чудесным кораблем:
По времени отважно плыл
И в штиль, и в снег, и в гром.

Ты верен был моим мечтам,
Не изменяя курс,
И ход твой прибавлялся там,
Где замирал мой пульс.

Ты с бурей, не давая крен,
Сражался на износ.
Что б делал я без этих стен,
Спасающих в мороз?

Пески, лианы, мрачный риф,
Кораллы, валуны…
Нектара море, остров нимф,
Долина тишины…

Где только не были, и что
Нас ждет под бой часов.
Да будет ангела крыло
Нам вместо парусов.

10.7.2000 *
Пора штурмовать абсолютный пик,
Или камни вырастут с гору,
Каждый звук обратится в крик,
А каждый день даст дорогу мору.

11.7.2000    
Я думал, что повсюду рядом
Готовые помочь
Со мной бесстрашные отряды
Идут и день, и ночь.

В груди моей жила отвага, –
Хоть “к черту на рога”, –
Я не сбавлял в походе шага
И раздражал врага.

Но оглянувшись ненароком,
Прибавил я седин:
На поле всём моем широком
Стою как перст один.

Вот так, шагаешь бодро, славно,
Как понимаешь враз,
Что пусто слева, пусто справа,
Куда достанет глаз.

Что делать мне и чем ответить?
Вернуться? Подождать?
Быть может, просто не заметить
И дальше продолжать?

12.7.2000
О современных лжепророках

Разрослась эпидемия:
У трех пятых найдут
Атрофию сомнения
Да пророческий зуд.

Что ни случай – “знамение”,
Что ни речь – “на века”,
Звезды тащат в борении
Не с небес – с потолка.

Не хватает терпения
Продолжать с ними спор.
Может, там воспаление
Всех отверстий и пор?

Может, новые веянья
Их продули вконец?
От эпохи биения
Аритмия сердец?

Хоть они в “озарении”
Нас не чтят за людей,
Будем чуть милосерднее –
К этим жертвам идей.

12.7.2000 * 
О современных лжепророках

Учителя, блюстители и гуры “без порока”!
Считаете, что знаете шаги судьбы и рока,
Что “намертво” вещаете глаголами пророка?
Давайте, вместе подождем,
А если выйдет срок,
Пускай “пророк” сжует… носок
Своим пророчьим ртом.

13.7.2000

Крысы
Бесстрашные воины, взявшие волю
От пыли земной, породнившись с ней цветом,
Всегда вы готовы к последнему бою,
Забыли про страх, не знакомы с запретом!

Упругому шагу, как времени ходу,
Любая преграда всегда покорится,
Рожденную в духе упорства породу
И черт, повстречавши в аду, убоится.

На месте погибшего встанут другие
С такой же безумной отвагой и рвеньем,
Чтоб к этой же цели сквозь толщи земные
Вгрызаться, врезаться с таким же терпеньем.

Солдаты и рыцари всех подземелий!
Одеты в доспехи, как следует – просто,
Но в деле остры вы, и нету сомнений,
Что Гея   вам мать, ну а тени вам – сестры.

13.7.2000 * 
Крысам

Серые воины,
Волей исполнены,
Что вас страшит!

Без притязаний вы.
Штурм и дерзание
Всё разрешит!

14.7.2000    
В фонарное зарево
Город уходит
И дышит неровно,
Вползая под лень,

А где-то сквозь марево
Холодом бродит
Вдоль зданий Нерона
Зловещая тень.

15.7.2000    
День моего рождения еще не наступил –
Как трудно жить в утробе,
Как будто бы во гробе,
Но только полным сил,
Которые все в будущем – до них мне не
достать,

И я тяну ручонки
С земли из-под пеленки,
Стараясь рассказать,
Что не рожден “в живую”,
Но я уже тоскую,
Ликую и горюю,
Быть может, невпопад,

Я – вот, я существую
И Белый Свет целую
У самых его врат.
Я знаю, что готовится сейчас день моего
Рождения, но смутно
И страшно мне, и трудно
Сегодня – до него.

16.7.2000
Странные воспоминания
1    
Грунтовая дорога у старых домов,
И пустынно тут в маленьких двориках,
У калиток песок, и не видно следов,
Только что-то на уличных столиках –
Это, верно, посуда стоит: котелки,
Пара мисок… – всё так основательно.
На заборах веревки висят, узелки…
Приготовленная рогатина, –
Для чего она срублена, кем и когда,
И кого она тут дожидается?
Вот колодец “журавль”, “Не ушла ли вода?” –
Будто спрашивая, наклоняется.
Я стою, и мне кажется: прямо сейчас
Выйдет женщина к столику с плошками,
Выйдет муж, и тогда станет ясно для нас,
Что он плотничает под окошками;
Прибежит к “журавлю” за водой мальчуган,
И вода на песок расплескается,
Где-то пес зарычит, загремит где-то чан…
Я смотрю, но ничто не меняется.
Всё осталось таким со вчерашнего дня:
Грунтовая дорога песчаная………
Все, наверно, ушли. Нету здесь и меня.
Почему ж мое сердце печальное?

2    
Прислонился к дороге проезжей поселок.
Местность южная: жар всю траву иссушил.
Глинобитные домики, слева пригорок,
Никогда я тут не был, никогда тут не жил.

У дороги пылящей играют детишки,
Разместясь на земле, кто на корточки сел,
А еще прямо здесь продаются коврижки,
Для проезжих, наверно, но я их не ел.

Голоса, суета: все хлопочут с поклажей –
Эти только приехали, те уж в пути
И потом не вернутся… да вспомнят ли даже?
Что же я вспоминаю? – не знаю, прости.

3    
Домики добротные сложены уютно.
Рядом обихожены и холмы, и пруд.

Здесь ложатся вечером, здесь встречают утро:
С думами, с заботами люди здесь живут,
Что “пустили корни” – в стороне дорога,
Провожают путников взглядами в окно.

Это только кажется – всё здесь не надолго,
Все они тут странники и в пути давно.

16.7.2000 *    
Вне дорог не остаться с пегасом,
И минуты не встанут для нас,
Не даются нам силы авансом,
Не удастся дышать про запас.

17.7.2000 *
Вся арифметика проста,
Когда бы не потоки Леты:
Мне Год до возраста Христа
И миг до возраста планеты.

18.7.2000    
Сон, оставь свои объятья:
День еще на Свете Белом,
Не хочу пока что спать я.

И пока чреват я делом,
Хоть во тьме, – свершись проклятья, –
Всё ж на полах ночи платья
Нацарапаю я мелом:
“День еще на Свете Белом,
Посему не должен спать я!”.

18.7.2000 *    
Простой невежда вовсе не прекрасен
И спесь упрямца – это тяжкий груз,
Но как же, боже мой, всегда опасен
Упрямства и невежества союз!

18.7.2000 *
Все мои цели       были сбиты,
И до сих пор       в себе уверен,
Пусть враг умерит       аппетиты –
Менять привычки я       не намерен!

18.7.2000 *
Эпиграмма на Пернатого

Покуда песнь его не спета
(Да сбудется не скоро это),
Он всё пытает и пытает:
На чьих слонах стоит планета,
И сколько рукопись сгорает.


18.7.2000 *
Эпиграмма на Юдина

Ему таланта не избыть –
Достаточно движенья пальца, –
Но только: “Быть или не быть”, –
Пытаться или не пытаться…
Ведь может и не удаваться, –
Так нужно ль пальцем шевелить?

19.7.2000
Семь футов нам под килем,
Поменьше черных бурь –
Не будет счета милям,
Так распахнись, Лазурь!

Могучее Ветрило!
Дай взяться нам за хвост,
Чтоб парус устремило
По направленью ost.

А если север будет
Иль запад, или юг –
От воли не убудет,
Мы не опустим рук.

Ведь цель на горизонте,
И он везде един.
Морские волки, спойте
Над пеною седин!

Мы паруса расправим,
Как будто встанем в рост,
И мачтами достанем
До путеводных звезд.

В пути мы повстречаем
Все тайны-чудеса,
А в долгих криках чаек
Услышим голоса,

Поведает о многом
Нам урагана гром,
И всех дорог итогом
Мост в Небо мы найдем.

19.7.2000 *    
Я со стихов снимаю нимб:
Хочу их ставить с мыслью рядом,
А вы – мешающие им,
Молящиеся музе рифм,
Чтоб в страхе не хватил припадок,
Пишите лучше на порядок!

20.7.2000    
Каждый день я вновь стою на дне,
Я внизу карабкаюсь по скалам,
Каждый раз сначала, как во сне,
И без права быть на них усталым.
Эти муки дьявол запустил?
Это – бесовское истязанье?
Или испытание для жил
И суровых ангелов заданье?
Некогда решать, пока светло
Я ободранный, в грязи и глине
Вверх ползу, карабкаюсь… Зато
Каждый день стою я на вершине!

21.7.2000         
Д. Ю. и иже с ним

Что это народ бежит
Дружною гурьбой?
Шумно, аж земля дрожит,
Праздник ли какой?
Волокут крюки, веревки…
На подмогу, может,
Как один, смелы все, ловки, –
Весь народ поможет!

А, воздушный шар взлетел, –
Понял, в чем сыр-бор:
Есть традиция, коль смел,
Выйти на простор,
Шар крюками зацепить
И тянуть его, валить
Как на бойне бычьей –
Дедовский обычай
Очень важный, ключевой,
Старше, чем парад,
Так что нам он не чужой,
Ведь почти обряд.
               
Не пускать воздушный шар –
Это не амбиции,
Не безумия удар,
Славные традиции!

22.7.2000
На острове фей, куда путь нам не ведом,
С утра разливались чудесные песни,
Кружили эфиры и образы следом,
Что вмиг оживут, остановите если.

Ручьи там плескались, леса орошая,
И феи, купаясь, смеялись забавно,
Всё было крылато – от края до края…
Вчера ли? Не знаю, но точно – недавно.

А ныне: затихли ручьи и эфиры,
На остров, как осень, молчанье упало,
Луга, берега одиноки и сиры,
Попрятались феи, крылатость пропала.

Одним ожиданием образы полны,
Звучит лишь восьмая тревожная нота…
А там, вдалеке, где рождаются волны,
Уже различается черное что-то.

23.7.2000
Иди – впереди необъятна Синь,
Время – страда: наша жизнь поспела!
Молитва кончается на “Аминь”,
Чтобы за ней совершалось дело!

23.7.2000 *
Одни на стихи прокричат: “Гордыня!”,
Другие: “Безумие…”, третьи: “Язычество”,–
Они не поняли, что отныне
Это – принятое мною иночество.

24.7.2000    
Господи! Жизнь непрестанно рыдает
В горе и радости, снова и снова,
В битве – от боли, в покое – от зова,
И не спасает нас, не утешает
Даже любовь, даже доброе слово;
Бедность гнетет и богатство не ново:
Всё угасает и всё пропадает,
Полное будет пустее пустого,
Только слеза – вечный спутник живого…
Наши тела не вода составляет,
Слёзы соленые – плоти основа!

25.7.2000    
Мой гений – не украшенье, вроде
Ленточки на душе,
Он будет биться в пыли и поте
Поясом карате.

Заматереет в суровой доле,
В долгих часах труда,
Чтобы негодным не стал от моли
Более никуда.

Он почернеет – не тот, что новый, –
Кто ж здесь помолодел? –
Но, не истлевши, своей основой
Будет всё также бел!

25.7.2000 *
Бывает, что идет слепой
Верней других, идущих сзади,
Глаза же, коль даны судьбой,
Грех закрывать, гордыни ради.

26.7.2000    
Летний сон. Растворяюсь во всепроникающем
Теплом воздухе, таю как сказочный дух,
Закружился в полете, небрежно мечтающем,
Залетел в кроны кленов, нырнул под лопух.

Тишина наполняется разными звуками,
Возникающими наподобье паров:
Голосами чудными, веселыми стуками,
Даже плавными песнями, только без слов.

Мимо взора проносятся солнцем залитые
Вместе с дальними далями дом мой и двор,
Ленты речек, в песчаные косы завитые,
И дорога от самого дома до гор.

От земли поднимаются струи прозрачные:
“Мы с тобой… мы в тебе, чтоб душе не
устать…”.
Проявляется близкое, но не вчерашнее… :
Я уже пробуждаюсь, пора мне вставать.

27.7.2000    
В день рожденья на времени сваренный эль
Наливается в чашу, увитую тропами,
Открывается вход в потаенный тоннель,
Что проводит “вступающего” под истоками.

Будет слышно, как Кем-то, слегка торопя,
Имя полное, данное в жизнь, произносится
И со всеми в грядущее ветром уносится…
В день рождения Долг называет себя.

28.7.2000 *    
Как жаль, затупился мой меч,
И рано уйти на покой,
Не время убитому лечь –
Так значит: мне биться рукой!

29.7.2000
Этот древний народ был веселым и дружным,
На полянах, в лесах проживали они,
Собирали грибы, дикий мед, – всё, что нужно, –
А на праздник всегда разжигали огни.

Но пришли из-за мрачных морей великаны,
Зараженные жадностью, полные зла, –
Зачернели повсюду смертельные раны,
Загрустил старый дуб, зарыдала сосна.

И решили все жители в новые земли
Отправляться за горы, за скалы в снегах,
И походную долгую песню запели
О хрустальных ручьях, о зеленых лесах.

Они шли через вьюги, под ветром и громом,
Только был с каждым шагом всё дальше их
дом.
Где ж на свете нашелся приют малым гномам,–
Ведь мы, кажется, так их доныне зовем?

29.7.2000 *
Не мертвые мы, только и не живые:
Мы здесь и не здесь, это просто понять,
Для многого мы, к сожаленью, чужие –
Как было задумано, надо принять.
У каждого в мире свои есть задачи,
Но мы вместе с вами – единая рать,
Мы все за одно, значит, нужно удачи
От чистого сердца всем нам пожелать.

30.7.2000
Путь назад
1
Хватит по миру скитаться:
Ждут нас родные просторы,
Нужно назад собираться,
И ни к чему разговоры!

Мало ль стяжали богатства
Мы у владыки Похода:
Непобедимое братство,
Взятая в вечность свобода!

Что нам дороги бояться
Иль предаваться печали:
Всё мы – от шапки паяца
И до корон – примеряли!

Многое в мире ветшает,
Только не память о детстве!
Что нам сегодня мешает?
Нужно вернуться всем вместе.

2    
Кажется, нет преграды,
Светом свод неба полон.
Что же мы все не рады?
В душах какой-то холод.

Надо собраться вместе,
Чтобы прошли сомненья,
В самом священном месте, –
Объединить все звенья.

Воля одна решает!
Нам ли в дороге гнуться!
Что же теперь мешает
Всем нам назад вернуться?

3    
На дороге тишь,
Тает Солнца круг,
Что же ты молчишь,
Закадычный друг?

Отвечал он так:
“Кол в дорогу вбит,
на котором знак:
"Путь назад закрыт".”.

30.7.2000 *
Растянут у планера жгут
И с крыльев сорвали покров,
Всё будто бы замерло – ждут.
Я здесь, я одет, я готов.

31.7.2000 *    
В жилах кровь, и она железная,
Буро-красная плоть заливает.
Оттого, знать, повсюду лезвия
Постоянно во мне гуляют.

1.8.2000    
Когда будут рушиться наши дома,
Колоссы исчезнут единым махом,
Когда устоявшаяся сама
Твердь под ногами взовьется прахом,

Чьи-то руки, – не счесть числом, –
Тут же рядом, как будто с суши
Из водопада, из страшных волн,
Будут выхватывать наши души!

1.8.2000    
Голым в бой иду, в броне как будто,
Марширую в полосе запретной,
Не сбавляю хода там, где смутно…
И конца боюсь, как будто смертный.

1.8.2000 *    
Ко мне придут и слава, и успех,
Союзниками станут мои судьи,
И ложь с непониманьем как орех
Расколются,.. когда меня не будет.

2.8.2000    
Где-то солнце другое, деревья не те
И другие слова, и другая одежда,
Даже пища другая стоит на плите,
Только те же печали и та же надежда.

3.8.2000    
Несказанная Сила в далеком пространстве
Создала уже вихорь фатальный, густой,
Чтобы вся моя жизнь оказалась напрасной,
Чтоб закрыть начинанья могильной плитой.

Этим вихрем, возможно, последние мили
Пожираются здесь – в атмосфере земной –
Возмущенные волны материи взвыли,
Будто хищник по жертве. Он послан за мной.

Приближается вихрь. Не пройдет где-то мимо.
И во сне моем колокол начал звенеть.
Надо сделать, чтоб всё было необратимо.
Если я не промедлю, сумею успеть.

По дороге и дома его приближенье
В неприметных деталях пытаюсь узнать:
Может, знак заключен в мотыльковом
круженье,
Не спроста, может быть, под скамейкой
тетрадь?

Этой трещины не было, лопнула стойка,
Как же сильно с утра стала роза алеть…
Всё, наверно, случайность, фантазии…
Только
Надвигается Он, и я должен успеть!

4.8.2000    
Под скалами, как осколок,
Как леса предгорного плод,
Последний стоит поселок,
А дальше никто не живет.

Хлеба здесь не собирают,
По осени нет стогов,
Другое здесь дело знают –
Поселок проводников.

Веков отрицая смену,
Забывшись, не сгинуть чтоб,
Хранят словно дар не схему –
Загадки и тайны троп:

Где тень средь камней плутает,
Где ямы и для кого,
Где путника поджидает
Сокрытое колдовство.

Куда же ведет дорога,
Что есть за стеной снегов,
Не скажут вам из народа
Поселка проводников.

4.8.2000    
Когда придет для этого пора,
Я “переплавлюсь” в крик единый,
Отдам долги, возьму свои права,
И во Вселенной всей необозримой
Взорвется голос, вырванный из пут,
Живой как кровь, уже неистребимый,
И по дороге, вечностью палимой,
Я поведу Вселенную на Суд!

5.8.2000    
Странное чувство:
Не жалость это, не робость –
Как-то грустно,
Когда всё: где жил,
Что трогал, к чему подходил…
Летит в пропасть.

6.8.2000
Когда бы знать: кто и когда уйдет,
Поговорил и посидел я с ним бы,
Смотрели б мы на реку, в небосвод,
Еще я подарил бы ветку ивы

И попросил, чуть слышно, чтоб во сне
Он навестил, сказал, как месяц прожит,
А если время собираться мне,
Тогда бы я с родными сделал то же.

6.8.2000 *
Погибшему моему “Обезьяньему” дереву   

Что я могу сказать о нем:
И летом, и зимой
Он просто рос перед окном,
Он просто жил со мной.

Все девять лет себя дарил
И отдавал тепло…
А я с ним мало говорил.
Теперь я без него.

Пускай, хотя бы его сын
С земли взрастет ко мне
И не оставит среди зим
С пургой наедине.

6.8.2000 *
Когда человечья Земля
Окажется перед бездной,
Хочу, чтоб страна моя
Была бы тогда полезной.
7.8.2000    
Влечу головою в Небо
Рождающимся младенцем,
И всё – где я был и не был –
Укутает полотенцем.

Закружит миров мириады,
Когда в замиранье воли,
Господи! безоглядно
Паду на Твои ладони!

7.8.2000    
Считаете: рано пока что в гроб,
Иначе – бессмыслица, не готов я, мол?
Да, для смысла всегда есть Бог,
А для бессмысленности – дьявол.

7.8.2000 *
Считаете: рано пока что в гроб,
Иначе – бессмыслица, не готов я, мол?
Увы, для нее похлопочет дьявол.
В всё же… Для смысла всегда есть Бог,

8.8.2000    
Всё оставлено пепелищем,
Только пыль одна как дракон
По дорогам и высям рыщет
И в ничей оседает сон.
Как ни будут кружиться солнце,
Ветры биться и прах крушить,
Никогда уже не вернется
Жизнь.

9.8.2000 *    
От звезд к младенцу идут сквозь годы
Остатки света, с пространством воюющего,
И гибель, возможно, опережает роды,
А от моей звезды свет – из будущего.

9.8.2000 *    
Чтобы идти можно было в гору
И там далекий увидеть Свет,
Несущую строю из строк опору –
Я из стихов составляю скелет.

9.8.2000 *
Строчка вытягивает стихотворенье,
Оно – другое… — бумага исписана,
И наконец появляются звенья 
Правды, которая Истина.

10.8.2000    
Не пугайтесь стихий разгула,
Не ложитесь пред ними ниц,
От всемирного даже гуда
Не бегите, не прячьте лиц.

Это – судорожное движенье,
Это – быстрого сна ступень
И агония пробужденья,
За которым наступит День!

11.8.2000    
В океане зарождается заря,
Чтобы Солнце Землю искупало!
Зря грустим, печалимся мы зря:
Разве нам тепла и света мало?

11.8.2000 *    
О славных критиков полки!
К чему вы двигаетесь в марше
И столь ревнивы? Ведь стихи
Пишу свои я, а не ваши.

11.8.2000 *    
Хорошо, когда жизнь – целое произведение,
Полное страсти, успехов, борения…
Но не всегда всё гладко да ловко:
Бывает, что жизнь чья-то – лишь зарисовка.

11.8.2000 *
Да минуют стихотворения знаки –
Тщетны о качестве их рассуждения,
Есть у них только угол атаки
Или же глубина погружения.

12.8.2000    
Подоконник залило утро,
Там зеленый стоит алоэ…
Всё и ярко, и как-то смутно:
Слишком солнечно. Всё родное…

Приоткрыто во двор окошко,
Где кузнечики зашумели,
Птички прыгают по дорожке,
Поднимая день с колыбели.

И прекраснейшая погода
В этом сказочном, светлом мире.
Черепашке моей – три года,
Ну а мне их – пока четыре.
               
Свет из детства так чист и легок,
Что ночей с темнотой не знает
И сквозь годы, как между створок,
До “сегодня” он проникает.

12.8.2000    
О чем поет шарманка: о будущем и дальнем,
О том, что всё настанет, пока жива Земля,
Но после станет пылью и упадет на камень,
А дальше – снова встанет всё на круги своя.

12.8.2000    
Кровь моя заражена
Разными микробами:
Тьма в неё погружена
С мыслями не добрыми,

Там и похоть, и тоска,
И синдром усталости…
До стола и от соска
Жжет она без жалости.

Но всё это – ерунда:
Литрами иль пинтами
Кровь очистится всегда
Земляными фильтрами

В нужный срок, наверняка,
Я ж – бедовый, с гонором,
Жалко только, что пока
Мне нельзя быть донором.

13.8.2000    
Я сижу на окне,
Свесив ноги вовне,
И внимательно наблюдаю,
Как там люди идут
Да машины ползут,
Облака как по небу летают…
Я сижу на окне
И не боязно мне
Примоститься у края,
За всем наблюдая.

13.8.2000    
Спор за меня ведется и со мной.
Не утаить его нигде и никогда:
То крылья белые мерцают за спиной,
То на макушке – черные рога.

14.8.2000
Конец Света

Когда-нибудь,       не понять откуда,
Звучанье Музыки       донесется.
И станет больно,       и будет трудно,
От каждой ноты       взорвется солнце.
Прибои моря,       немые склоны
Вольются низким       тревожным тоном,
И в той гармонии       будут стоны
И сожаленья       о веке скором.
Во всём далеком,       во всем бездонном
Узнаем отзвуком       близких лики.
Прольется громом,       прольется звоном
Она в пространство       миров на стыке.
И мы заплачем       от звезд поющих,
Как от прощенья.       За нас мольбою
Она начнется       и всех живущих
Звучаньем хора       возьмет с собою.

15.8.2000
Сон дьявола    

“Белые крылья, как белое небо,
Свет источается к жизни глаголом,
Шрам – это память от адского склепа,
Сердце, как прежде – рожденное Богом.
Счастье…”, – но кратки его сновиденья,
Дьявол смеется безбожно и праздно,
В глубь загоняя “болезнь” сожаленья –
В сердце, что всё, как огромная язва.

15.8.2000 *
Пустое сердце – пустые вены,
Ничто основой залезло в гены,
Пустому тесно среди другого…
Пустому миру – пустое слово!

16.8.2000
Уже темно, и ночь не может
Ни подождать, ни отступить:
Она свершенное итожит –
Так было, так тому и быть.
Передо мною сна дыра,
И лишь одно меня тревожит:
Как сохранить мне до утра,
Что, зародившись, мысли гложет,
Внести туда, где вновь светло,
Что перед сном в меня вошло.

16.8.2000 *    
Не бойтесь жить – других минут не будет,
Дела не оставляйте на потом –
Нигде я не встречал сушёных судеб
И их не сохраняют подо льдом.

17.8.2000    
Разметайте мой прах над лесом
У ручья, где растет ветла:
Не хочу, чтоб земля всем весом
На оставшееся легла.

Я мечтал о походе дальнем,
Пыли стран других на стопах –
Не хочу, чтоб лежал под камнем
Даже этот никчемный прах.

Понимаю, что нет в том смысла
И иной меня ждет предел,
Только слишком уж утомился …
Я от тяжести здешних тел.

18.8.2000
Пойдем отсюда: это лжи
Взлелеянной приют,
Вельможи, судьи и пажи
Интригами живут,

В хвалебных одах слышен лай,
В салютах – запах серный…
Пора покинуть лживый край,
Оруженосец верный!

Оставим мы и этот град,
Где желчна даже суть:
С рождения в нем каждый рад
Кого-нибудь щипнуть,

Цветам на клумбах не алеть:
Здесь заросли из терний…
Не нужно медлить и жалеть,
Соратник, спутник верный!

А тут людей не отличить
От каменных колонн:
Царит “высокогорья” тишь –
У каждого свой трон.

То скрытый яд, то явный ад,
То замок толстостенный –
Пойдем куда глаза глядят,
Последний друг мой верный!


18.8.2000 *    
Всё играем мы в свои игры,
Неразумные дети Земли –
Скоро дни превратятся в иглы,
Вышивающие нули,
Из которых с кипеньем лавы
Повзросление к нам придет,
И закончатся все забавы,
И холодный проступит пот.

19.8.2000    
Сразу дерево поддавалось
Нетяжелому топору,
Солнце южное поднималось,
Обещая опять жару.

Доски в руки он брал и гвозди,
Он смотрел на дубовый стол,
А в сознанье: галактик грозди
И несущий планету ствол.

Разметались сучки и щепы,
Звук работы, как сердца стук,
Но потом разлетятся склепы
От касания Его рук.

И не дерево, а иное
Будет в сильных ладонях зреть,
Чтоб наполнилось всё пустое,
Чтоб восстала иная твердь.

А пока… стайка птиц летала, –
Ими пели Земли уста:
Вся природа вокруг узнала
В юном плотнике том Христа.

20.8.2000    
Шелком на ветру шумит красный гаолян –
Шепчет шорохом своим из далеких стран:
Как любили, ждали в нем, как срывали шелк,
Говорит о тех, кто жив и уже ушел.
А березы за окном, может, в этот раз
Донесут и обо мне до него рассказ.

21.8.2000 *
Смрад, которым воняют люди,
Есть всегда и везде – полно:
Как секреция он, как слюни,
Вырабатывается как г… .

21.8.2000    
Снова в путь отправляют длинный, –
Может, в Арктике иль Атлантике, –
“Новый”, “Лучший”, “Неуязвимый”,
“Вызов морю” невиданный в практике.

Только вот как всегда, случайны
Обстоятельства, и с подковами,
Талисманами и с речами
Все титаники гибнут новыми.

22.8.2000    
Минотавр не повержен, сказания лгут –
Вот опять собирается новая жертва:
Молодые и старые скоро уйдут,
Постоянно распахнуто жуткое жерло.
Не в далекой земле, не на острове Крит
Ожидают живых ненасытные зубы,
Скоро снова на них чья-то кровь закипит,
И поднимут по смерти безвременной
трубы.

22.8.2000    
Посвящается гибели экипажа подводной лодки “Курск – К 141” – I

Свершилось уже, и круто
Для них развернулась ось.
Последнего даже утра
Увидеть не довелось.

Разрушен отсек с надеждой.
В железе на дне страны
Холодной своей и снежной
Живые погребены.

23.8.2000
Посвящается гибели экипажа подводной лодки “Курск – К 141” – II   

Море! разбейся в брызги,
Дно свое оголи.

Будут ступени низки
К свету и до Зари.

Ангелы звездной Сини
Двери пусть распахнут –

Новые – из России –
К Господу в Высь идут!

23.8.2000 *
Где ждет нас главный бой с врагом,
Где миг решающей атаки?
Быть может, прямо за углом,
Быть может, прячется во мраке.

24.8.2000    
Когда мне позволят Небесные Власти,
Я берег построю без бед и ненастий.

В лучах на закате он будет светиться,
Паря над землей, как огромная птица,

Чтоб, в сон погружаясь вечерней порою,
Всегда выходили мы вместе с зарею,

Хочу, чтобы берег берёг нашу сказку,
И мы не отчаивались понапрасну.

Он будет не близко, не очень далёко,
То круто, то плавно проляжет дорога.

Когда мне позволят Небесные Силы,
Над берегом этим парить буду с Ними.


25.8.2000    
Если придут бураны,
Если зажгутся грозы,
Встанут тогда титаны,
Встанут тогда колоссы

В пламя, на лед стопами,
В жар окунутся, в зимы –
Станут они столпами,
Будут непобедимы.

И одного – не мало —
Духу не нужно торга —
Воля бы не пропала,
Слышал бы только Бога.

Но такова природа, –
Спаяны океаны, –
Встанут колоссы гордо,
Все, как один, титаны.

Выше любых пророчеств,
Выше хулы, проклятья,
Будут они без отчеств –
Ближе, чем просто братья.

Силе последней веры,
Силе надежд у края
Не подберется меры –
Суть у нее живая.

Если пойдут обозы
Смерти и рухнут страны,
Встанут везде колоссы,
Встанут везде титаны.


26.8.2000    
Если наш мир фатален,
Если – как автомат,
Что ж он тогда печален,
Что же он бьет в набат?

Что же всегда в надрыве
Жизнь звенит как струна,
Если и впредь, и ныне
“Нотами” задана?

Если всё в этой доле
Должно, и нет утрат,
Что же тогда без боли
Трудно смотреть назад?

26.8.2000    
Может, скоро наступит Бой,
И осталось минуток десять –
Выгнет стрелки часов дугой,
Чтобы внутренность нашу взвесить.

За игрою иль за грехом,
За прогулкой или за чаем
Он застанет нас – не верхом,
Как планируем мы, как чаем.

27.8.2000    
Для жизни, для созидания,
Чтоб долг я выполнить смог,
Мне хрупкое дали сознание
И легких фантазий шелк.

Едва надави – расколется
И смальтой мой ум падет,
Подуй лишь – взлетит и скроется:
Фантазия унесет.

Но кожа дана дубовая, –
Не скрутит ее озноб,
И гиря, пускай пудовая,
Навряд ли, пробьет мой лоб.

Еще мне дано терпение
На долгие годы – впрок, –
Ах, лучше бы озарение
Со скоростью на бросок.

28.8.2000      
Посвящается пожару на телебашне и трагедии с подлодкой

На морском дне
Оставлены рубежи,
А теперь в огне
Главная башня,
Стужи и голода ждут ножи –
Рушится страна наша!
Синей водой, голубым огнем
Посылаются нам знамения,
Говорящие об одном:
“Искупления!”.
Низ — верх.
Нас       всех,
Забывших Завет,
Потерявших зрение,
Бросают в пустыню на сотни лет
Гибели — Рождения.


28.8.2000 *    
Когда меня спросят, как в мире жил,
Кем был я на Свете этом,
Пожалуй, отвечу, что я служил
Философом и поэтом.


29.8.2000 *   
Посвящается Останкинской башне

Иглою в сознанье врезались
Железобетонные стены,
И вверх к облакам поднимались
По ним многожильные вены.
Но воздух не терпит так много
Зловонной втекающей пены:
По достиженье порога
Сверкнуло — и нет антенны.


30.8.2000    
Сотни, тысячи, миллиарды
Глаз с надеждой на нас глядят.
Не пеняют и даже рады, –
В крайнем случае, так хотят, –
Те, которых лизнуло болью
В День Рождения бытиё,
Посылая земную долю –
Не средь ангелов житиё.
Мы им видимся и с крылами,
И в сиянье лучей святых…
Что случилось со всеми нами?
Как мне выдержать взгляды их?

30.8.2000    
Немощны, злы и голы,
Мира земного в центре,
В замыслах вечно горды,
Только от смерти в метре.

Званы быть господами,
Ангелов будто племя.
Трудно летать шагами,
Падая, полу дремля.

Трудно владеть мирами,
Не выходя из бойни.
Трудно служить богами,
Если лишь Быть достойны.

31.8.2000    
Мы скорее веков не заметим
Под светилом, бессменно парящим,
Чем навеки расстанемся с этим
Горизонтом напрасным, пылящим:
Мы зачем-то опять забредем,
Где снежинки спускаются спящие,
Где минуты остались щемящие,
Исчезающие под дождем.
Как отметины с кожи не смыть,
Что с размаху поставлена плетью,
Так земли никогда не забыть:
Мы – однажды привитые смертью.

1.9.2000    
Строки мои, мои предложения —
Верные стражи и судьи суровые –
Предотвращают мозгов брожение
И выравнивают всё неровное.
Я их смерти предам, огню,
Я их выброшу на помойку,
Если однажды с ума сойду
Или душе разрешу попойку.
Не один я в дыму атак,
Отвечаю не за себя лишь:
Полководец я – и никак
Долг пред армией не оставишь.

1.9.2000    
Я не люблю учиться и читать,
Писательство легло петлей на шею,
Труда боюсь, от жизни коченею…
Люблю лишь над просторами летать,
Как птица легкая, – хотя и не умею.

2.9.2000    
Бой часов – это отзвук шага,
Дуновение ветра – дыхание,
Нам и холодно, нам и жарко
Перед будущим – в ожидании,
И грядущее приближается
Не пустотами невесомыми.
Как, не видя, где миг рождается,
К уготованному быть готовыми?

3.9.2000    
День последний и на прощание
Прикасается осторожно:
Веток слабое колебание,
На обочине подорожник,
Что не сказано, недопонято,
Теплотой растворившись рядом,
Унесется с листвой из золота,
Или выпадет снегопадом,
И таинственное звучание
Этот день в каждый образ вложит,
Только внутреннего молчания
Никогда оно не встревожит.

4.9.2000
То – Весы, их великих чаш,
Что похожи на две десницы,
Не улавливает разум наш;

Это – взлет вертикальный Птицы,
Устремившейся мир рассечь,

А еще это – в твердь входящий
До ядра, до основы Меч —

Крест на грешной земле стоящий!

4.9.2000 *    
Время встреч не настало пока,
Берега другие кажутся нереальными,
Но река отчего-то уже мелка –
Скоро все минуты будут прощальными.

5.9.2000
Год двухтысячный – “ноль, ноль” –
Будто и не было тысячелетий;
Кажется, что на планете третьей
Не появлялись ни жизнь, ни боль,
Не было целей, свершений, войн,
Ни стихов, ни пустого вздора –
Можем мы начинать всё снова:
Год двухтысячный – “ноль, ноль”!

5.9.2000 *    
Бес коварен – перстом его
Не один был момент увенчан:
То камнями он бьет в чело,
То ласкает руками женщин,
То он входит в моих друзей
И поступками управляет,
То как хитрый незримый змей
Незаметно в меня вползает. 

 
6.9.2000    
Дорога к Солнцу – лезвие бритвы,
Нависшее прямо над горлом бездны,
И каждый шаг – продолженье битвы,
Несущее новые нам порезы.
Ступни – недавно, теперь – колени
Упали – пропасть их проглотила —
Всё меньше и меньше от тела тени —
Всё ближе и ближе огонь Светила!

7.9.2000    
Пока пишу, пока сочиняю,
Никто не сладит со мной одним,
В руке покуда перо сжимаю,
До Дня Суда я неуязвим.

Законы творчества не позволят
Земным законам порвать строку:
Воздвигнут стены и лед расколют,
А эшафот превратят в труху.

Пока не будет закончен свиток   
И что-то вижу я вдалеке,
Колите, жгите в азарте пыток –
Стою не здесь я – не на песке!

8.9.2000    
Время творчества
Больше не будет минута
Времени только отрезком:
Каждая вынырнет круто,
В голову врежется с треском

И закипит, задымится,
Ставши частицею шторма,
Сердцем она будет биться
Не на оси метронома,

Будет как камень весома –
Тысячелетия слепок,
Каждая будет как слово,
Сказанное напоследок.
9.9.2000    
Зима проходит, проходит лето,
Да только чудо не возникает –
Пишу про то я, пишу про это,
Но снова Главное ускользает.

Под сенью леса, в морской пучине
Лишь промелькнуло, надевши тайны,
Пишу о жизни – оно в кончине,
О смерти если – в живом дыханье.

Порой подходит почти вплотную
И где-то близко совсем витает,
Но после строчек иль запятую,
Иль многоточие мне поставит.

Перо не сдастся и не привыкнет,
И жду я Главное, понимая:
Едва сквозь череп оно проникнет –
Погибну или сойду с ума я.

10.9.2000    
Мы   бывшие смертные
Поднимемся к Трону,
Судороги незаметные
Сольются в икону,

Боль просочится светом
Сквозь утомленные ткани,
Жизнь опустится небом
Нам на длани,

От крови с глиной следы будут буры –
Землею путь наш отмечен, –
И на челе загорятся буквы:
“ВЕЧЕН”!

11.9.2000    
Воздуха не хватает – иное сознание –
Люди шевелят губами без голоса:
Всё существо мое теперь в ожидании –
Жду приближения нового образа.
Чувства ушли на второй план,
Главным стало из них осязание:
Ощупью отправляюсь я в океан,
Только что окруживший соседнее здание.
Волнами опережает его туман –
Образов не созревших причудливое скопление,
Будто бы бубном спугнул их где-то шаман
Или с горы фантазий скинуло землетрясение.
Только мне требуется совсем другое –
Повитуха я, а не роженица –
Ядро должно быть созревшее и тугое,
Для птенца не опытен – мне нужна птица.
Я ее поймаю в бурном течении,
Подниму руками всех голов выше
И, дождавшись сходящего оживляющего
течения,
Отпущу, убедившись, что она дышит.
Вспомнить нужно мне незамеченное,
Ощутить за спиною холмы дальние…
А иначе поглотит сознание искалеченное
Океан, глубины которого я в ожидании.

12.9.2000    
В раннем детстве ко мне незнакомый старик
Подошел, когда близкие все отвернулись,
Но сгущавшийся сумрак скрывал его лик,
И древесные ветви над нами нагнулись.

Из дорожного шума, как будто из вод,
Тихий голос выныривал лишь на мгновенье
И опять, не нарушивши времени ход,
Исчезал – растворялся в тяжелом гуденье.

Говорил он тогда о каких-то годах…
О не сделанном им… и о том, что поможет…
Будет трудно потом пробираться впотьмах…
Только что-то в меня почему-то он вложит.
Ну а я незнакомцу зачем-то кивнул.
“Это нужно и мне...”, – он промолвил ребенку,
А потом чуть назад незаметно шагнул,
Пересечь для того чтоб реальности кромку.

Я живу, никому не давая отчет,
Дни проходят нормально: без тягот и
бедствий.
Но бывает порой кто-то сзади встает.
Кем же был тот старик, что пришел ко мне в
детстве?

13.9.2000    
Не из рыцарских замков синьора и дона,
А из песен старинных и сказочных стран
Созываю солдат под свои я знамена:
Общий сбор объявляя, стучит барабан.

Этой жизни нужны силы чистые ваши –
Оживайте, спешите воители од,
А иначе погаснет заря, не восставши.
Ожидает нас долгий и трудный поход.

Как же много отстало друзей моих званных…
И для битвы последней теперь посажу
На коней златогривых солдат оловянных.
Поднимайтесь – я верю, я знаю и жду!

Никогда не случалось со времени она
Лишь в фантазии бывших – по тропам шагать,
Но стучит барабан, и зовет песня горна –
Собирайся на по-двиг, бесстрашная рать!

14.9.2000 *    
Повсюду видятся перста,
Которые мне указуют,
И сквозняки, наверно, дуют
Из упрекающего рта,

Сверлят, толкают, прожигают
Нетерпеливые глаза,
В руках – то кнут, а то узда!
Как мало рук, что помогают.

15.9.2000    
Опять надеваю я старые латы,
И вороны с грифами пиршества ждут,
А мы-то считали: уже не придут
Ни боль, ни разлука, ни скорбь от утраты.

Опять приближаются к нам холода,
Немеют деревья – их ветки чернеют, –
За окнами ветры суровые веют,
А нам-то казалось: тепло навсегда,
И если наступит, то только весна.


16.9.2000 *    
Посвящается боксеру Али

Ему аплодировал Земной шар.
Почти не задумываясь над позой,
Был нокаутирующий удар
Для него прозой.

Что же совершает на нас “наезд”
В этом движении звездном быстром? –
Ныне у “великого” только жест,
Который он демонстрирует журналистам.


17.9.2000
Осенние всадники  I

Осенью в небе по тучам нависшим
Скачут куда-то без отдыха всадники.
Топота сильных коней мы не слышим, –
Разве монахи иль, может быть, странники.

Но ощущаем комком за грудиной
То ли тоску бытия неуютного,
То ли сомнения жизни недлинной,
То ли тревогу грядущего смутного.

Это – доходят до нашего сердца
Ветры, взрыхленные в небе копытами,
И никуда нам от чувства не деться,
Если походом пространства пропитаны.

Кажется: вместе с движеньем летучим
Напоминается нам обещание…
Осенью долгой над нами по тучам
Всадники скачут в тревожном молчании.

18.9.2000
Осенние всадники  II

Поздней осенью год из года
Жизнь уходит, наш край бросая.
Здесь останется непогода,
Не пуская дыханье рая.

Онемеют мои деревья,
Духи трав соберутся в стайки,
Не покажется больше фея,
И замерзнут кругом лужайки.

Всех, наверно, берут с собою
Эти всадники, что с ветрами
Самой грустной идут порою
Вдаль куда-то над облаками.

С каждой ночью пустеет утро.
Холодает – теплей укройся.
Всё уходит, но почему-то
Мы опять с тобой остаемся.


19.9.2000    
Меж камнем и небом исчезли щели,
Но кость упряма и вязок ум.
Вскочите на землю скорей с постели –
Становится с гору последний дюйм!

Удар курантов расплылся гулом,
Вверху застыли мечи часов…
Отныне каждый стоит под дулом,
И дверь снаружи закрыл засов.

19.9.2000    
Звенит в ушах полета скорость,
И кровь уже – горячий пар,
Предел исчез, пропала робость…
Но и паденья скор удар.

Шаги тверды и непорочны, –
Движенье – танки, суть – металл, –
Неудержимы, стройны, прочны…
Но вот полет, увы, пропал.

20.9.2000    
Я слово не оставлю на потом:
Стихия сзади силы набирает,
Потом поглотит всё ее потоп,
И слово в грохотании растает.

Не от гордыни и не от азарта
Так яростно сейчас пером машу,
А потому, что скоро, может, завтра
Я больше ничего не напишу.


21.9.2000    
Ежедневно новую тему
Я хватаю собою, как выстрелы,
Бегло пущенные по телу,
Потому что образы быстрые.

Отойду лишь – и кто угонится,
Что-то будет тогда потеряно,
Ну а сердце моё, как водится,
От рождения слишком медленно.

Значит, нужно опять мне завтра
На пути встать у шквала образного –
Продолжающегося залпа,
В эту сторону снова посланного.


22.9.2000
Сосна
грустна,
И куст
мой пуст
Заря –
зазря:

На сотни ли
лучи –
ничьи,

Ведь все ушли…
Молчи,
молчи.

22.9.2000 *
Всё – прах
Всё – ноль,
Коль страх
Со мной.

23.9.2000    
Поле пусто, и цепь одна лишь
Длинным гадом свернулась в луже.
То, что было тут, – не узнаешь:
Проникает вода всё глубже.

Дождь последний след размывает,
И куда он ведет – не ясно.
Чьё присутствие остывает?
Кто недавно мечтал напрасно?

Грязь под ливнем плывет, как тесто, –
Значит, где-то должны быть печи, —
Подготавливается место,
Надо думать, для новой встречи.

24.9.2000 *    
Порой хочу я постоянно
Быть со щитом своим незримым,
Чтоб стать везде неуязвимым –
На дне морей, в огне вулкана;

Всё чувствовать, переживать
Кипенья или шквала близость,
Но чтоб ни жар, ни даже сырость
Щит не смогли атаковать,

Чтоб не смогла убить волна
И больно не было под градом,
Чтоб я был “там”, и… как бы “рядом”.
Да, это же – доспехи сна!

25.9.2000
Город Третьей страны

Самый высокий город:
Камни – твердыни воли,
Каждый живущий молод –
Непобедимый воин.

Город – как чудо-танец,
Город – как пост Стоящих,
Каждый живущий – старец:
Сед от лучей палящих.

Пропасти он преграда –
Строгость застыла льдиной,
Остро сверканье града.
Пламя и Лед – едины!

26.9.2000
Три страны

Есть три страны: одну из них
Скрывают ветками деревья,
Туда захаживал мой стих,
Там живы все, там нет забвенья.

Успокоение и грусть.
“Передохни – душа устала”
Но путь венчает слово “Пусть…” –
Там у конца всегда начало.


Страна вторая в облаках,
Она как сказочное детство,
Там полетишь, сказавши: “Ах!”,
И можно в лепестки одеться.

Туда приходят из теней,
Как будто заново родившись,
Чтоб стать светлей, чтоб стать сильней,
Росой на небесах умывшись.


А много выше, как скала,
Страна последняя – Твердыня;
Строга, сурова и бела,
Там вспыхнет дух, а страсть остынет.

Великие Стоят в Строю
И Держат Мир, и лечат бренность,
Поэтому всегда в бою
Неувядающая Зрелость.

27.9.2000    
И я, и ты, и всякий знает:
Зачем пришел, на что готов –
Один из тысячи крестов,
Который очи отверзает!

Сомненье ложное терзает,
На все шаги – один поход,
Но, даже если был не тот, –
Одно мгновенье плод срезает!


28.9.2000    
Из парусов, что нам в дорогу дали,
Мы шьем портянки, гольфы и носки;
Ну а потом, сбивая каблуки,
Виним ухабы в том, что опоздали.

Для нас писали вечные скрижали,
Но мы из них сложили жернова.
В деревьях обнаружили дрова…
И, ставши одиноки, зарыдали.

Мы тело крыльями как бы в тисках зажали,
Забывши, для чего они нужны;
Теперь срезаем их, достав ножи,
Кляня богов за то, что нас рождали.

29.9.2000    
Сон: бесконечные ступени.
Они идут из глубины,
Где луч обгладывают тени,
Минуты где погребены,

Нет ни опоры, ни креплений,
И рядом с ними нет стены –
Лишь острая волна ступеней
Уже пронизывает сны;

Идут всё выше, без площадок,
Поверх домов и пара вдоль,
Как устремления осадок,
На них блестит чужая соль;

И, не рассчитывая дальность,
Идут над летом и зимой –
Они уже вошли в реальность,
Став Мирозданию каймой.

30.9.2000    
Я всё могу, лишь стоит встать с постели –
Не будет ни просчетов, ни потерь.
Уже стою, – ладони, лоб вспотели:
Теперь я жду, когда откроют дверь.

1.10.2000    
Где хоть в броне, хоть в шубе будешь голым
У Мироздания на волоске,
Где даже дышишь воздухом тяжелым
В оторванном от Бытия куске,

В бессилии где все и вы живете,
Где ночью нужно ставить фонари,
Всегда я столь уверенный в полете,
Поскольку крылья сзади не мои.

1.10.2000    
Оставим это поле,
На что оно всем нам:
Здесь слишком много соли
Осело с наших ран.

Оно нам показало,
Что есть такое смерть,
Оно нам рассказало,
Что можно не успеть.

Ну а теперь довольно –
Идемте наугад,
Пусть будет страшно, больно,
Найдем прекрасный сад.

А поле – не забудем,
Оно у нас в груди.
Что б ни было – мы будем!
Нам следует уйти.

2.10.2000    
В постели хорошо под одеялом,
И пусть вовне заледенел туман,
Неважно, что ложился я усталым:
Мне равен тут любой герой-титан.

Могу я быть на время великаном!
Такой вот нам дается передых,
Как в этом мире напряженно-рваном
Даруется отдохновеньем стих.

3.10.2000
Посвящается Поэту

Нарушат траур громов раскаты,
И голос громче их во сто крат
Прикажет смерти: “Иди назад!”.
“Остановитесь, звезды закаты!

Теперь объятия их разъяты
Всей силой, отданной за тебя.
Склонились души в мольбе скорбя,
И все грехи с тебя будут сняты.”


4.10.2000    
Веревка туго зачем-то свита
Из слов, в воздухе нерастворимых.
Иду мимо, не подавая вида,
В дыму мгновений необратимых.

Нарочно что-то под ноги брошено.
В руках ноша, а то – разбито,
И ум занят: в мозгах горошина –
Обида!


5.10.2000    
В траве под моим окном
Гномики обитали.
Но лист упал за листом,
И холода настали…

Мы об одном мечтали
И вместе смотрели вверх.
Но сверху к нам, как на грех,
Снежинки теперь упали…

Под окнами нет травы,
Никто там не копошится,
А мне говорили вы,
Что чудо вот-вот свершится.

6.10.2000         
Моя забота есть работа
Моя! – пусть до седьмого пота.
Я в ней упрусь,
В ней разобьюсь,
Всё разбирая: “что?” да “где?”,
Поджарившись как на плите,
Я буду придираться к слогу
И рыть пером, подобно рогу,
На мне порученном листе.
Заботу ж о своем хребте
Я смело доверяю Богу.



7.10.2000    
Жизнь – чугунная батарея,
Никуда ее не спихнуть,
Руки прячутся внутрь, немея,
И костра на них не раздуть.
Если нет, то она – как ртуть:
Убегает, хоть не чужая,
Под уклон декабря и мая,
И попробуй ее вернуть.
Промежуточной нету фазы,
Хоть на гору искать залезь,
А поспорит кто, всё – рассказы,
Или жил он совсем не здесь.



7.10.2000    
Моей черепашке Мусе

Муська – камешек лунный,
Южных степей кораблик,
Самый маленький, самый юный
Древний мой динозаврик.



8.10.2000    
Прикрою грудь плащом, –
И большего не надо, –
Одним ненастным днем
Пешком отправлюсь. Ладно?

Отправлюсь в глубину –
Теперь уж не по краю:
В толпу, в ничью страну,
Куда и сам не знаю.

Направь меня, душа,
Благослови же, Отче…
Чтоб полами плаща
Сметались дни и ночи.

9.10.2000    
Тяжело, и кому поплакаться,
Рассказать, объяснить – пустое.
Может быть, всё еще исправится,
Может, будет еще другое.

Эти сутки – огневращение,
Приговор его за порогом.
И одно лишь есть утешение:
Рана моется кровотоком.

9.10.2000    
Чувствую, что кричу
В эту и ту бездонность
И кулаком стучу,
Не признавая скромность.

Вижу: трава дрожит –
Ветер поднялся криком –
Голубизна бежит,
Прячась за горным пиком.

Может, воткнулся шип
В рот, и, себя не чуя,
Так что уже охрип,
Что-то давно кричу я.
10.10.2000         
В октябре есть одна напасть:
Слишком многое умирает
И с собой при том забирает
Часть от жизни и силы часть –

Я иду и могу упасть:
В октябре, как всегда, слабею,
Вместе с листьями я мертвею,
Но мешает земля пропасть.


11.10.2000    
Мир надвигался непостижимо:
Он выплывал из-за темной дали,
Мы же тогда проходили мимо,
Но в этом мире забуксовали.


11.10.2000    
Включите свет в домах,
Пусть будет вам светлее,
А в сумрачной аллее
Пусть будет крыльев взмах.

Последний взгляд скользнет
По деревам склоненным,
По тучам полусонным,
И всё, всё-всё пройдет.

Как тяжело смотреть
На этой ивы локон,
На свет из этих окон,
Что не увидишь впредь.

С тобою, как сестра,
Аллея среди ночи…
В домах пусть будет громче,
Ну а тебе пора.


12.10.2000    
Трудно, ползая, быть парящим, –
Одновременно то и это:
И булыжники, и комета
В небе сдавленном и болящем.

Впереди поджидает ящер.
Уходящим куда-то в дым
Помоги, на камнях стоящий,
Человеческий Серафим!


13.10.2000    
Время – золото

Вниз прямо из-под молота
На головы наши грешные
Тяжкое сыплет золото,
Падают слитки свежие.

Под канонадой этою,
Даже когда нам больно,
Прятаться не советую
И говорить: “Довольно”.

Будут покуда теплыми
Кресло, постель, циновка,
Нам – согреваться топками,
Будет литьё и ковка.


13.10.2000 *
Сыро, зябко, трудно, плохо
От рождения –
Этот мир достоин вздоха
Сожаления.


14.10.2000 *
Те клубы, что по интересам,
Напоминают мне клубки
Большие, смятые под весом.
Пусть даже там не “червяки”,

Совместно все в них копошатся –
Мелькают губы, груди, лбы –
Вот-вот на что-нибудь решатся…
И газа вверх пошли клубы.

Ты в клубе, будто в теплой шубе,
Высиживаешь мастерство;
Ты не один: с тобою в купе
И та, и тот… и даже то.

Как плод таланты кормит клуб,
Но свой я всё ж прикрою пуп.
—       —       —
Одним теплом дитя согрей:
Твори один в углу у лампы,
Где дальше рты и дальше лапы
Товарищей, твоих друзей.


15.10.2000    
Немного многое решает.
Вы Бога за меня молите –
Вся жизнь подвешена на нити,
Которая уже ветшает.


15.10.2000 *    
Лермонтову

Под дождь, под шторм, под бури вой
Когда от нас уходит воин,
На смену должен встать другой.
Мой Бог, пусть будет он достоин.


16.10.2000    
Я думал: вымерз до основ,
И скоро горло онемеет,
Всей кровью холод овладеет,
И скроет кожу льда покров,
Меня, как снег, пурга закрутит,
Последнее во мне остудит…
Но кто-то в грудь подбросил дров.


16.10.2000 *    
Где обещания и клятвы?
Где урожай? Где время жатвы?
Неделя бестолковая,
И жизнь черновиковая.

17.10.2000    
1
Легенды – нынешняя страсть,
Как проявление недуга,
Они – сегодняшнего часть,
И всё реальнее их власть,
Поскольку по закону круга
Мы в них готовимся упасть.

2    
Пленит, волнует час начал
И древний мир – мир динозавра:
Там жизни строился причал,
Там Ангел время размечал
И потому еще, что завтра
Конец себя уж прокричал.

18.10.2000
Заснуть бы очень долгим сном,
Как в русской сказке старый леший,
Укрыться мхом бы и кустом
Суровою зимою здешней.

Вокруг осыплются снега,
Под ними дом и холм пригнутся,
И смолкнувших дерев рога
В пургу холодную упрутся.

Каких-то северных племен
Во сне я буду слышать саги,
Но даже колдуны и маги
Не растревожат этот сон.

Придет зима и я усну,
Дождаться чтобы мне весну.

18.10.2000 *
На землю падает листва,
А лишь недавно нарастала,
И днем ей было солнца мало…
Нам не сокрыть с листвой родства.

19.10.2000 *
Я говорил, что нет причин,
Которые меня затронут –
Ни ураган, ни даже омут
Не совершат беде почин:
Мои покровы как бетон…
Но отыскался в мире дольном
Лишь камень, – нет, не в сорок тонн, –
И я сказал: “Мне очень больно”.

20.10.2000
Предзимье

Одни дружины отошли,
Войска другие на подходе –
В округе тихо, ни души,
Пустынно в сером небосводе.
Исчезли всадники огня,
Стремясь за силой к серафиму;
Готовясь к долгому нажиму,
Земля молчит, едва звеня.
Снегирь за речкой видел зиму.

21.10.2000   
Атакой совершился шаг.
Распороты пеленок ткани.
Теперь уже нельзя никак
Ютиться в черных дырах зданий,
Раскрылись окна в зодиак!

Рассудок, ты теперь – слуга
Единого, как вздох, полета.
Молись – у неба плоть туга.
Борись: полет – твоя работа,
Он сочленяет берега.
22.10.2000   
Взгляните: на пустынном месте
Остался одинокий дуб, –
Почти как в той старинной песне, –
И ждет, когда года пройдут.

Он помнит, что пустырь был садом,
Дома он помнит, блеск окон
И то, что рос когда-то рядом
Моих отца и мамы клен.

Я наблюдал, как свет и соки
Дубок тянули дальше вверх,
Когда писались эти строки,
И ожидал я новых вех.

Вы подойдите – он расскажет,
Со всею мудростью седин,
Поймете, не расслышав даже,
Погладьте кору из морщин.



23.10.2000   
К чему нужна такая срочность:
Пытают душу мне на прочность
И день, и ночь, и день, и ночь,
И даже некому помочь.
Впились минуты как пиявки,
Ну не один же я у них,
Размечен час от сих до сих –
Ни отступлений, ни поправки.
И не дают никак отставки,
Позволили б тогда поспать –
Не на столе, а лишь на лавке,
Так нет: живьем колесовать,
Всё выпустить: и кровь, и пот,
Как будто жизнь вошла в цейтнот!



24.10.2000   
Как мне собрать однажды всё:
Осенний двор и тот овражек,
Вечерний свет многоэтажек
И это вот моё окно,

Дорожку, канувшую в тучи,
Повествование шумов,
Простор, который ждет и мучит,
Протискиваясь меж домов,

Не подчинившиеся шагу
Мечты, скользящие вдоль стен
И улетевшие совсем…
Всё взять и вылить на бумагу.


25.10.2000   
Не подсказывает нам опыт,
Пусть не видим ни я, ни вы,
Но дороги, любые тропы –
На земных покрывалах швы.

Что под ними – пока не знаем
Иль не помним мы ничего;
Всё шагаем мы и шагаем,
Утрамбовывая вещество.

А однажды, опять незримо,
Швы расходятся впереди,
И тогда мы шагаем мимо
Покрывал земных на пути.


26.10.2000 *    
Солдатики из олова – кусочки лишь металла,
Игрушки безымянные, которым грош цена?

У всех своя история, им предстоит немало,
Они пока без голоса – от сказки семена.


26.10.2000   
Сидит задумавшийся ангел,
А рядом: знаки, письмена…
Что освещает яркий факел?
Быть может, это – имена?

Ступени, окна, двери, звенья
Скрывают эти чертежи,
Скрипящие в чернилах перья,
Звенящие в крови ножи,

Немые взгляды, крики, славу,
Потоки лавы, горы льда,
Живые соки, мёд, отраву
И пропасти, и города…

Склонился он над тайной картой –
Художник, высших сфер пиит.
Над чем задумался крылатый,
И почему он всё сидит?

27.10.2000   
Освободить своё нутро,
Открыть его, сорвав затворы,
Чтобы прошли свободно горы
Или планетное ядро!
Все тайники, углы и норы
Свести на нет, сорвать пора,
Как у последнего одра,
И разрубить как узел споры.
Мозгов упорная кора
Раскроется, поддавшись штурму, –
Под кожу, кожуру и шкуру
Войди же, Ждущее с утра!

28.10.2000   
Всё это – не событий
Редкостное стечение.
Требуется нам выйти,
Ну а потом – лечение:
В сумерки удалиться, –
Мертвая изоляция, –
Чтобы закрылись лица,
Далее – операция.
Если бы только вороги,
Не было бы симптома,
Это – не камни под ноги,
А на кости саркома.

29.10.2000   
Как мне встречать рассвета час,
Как посмотреть в лицо светилу,
Пойти, не опуская глаз,
Принять протянутую силу,

Когда я не успел… не смог…
Когда Вчера – не совершилось?
Глаза закрыло словно смок,
Что вспыхнуть давеча стремилось.

Несовершённое болит,
Как умирающий зародыш;
Родить его уже не сможешь,
А кто еще его родит?

Пусть Солнце говорит: “Пора!”
И мне прощается утрата,
Бегу от друга и от брата,
На мне еще висит Вчера –
Ужасно трудно встретить Завтра.

30.10.2000   
Кому под тучами седыми,
Кому под сводами резными,
А мне – всё больше у стола.
Кому творить холсты, иконы,
Кому блюсти дворцы да троны,
А мне вот – лить колокола.

Основа под рукой бела;
Багровой меди, серебра
С пока что верного пера,
Ни в чем и никому не внемля,
Я вылью прямо из котла —
Как вам – не знаю, мне же – время:
Я должен лить колокола.
31.10.2000
Рассказ первого солдата

Мушкет на кожаном ремне
И сумка с черствым хлебом –
Вот всё, что ныне нужно мне
Под этим клятым небом.

А раньше, правду говоря,
Оно казалось свято,
Ведь у меня была семья
Счастливая когда-то.

Не нищета и не тюрьма
Судьбу мою разбили –
Однажды забрела чума,
Где все мы жили-были.

Погибли сын, жена и мать,
А мне не вышло следом.
Чего еще от жизни ждать
Под этим клятым небом?

Угли летели на порог,
Огонь плясал по крыше…
Там оставаться я не смог.
Такой вот случай вышел.

Мне было, право, всё равно,
Куда, зачем – детали.
Но стужа, голод и вино,
Увы, не доконали.

Тогда на службу воевать
Пошел поближе к бедам,
Ведь мне не страшно умирать
Под трижды клятым небом.

1.11.2000
Рассказ второго солдата

Пусть голос мой негромкий, слабый
И ненадежен план,
Не отступил пред чертом я бы:
Стучит мой барабан!

В тяжелом длительном походе,
В бою, где смерть кругом,
Поднимет волю он в народе –
В покинувших свой дом.

Ни гор, ни моря, ни пустыни,
Нет и границ у стран,
Наш дух вовеки не остынет:
Стучит мой барабан!

Я видел верное знаменье,
Я знаю, я читал, –
К чему волненья и сомненья:
Падет враждебный вал.

Зови туда, где жарче, гуще –
Идем мы на таран…
Останови назад бегущих,
Стучи, мой барабан!

2.11.2000
Рассказ третьего солдата

В рубаху талисман зашит –
От сглаза он поможет,
А на врага – имею щит,
Да и на “друга” тоже.

По городам и по лесам
Пройду под снегом, градом,
И всюду буду только сам,
Неважно, кто там рядом.

Всегда останусь я собой,
Не сдавшись дешевизне
До смеха пестрой и рябой
Глупейшей этой жизни.

Фортуна знает верный шаг –
Не повернется задом.
Я сам себе и гимн, и флаг,
Неважно, кто есть рядом,

И даже тем, что я служу,
Что подчинюсь приказу –
Я своего не обнажу
Ни перед кем ни разу.

Быть может, кто-то и смешал
Меня со скотским стадом,
Судьбу я только сам решал,
Неважно, кто был рядом.

Один кричит, другой пищит
И бьется, как в падучей,
Но у меня ж остался щит
На всякий скверный случай.
3.11.2000
Рассказ четвертого солдата

Уж столько лет в походе ратном,
Что кружит голову от звона,
Но я пожертвую и златом,
Чтобы найти перо грифона.

Оно спасает от невзгоды
И силы даст подняться гордо,
Оно подарит дух свободы,
Оно совсем другого рода!

Ни жажда крови или смерти,
Ни месть, ни долг, ни воля трона
Меня вперед ведут, поверьте, –
Я всё ищу перо грифона.

Что наша жизнь – листок осенний,
Необратима, бестолкова;
Не понимаю суть рождений:
Травою гибнем снова, снова!

Но только будет всё иначе:
Со времени, пожалуй, она,
Где камень тверже, пух где мягче,
Для нас лежит перо грифона.

Я не боюсь идти всё дальше,
Не надо спрашивать откуда,
Не важно, что случилось раньше, –
Во мне живет виденье чуда.

Мои стремленья – не нелепость,
Не сумасшествие от стона.
Еще одна стена и крепость –
И я найду перо грифона.

4.11.2000
Рассказ пятого солдата

Со всех сторон на вражьи норы
Обрушимся живой лавиной!
На крепость устремятся взоры –
Мы будем силою единой!

Осиной тучей, птичьей стаей
Поднимемся над всей долиной,
И даже нет – мы вместе станем
Одной рукой, стрелой орлиной,

Непобедимою от века
Одушевленною машиной,
Нам сердце – знамя, кости – древко:
Мы будем силою единой.

А если солнце отвернется,
Не познакомимся с кручиной:
Вернуть победу дух найдется –
Мы не запахнем мертвечиной.

На век ушедших похороним;
Да будет вам земля периной,
Мы знамя наше не уроним,
Мы были силою единой.

5.11.2000
Рассказ шестого солдата

Вся наша жизнь в грязи виляет,
Поскольку слишком много фраз
Язык болтливый позволяет,
Когда уже звучит приказ.

Давно для нас пора приспела
Не говорить, а выполнять,
Ведь собирается для дела
Большая труженица – рать.

Будь непреклонным, как колонна,
Прозрачным, твердым, как алмаз;
Одна есть правда – легиона,
Одна обязанность – приказ.

Долой пустые рассужденья –
Беда не в пуле и огне,
Как ядовитое растенье
Она засела в глубине.

Взор переполнится пусть битвой!
Но и когда не будет глаз,
В ушах останется молитвой
Последний отданный приказ!

Ни он, ни ты, ни я, так кто же
Работу должен завершить?!
А если смерть – поможет Боже
Тебя от жизни отрешить.

Могилу выкопать для нас –
Такой другим дадут приказ.
6.11.2000
Рассказ седьмого солдата

Моя душа никак не вспомнит
Лачуги на земле родной:
Воспоминанья ветер гонит,
Перед глазами только строй.

В руках оружие сжимаю,
На голове тяжелый шлем…
Бегу я, но не понимаю:
Что это всё, и всё зачем?

Идет сраженье. Хрипы, крики
Слились со скрежетом кругом,
Скребут о небо наши пики,
А мы засеиваем холм.

И я в густую эту жижу
Кричу, но кажется, что нем:
Не слышу… ничего не вижу.
Зачем я тут, и всё зачем?

За бревна, каменные горки
Хвататься ль мне – за жизни клок?
Разбилось небо на осколки,
Осыпалось в потоки ног.

Повсюду танцы преисподней,
А песни были про эдем.
Я слышу хохот старой сводни.
Откуда мы, и всё зачем?

7.11.2000
Рассказ о семи солдатах

Пошли семь выживших солдат –
Теперь одни, теперь без войска.
Дороги пыльная полоска.
Идут, куда глаза глядят.

Они уже встречали ад,
Последний раз уже вздыхали,
Прощались и опять вставали,
Когда их поднимал набат.

Идут, почти не говорят:
У всех одно – вопрос тот жгучий.
Идут в ущелье и по круче,
Но не свернут теперь назад.

Нет, это – больше не отряд:
Ни командира, ни устава,
Забыта воинская слава,
Последний отшагал парад.

Не нужно никаких наград –
Свободнее сухарь изгоя;
Они совсем, совсем другое
Теперь в пути найти хотят.

В пути их Небеса хранят –
Я видел, как над головами
Играли ангелы крылами –
Пройти им сто земель подряд.

Идут всё дальше семь солдат.
Они уж скрылись за холмами.

8.11.2000   
Ангел крылатый стоит у дверей,
Песни несет он и дивные сказы
Дальних земель, бесконечных морей,
С чудною силой в руках его вазы.
Я ощущаю всё это теплом,
Образы ангела близки и ясны.
Уж прибираю мой крохотный дом,
Но ожиданья, наверно, напрасны:
Крылья его не проходят в проём.

9.11.2000   
Не воин я, пока “склерозом” болен:
Не помню, отдохнув, иду куда
И быстро забываю холода,
Когда сезон, набравший силу, зноен;
Но вот душа кренится от пробоин –
Я вспоминаю, что пора идти,
И замечаю крестик на груди,
Когда его я менее достоин.

10.11.2000   
Шагом единорога
Даже с могучей волею
Трудно идти без Бога,
Ну а писать – тем более.

Встретишь великий город,
Многое в нем прославится,
Только наступит холод
И навсегда останется.

Сказано будет много,
Не разбудив безмолвия.
Даже кричать без Бога
Трудно, писать – тем более.

Здания все нависли,
Будто бы склепы мрачные –
Не устремятся мысли:
Выси там не прозрачные.

Не надломить итога,
И не пробиться молнии –
Трудно мечтать без Бога,
Ну а писать – тем более.


11.11.2000   
Стояли ювелир, гончар,
Был пояс скорняком предложен;
Я выбрал для себя товар,
Еще не зная, сколько должен.

Гадать ли, размышлять подолгу?
От нас скрывается цена.
Я выбрал для себя дорогу,
Не зная сколь она длинна.


12.11.2000   
Города многовековые.
Не разрушились замки древние.
Помнят пращуров мостовые.
Неужели, мы здесь – последние?

Современника Авраама
Внуки где-то качают кронами,
И как прежде стоим у храма
Мы с глазами, заботы полными.

От дорог на ногах мозоли,
Как сто лет назад или тысячи,
Мы боимся беды и боли,
Любим близких… А как же иначе?

Нет, не может быть – слишком рано, –
Встретим мы еще дни весенние!
И не вздрогнет пока Гондвана…
Неужели мы здесь последние?

13.11.2000   
Борьба чудовищной воронкой
Засасывает дальше, глубже,
Не успевает смысл за гонкой.
Не вспоминайте – будет хуже.

На шпили вздернуты лохмотья.
Осталось ожидать недолго.
На землю брошены поводья.
В глазах двоится от восторга.

Пары вдыхаемые едки.
Колышутся грудные клетки.
Среди волнующихся груд

Сегодня настоящий праздник,
Хоть сознает любой участник,
Что победители умрут.

13.11.2000   
Сегодня мир осыпал снег,
Он всё остудит, успокоит
И черноту собой укроет –
Он для земли как оберег.
На долгое он нас обрек,
Рассказ его пока не понят,
Но что-то каждому готовят
Потоки белых быстрых рек.
Сегодня мир осыпал снег.
14.11.2000   
На время поднятые маем
К нам снова снизошли снега,
И превратились в берега
Дома, в которых обитаем:

Повсюду будто стали реки –
Теченья их не сознаем:
По ним иль с ними мы плывем,
Куда нам нужно в этом веке.

Мне что-то наяву приснилось,
Смотря на белую реку,
И вот, подобно маяку,
Заря за снегом засветилась.

Я вместо ручки взял весло –
Меня быстрее понесло.


15.11.2000   
Не привыкну никак к нашей долгой зиме,
Потому ли что скользко и холодно мне?

Потому ли, что день начинается поздно,
Но рисуется мир на окошке морозном?

Каждый год, каждый день будет сказка другая,
И полшага до ночи, полшага до рая.

Потому ль, что окажется многое разово,
И останется снова зима недосказана?


16.11.2000   
Собирайтесь – нам наводятся мосты
Через море, через реки, через сушу!
Чтоб стремленья наши не были пусты,
Не жалейте заплутавшуюся душу.

Покидайте ваши гнезда-терема,
Открывайте замороченные вежды,
Ничего, коль у кого нога хрома –
У надежды покрывала нынче снежны!

Ни к чему об оставляемом радеть,
Что-то мы на перекрестках задержались,
Будет в горе и печали нам сидеть,
Не затем же на планете мы рождались.

Не обленимся отныне от жары,
Не замерзнем мы покуда будем смелы.
Собирайтесь – нам постелены ковры
Словно крылья лебедей – повсюду белы!

17.11.2000      
Ищем ключ от сундука,
Заползаем в подземелье
Старой крысы, паука
Иль бормочущего зелья;

Лезем вверх на чердаки,
Где навалено навалом,
Потрошим мешки, тюки
С неопознанным товаром;

Опускаемся на дно,
Отдаемся в лапы бестий…
А находится “оно”
На свету, на видном месте.

18.11.2000   
На пути, ураганом расколотом,
Вьются вьюги – голодные змеи.
Я стою, окружаемый холодом,
У горячей своей батареи.

Приговору безбожному, скорому
Не достать – пустота не продует,
Но шагнуть мне достаточно в сторону,
И враждебное там атакует.

Бугорки, сетку трещин укрытия
Глажу с дрожью и тихой мольбою.
А смогу ли когда-нибудь выйти я,
Перепуганный внешнею болью?

19.11.2000   
Приподнимаю цепи гор украдкой,
Тяну жгуты космических орбит,
Как бумеранг мечу метеорит –
Я занимаюсь утренней зарядкой.

Я штормом по морям пускаюсь в пляс;
Перекрывая всякие барьеры,
Вхожу, порой, в другие атмосферы,
Когда никто не видит – в ранний час.

19.11.2000   
Где-то тепло,
А у нас – снег,
Всё замело
До моих век.

Что впереди:
Поле, мечта ль?
Шторами льдин
Кутает даль.

Нету цветов,
В травы не лечь –
Белый покров
Не пересечь.

Всё перешло
В домик-ковчег
Где-то тепло,
Ну а тут – снег.

20.11.2000   
Кочуем, ожидая утешенья,
“Забытые и близкими, и Богом”,
Всегда одни, а каждый день – решенье,
Судимое неизъяснимым долгом.

Так нужно, ни к чему искать подвоха,
Но мы с тобой пока всего лишь дети,
И потому, когда мне слишком плохо,
Я силы жить беру в мечтах о смерти.

21.11.2000 *
От души, что уже занялась,
Сохранить бы живой половинку,
И руками взлелеять былинку,
Где осталась холодная грязь,
Протянуть бы хоть тонкую нитку,
До конца не исчезла чтоб связь,
А от всех и вся отгородясь,
Не закрытой оставить калитку.

22.11.2000   
Не собирайте чемоданы,
Не набивайте рюкзаки,
Оставьте шубы и кафтаны,
Снимите золото с руки:
Неважно, что тогда настанет, –
Падет ли снег или растает, –
По полю, по большой реке,
Хоть и душа в пути устанет,
Нам отправляться налегке.

23.11.2000   
Незнакомец был ликом бел,
Контрастирующим со шляпой,
В кресло кожаное он сел
Рядом с арфой моей горбатой.

Ничего мне не говоря,
Поиграл по столу перстами
Гость промозглого ноября
С голубыми как лед глазами.

“Много лет я тебя искал, –
Произнес, наконец, устало, –
Хоть и мир этот, в общем, мал,
В нем порядочно помотало:

У египетских пирамид,
Лет пятьсот назад близь харчевни…
Царь, торговец, иезуит…
Помогали мне и из черни.

Где я только не побывал
В одеянии неприметном:
Слышал лекции, видел бал…
А нашел вот за инструментом.

И среди человечьих стай
Этот случай совсем не редок.
Ну да ладно, давай – сыграй
"Гостю" что-нибудь, напоследок.”
24.11.2000   
Ненужное больше оружие
Оставили где-то в пыли,
Уже, в ожидании ужина,
На наши диваны легли.

“Надев триумфальный венец”,
Рукам разрешили расслабиться
И телу всему, наконец,
От тяжкой одежды избавиться.

Но ночь разродилась сражением,
Был бой не закончен еще,
А мы поспешили с решением –
Оружие сдали свое.

25.11.2000   
Я хочу найти цветок,
Под звездой иной растущий,
Где вдыхается восторг,
Где парят луга и кущи.

По дороге я пройду
Сто утесов и оврагов,
Буду камни рыть, руду
Сорока архипелагов,

Раскидаю валуны,
Разровняю все пороги,
Завершу я три войны –
Тоже, только по дороге.

26.11.2000   
Ничто его не встревожит,
Лицо теперь – монолит,
И отвлекаться не может,
Он больше не говорит.

Пусть молнии рвут одежду,
Слетаясь со всех сторон,
Но снова и снова между
Мирами родится звон.

Моря задрожат от эха,
А горы сгорят дотла –
Ничто теперь не помеха –
Бьет ангел в колокола!


27.11.2000   
Мне дана одна минута,
Пусть же будет век – как будто, –
И продлится это утро ночи вопреки.
Ведь мгновение – безмерно…
Но бежит оно как серна
В травы вечности, наверно,
От моей руки.

Мне дано не больше метра,
Может, здесь, а может, где-то,
Но от воли и от ветра
Станет он большим.
А потом, как от напасти,
Разнесет его на части,
И тогда, что в Божьей власти,
Я расстанусь с ним!


28.11.2000   
На холоде и на ветру,
Не вспоминая о насущном,
Остановлюсь, совсем замру
И перестану быть идущим.

Мне станут говорить: “Пойдем”,
Начнут тянуть меня за полы,
А я на месте на своем
Леса увижу, горы, долы…

Не упаду я больше ниц
От вьюг нещадных, что нередки,
И дам приют я стайкам птиц,
К лучам протягивая ветки.

29.11.2000   
Тихо, тайно, как змея,
Из-под двери, с нижних полок,
И пугая, и маня,
Подползает к телу холод.

Вот касается ступней,
Вот опутывает ноги…
Хочет предложить он мне,
Что вручил, пожалуй, многим.

Успокоит, усыпит:
И стоять уж не охота,
В пояснице не болит…
Сердце – цель его охоты!

Отчего же я не рад? –
Жалко, то что не Сократ.

30.11.2000   
Неуверенны движенья,
Шаг один – как тыщи,
Слабость, головокруженье:
Не хватает пищи.

В животе и горле жженье,
Губы, как бумага,
Начинаются виденья:
В недостатке влага.

Пробегает время мимо,
Где-то пламя тает,
Жизнь – не жизнь, а только ширма:
Слова не хватает.

1.12.2000
Тени зимнего замка  I

Среди вечной мерзлоты,
Средь кривых деревьев-палок,
Где мозоль земной плиты,
Оказался черный замок.

Вырос будто бы из пня:
Щепы – башнями предстали;
Светит он как головня
Красным в пасмурные дали.

Тень его высоких стен
Вижу даже здесь теперь я:
Тучи солнце взяли в плен,
Стали серыми деревья,

Волны бьют о камни лбы
И циклоны завывают…
Тайный смысл его судьбы
Льды в глубинах укрывают.


2.12.2000   
Хотите, короткий вам сон расскажу,
Из тех, что не канули в серость.
Нет, нет, объяснений я вовсе не жду,
А просто от нечего делать.

Как будто бы я возвращался домой,
Строенья по левую руку,
И нес некий груз для меня дорогой –
Портфель или, может быть, сумку.

Когда для того, чтобы чуть отдохнуть
Его опустил я на землю,
Вдруг ветер мне в спину стал бешено дуть,
Меня подхватило метелью…

Был лед под ногами – держаться нет сил,
А рядом – ни кустика даже,
И ветер меня одного уносил –
Без ноши – всё дальше, всё дальше…
3.12.2000   
Безбрежье, камни, горы, тишь…
Жизнь глубока, а небо мелко,
И ты, Крылатый, там молчишь,
Там не бывало человека.

А если кто и забредал, –
Скребли подковами копыта
О камни иль каблук ступал, –
То всё давно уже забыто.

Там очутиться одному
Равно немедля, сердце слыша,
Стать чуждым трепету сему –
Погибнуть, оказаться выше.

4.12.2000   
В гору пошли колеса.
Час ожиданья жуток.
Босыми да с утеса.
Будет ли промежуток?

Вмиг выплывает мачта,
Если упала вышка.
Сразу и однозначно.
Будет ли передышка?      

Норма, когда похода
Первый отрезок – в доме.
По завершенье года
Ждать ли чего-то кроме?

5.12.2000
Тени зимнего замка  II
a
Зима наступает, и тени от башен
Морозного замка на севере диком
По ямам и склонам, по скатерти пашен
Сюда продвигаются в виде безликом.

Они захватили селенья в округе,
Готовятся лечь на могучие грады,
И будут напрасными наши потуги:
Не выдержат стены их новой осады.
b
На наши улицы и жилища
Надвинулись тени дворца Борея.
Нам поздно куда-то идти, дружище,
И, может быть, поздно шутить, немея.

Но нужно помнить, пускай во мраке,
Что прямо от Солнца корабль отчалил,
И он прибудет, и вспыхнут маки,
А мы пока что стоим в начале.

6.12.2000   
До зари, до рассвета, – пока еще рано, –
Облачившись кто в шубы, а больше – в
обноски,
По седой, ледяной бороде Великана
Направляем мы сани и наши повозки.

В белом поле дорогу подскажет вожатый,
Ну а цель пронесут через годы преданья;
Пусть расправится дух, ледниками
зажатый,
И не будет в походе ни слез, ни стенанья.

А когда мы дойдем до очей великаньих
И опустим в озера, которые рядом,
Сбереженные зерна краев наших дальних,
Станет ясно, что далее делать нам надо.

7.12.2000 *    
С миром с этим наедине
Я пытался всегда общаться,
Но поддерживать трудно мне,
Что не может никак начаться.

Наконец, среди бела дня,
Захотелось мне с ним бороться,
Но, упрямство свое храня,
Как стена он – не поддается.

И тогда до меня дошло:
Нет, не сильный он и не гордый,
Здесь сокрыто иное зло:
Этот мир, оказалось, – мертвый.
8.12.2000   
Первое предупрежденье
Возникает только сзади,
И почти его не видно.
“Для чего же обсужденья,
Объясните, Бога ради?
Недоверие обидно!”

А второе – прямо сверху
За глаза тебя хватает –
Не удастся отвернуться.
“Ну зачем мешать успеху,
Нам мешающих хватает!
Лучше попросту пригнуться.”

И вот тут совсем вплотную,
Что никак не ожидали
И подумать не могли,
Пробивая твердь литую, –
Будто камни кисть разжали, –
Вырастает из земли!

Зарастает раной дверца –
Никуда теперь не деться.

9.12.2000   
Мотылька привлек цветок
Темно-синий с белым стеблем,
Был велик он и высок,
Хоть не пах привычным хмелем.

То, что крошка и хотел,
Даже больше, даже лучше,
И с травинки он слетел
К надвигающейся туче.

9.12.2000   
Я забыл свою беду
И луну, и свет болотный;
Позабыто, что уйду, –
Будет шаг бесповоротный;

Я о вороне забыл
И о наступленье мельниц;
Что пока еще бескрыл,
Я забыл, что лишь младенец.
10.12.2000   
Надо отправляться в бой,
Только в теле глупом сбой;
Замыслов крушение –
Головокружение.

Тела мне не изменить,
Боя – не остановить,
Прямо-таки бедствие
То несоответствие.

Мясу, мозгу и костям
Не прикажешь по частям –
Черное иль белое –
Требуется целое.

Не люблю “ни то, ни сё”:
Или сразу, или всё!
“Так” или “иначе” –
В этой жизни-матче.
Что там “снегом намело”?
Что “открылось на табло”?
Ну, немного ближе –
Всё нормально: “Выжил”!

11.12.2000   
По нэцке “Мудрец с учеником на черепахе”

Не от дури, не со страху
В бешеной погоне
Сядем мы на черепаху;
Кто тогда догонит?!
Всюду станут голосить,
Словно бы от порчи:
Будет в ямы заносить
Или в море прочих.
Мы же всё и вся пройдем,
Захотим – и снова,
Если вдруг не упадем
С панциря крутого.
Забираются, обнявшись,
Вихри под рубаху;
Ну-ка, сядем, разбежавшись,
Мы на черепаху!

 
12.12.2000   
Тихо за моей постелью,
Я немного отдохну,
Солнце крепко держит Землю,
Корни – древнюю сосну.

Не влетит метеорит,
Не сломает дамбу ветер,
И квартира не сгорит,
И пока табу на смерти.

Мне не страшен час итога,
Ну а день пусть сбавит шаг.
Я посплю еще немного,
Боже мой, пусть будет так.

13.12.2000   
“Помолчим, – сказал пустырь, –
Вечер движется с востока,
Стало как-то одиноко,
И с куста слетел снегирь.”

“Слышен снега слабый хруст.
Я как будто бы забытый
У дороги, в дождь разбитой…
Помолчим”, – ответил куст.

Вторила тропа: “Как гол
Горизонт, пургой едомый…
Нынче старый мой знакомый
Почему-то не прошел.

Чьею сказкой, взглядом чьим
Будем дальше согреваться?
С чьей душою оставаться
Нам в тиши? Что ж, помолчим.”

14.12.2000   
Под водою, под сумрачным морем
Оказался мой город большой,
Вместе с грешною нашей душой,
И никак море мы не прогоним.

Засосала в себя глубина,
Заключила пространство в объятья.
Над домами вода как проклятье,
А она тяжела и мутна.

Здесь порою не видно луны,
Солнце блекнет и гасится даже.
Как холодные, темные стражи
Высоко где-то ходят валы.

Может, хоть у последней черты,
Если всё до конца не остынет,
Вздыбит магма земные пласты
И на свет, наконец, нас поднимет.

15.12.2000   
Люблю воздушные свирепые порывы:
Под ветром трудно спать и убегать,
Зато приятно глубоко дышать
И ощущать, что мы пока что живы!

Хвала моя наточенным ножам,
Что мне так ловко крылья подрезают,
Ведь те еще быстрее отрастают,
Где от порезов оказался шрам.

Мне нравится, как жизнь с горы несется,
Хоть это трудно повторить потом,
И может выйти шейный перелом,
Зато какая скорость разовьется!

16.12.2000   
Я говорю входящим
В третье тысячелетие –
Празднующим и спящим:
Это – подстать отметине.

Встать на суставе эры
И, помолившись мысленно,
К связке добавить нервы –
Это почти что миссия!

Чья там судьба решалась,
И каковы намеренья?
Дожили – нам досталось.
Надо ль еще знамения?

Нам проходить сквозь “кольца”,
Быть у “того” и “этого”…
Всё уже – нам придется.
Большее мне не ведомо.
17.12.2000   
Прямо с гор гренландских на метелях феи,
Из пещер глубоких гномиков семейство
Стали собираться, как мы и хотели,
Скоро здесь начнется сказочное действо

Вне страничек книжных, – отложить не
выйдет, –
(Автор неизвестен, был ли – непонятно)
Даже кто задремлет, до конца увидит;
Присказка прошла уж незаметно как-то.

Будут превращенья, заклинаний ворох,
Золото и угли, свист и гул над башней…
Я уже услышал необычный шорох…
Только не была бы эта сказка страшной.

18.12.2000
Не время, а просто бестия!
Но раз не попали в “рот”,
Станцуем тогда, народ!
На “лысине” у столетия.

18.12.2000 *
Что-то сил мне не хватает,
Почему-то дух мой тает,
Вообще – неловко.
Может, то болезнь какая,
Или кто вредит, мешая?
Глядь: в руках веревка.

Присмотрелся, что за чудо:
Как от внутреннего зуда,
Выгнувшись дугою,
Я тяну ее, стараюсь –
Бьюсь, борюсь, сопротивляюсь –
С кем? Да, сам с собою.
19.12.2000   
Даже старое дупло
Вместо век закрылось снегом,
И уныние легло,
Заслонившись мрачным небом.

Ни тропинки хоть какой,
Ни оставленной пометки,
Лишь сомнительный покой
В колебанье голой ветки.

След вороний у ствола.
Был ли кто еще, плутая?
Разглядеть душа б смогла
Свет святого Николая.

20.12.2000
Я не слышу новых строк –
Слух ослаб, совсем закрылся.
Я пред Богом провинился
И слова собрать не смог.

Убегает как олень,
Что само собой давалось;
Что лучами освещалось,
Перешло в густую тень.

Без плодов и сил тружусь,
Как мечусь в своем капкане,
Копошусь в открытой ране,
Головой о стенку бьюсь!

Но увидел вдруг я чёлн,
Проплывающий сквозь рифы,
И услышал песню… Рифмы!
Совершилось! Я прощён.

20.12.2000 *
Вроде бы всё в порядке,
Нет и примет плохих,
Но одноглазый лих
С нами играет в прятки.

21.12.2000   
Посекундно, помгновенно
Яркой вспышкой, черной тучей
В мягкий мозг вливайся, случай! –
То, что вечно, то, что бренно.

Человечья вся природа!
Закипай в огне висящем
В мире дольном и пропащем,
Кровь добавит кислорода.

А когда без опозданья
Упаду прожженной веной,
Я рожденною вселенной
Дверь открою Мирозданья.

21.12.2000   
На тетрадке карандаш –
Он, наверное, не наш,

Он, конечно же, чужой –
Оказался под рукой.

Лучше мы его отложим:
Острый, да еще без ножен,

Мало ли, что может быть,
Если кончик затупить,

Кто нам дал такое право,
Рассудите трезво, здраво.

Эх, несчастная душа –
Даже нет карандаша –

Будем жить мы, не спеша
И бумагой не шурша.

22.12.2000   
День короткий, ночь длинна,
И луну украл рогатый,
Чтобы спрятать под лопатой,
Придавив мешком зерна.

Это – ночь нежданных встреч
И нечаянных явлений,
Непонятных завихрений –
Надо б нам пирог испечь.

Изо льда больших озер
К нам придут по насту девы,
Слуги снежной королевы,
Выйдут духи гор и нор…

Будут танцы и игра
На чудесных инструментах –
На ветвях, кострах и ветрах –
До рассвета, до утра.

23.12.2000   
Только этот день спешит
Потемнеть и раствориться,
Как другой сквозь ночи щит
На меня уже сочится.

Им восток уже дрожит,
Он давно уже в походе,
И нога моя мозжит,
Видно, при его погоде.

Выйдя из запретных зон,
Не смирится с торможеньем –
Со своим заданьем он,
Со своим определеньем.

Это мне не по душе:
Не умыться, не напиться…
Только чувствую уже:
Третий день сюда стремится.

24.12.2000
Под зимней белой скорлупой
И напряженье, и покой –
Всё спит и жить старается,
Там братство новое ростков
И образы, еще без слов, –
Там новый год рождается.

24.12.2000 *    
Час несущийся одним –
Ничего, как легкий дым,
А к другим он как ворвется,
И споткнется там рассказ,
Вся земля перевернется
Для кого-то в этот час.


25.12.2000   
Среди пустынь безжизненно сухих,
Среди лесов завьюженных таежных,
Под непрестанный грохот волн морских,
Под треск костров озябших придорожных…

В огонь грозы, на ледяные тропы,
В пески, на камни и во влагу рос,
Нещадно ободрав о горы стопы,
На землю эту снизошел Христос.


25.12.2000 *
На смерть Бессмертный к нам спустился,
К нам – нерожденным до конца,
А некто, с видом мудреца,
Не верит в то, что Он родился.


26.12.2000   
Посвящается М.В.Ш., умершей в час сочинения стихотворения

Старуха злая Холодина,
Чьи ребра все оголены,
А на горбу примерзла льдина,
Пришла украсть чужие сны:

Сон чей-то дымкой исчезает,
Лучом в пещере без окон,
А человек – как умирает,
Войдя в ее тяжелый сон.


Несчастный – пленник он отныне
В ее коряжистом лесу,
И скоро грудь его остынет,
А молвил: “До зари засну…”.

Весной хотя бы получилось
Вернуть его, – поднять с одра, –
Что б он сказал: “Мне смерть приснилась
И заточения года”;

Но вряд ли, ведь у сна без правил
Крепка намерзшая кора,
И потому Господний ангел
Старуху гонит со двора.


27.12.2000   
Когда, ничем не дорожа,
Кружа своими рукавами,
Полей ледовых госпожа
Идет на юг – сюда, за нами,

Когда она, сказав заклятье,
Как пса ведет с собой буран,
На полы вьюженного платья
Встает на севере шаман.

Он разбивается о лед,
Впивается в нее рогами,
Мешает ей идти вперед
В одно сплетенными ночами.

Он – только танец, только вой,
От жизни он уже отрублен…
И вот, в конце, над головой
Взлетает солнцем желтый бубен.

Весна в тот день для нас встает –
Так уже было в прошлый год.

28.12.2000   
Нечаянно я оказался однажды
На лапах пушистых рождественской ели,
Большим показался мне замок бумажный,
А в нем были люди и свечи горели.



По веткам зеленым пошел наугад,
Как будто гуляя по хвойному лесу,
Мне встретился там оловянный солдат,
Поющий о бывших сражениях песню,

Из шишечек гном добывал волшебство,
А тролль колдовство собирал в табакерку…
Но дальше пошел я и, кажется, в ствол
Открыл незаметную ранее дверку.



Представшее было почти что реально,
И солнце по жилкам древесным струилось,
Во всем заключалась какая-то тайна:
Там время еловым вареньем варилось.

Ходил я в пространствах, картинами полных,
Но, жалко, дорога была там не долгой –
Когда я себя разглядел средь знакомых –
Я снова стоял пред наряженной елкой.

29.12.2000   
В ночь под самый Новый год
Что-то страшное творится:
То вдруг дымка закружится
И закроет небосвод,

То посмотрят с вышины
В окна к нам глаза большие,
То проклятые “чужие”
Восстают из темноты.

Но не страшно: домик наш
В эту ночь спасет от лиха, –
От всего, что страшно, дико, –
Вставшая у окон тихо
Елочка как верный страж.
30.12.2000   
К концу приближается год високосный,
И где-то, наверно, подводят итоги,
Пусть день неожиданный, день судьбоносный
Окажется сзади, а не на пороге.

Его завершенье пусть будет спокойным, –
Ничто не сломается, не заискрится.
Скатеркою, Господи, выход покрой нам.
Под занавес пусть ничего не случится.


31.12.2000   
Когда за столы новогодние сев,
Мы все предаемся гульбе и веселью,
На улицы наши, прикрывшись метелью,
Выходят двенадцать невидимых дев.

Они начинают свой тайный посев
Примет и подсказок, подножек, наитий –
Грядущего года случайных событий, –
Созрели чтоб те, к своим срокам успев.

Помочь, помешать ли кому захотев,
На окна и ветки, на тропы и кочки
Бросают случайностей зерна и почки
Незримо скользящие образы дев.

1.1.2001
Ну вот мы и прошли рубеж
Веков, тысячелетий меж.
Осталось пересечь границу,
Что сдерживает нам десницу
И не дает махнуть крылом.
Отложим это на потом, –
Возводятся, увы, не нами
Те рубежи – между мирами.

2.1.2001   
Далекой темной полосы
Оврагов и лесов суровых
Повсюду рыщут стужи псы,
Неслышно подлетают совы.

В жилища к нашим очагам
Они готовятся пробраться –
Скользнут в проем, прильнут к ногам,
И поздно будет отбиваться,

И уходить, и оставаться
Тогда уж станет всё равно.
Огонь в домах держите, братцы,
Храните лепестки его.

3.1.2001
В груди взрывается аорта
Напор – и черти побегут!
Но, пыль взметая, топчет грунт
Уже десятая когорта.

3.1.2001 *    
Неудержимые удары
Громят могучего врага –
Он будет поднят на рога!
Гремят победные литавры!

Уверенно ступаем, гордо,
Но мы пока что умолчим,
Что топчет пыль, вдыхает дым
Уже последняя когорта.

4.1.2001   
Стоит только подойти мне к почерневшему
окну,
Как тот час массивы мрака,
Не подавши даже знака,
В кисть сливаются одну,
Миг – и я в ее плену.

Я из комнат освещенных выхвачен совсем во
тьму.
Пусто, страшно, одиноко…
Око ангела высоко,
И не виден я ему,
И себя не подниму.

Кажется, что здесь мне место – здесь я годы
проведу
До схожденья с Неба Света,
Буду ждать я без ответа
И у ночи на виду
От окна не отойду.

5.1.2001   
Посети меня, Господь, –
Отчего-то стало трудно, –
Покажи вселенных гроздь,
Освети Собою утро,

Взявши крепко под уздцы,
Подведи коней горящих…
Ведь подходят же отцы
К изголовью чад болящих.

Посети, прошу, хоть раз
Не в наитии, а прямо,
Посиди чуть-чуть у нас,
Хоть наш дом далек от храма.

Не вселенных… не коней…
Сам… на миг… хотя бы локон,
Чтобы стало чуть светлей,
Не снесло чтоб нас потоком.


6.1.2001   
Год пришел – уже пробило,
Ноль сменила единица,
А другое – всё как было:
Та же явь, и то же снится,

Ни затишья, ни набата,
В той же суе то же дело,
Но, наверное, куда-то
Единица та засела –

Черенком, быть может, в почву
Там иль тут… – на “нашей зоне”,
А потом… набухнут почки,
И весною пустит корни.

Может, и не затаилась:
Всё, как будто, так, как надо,
Ничего не изменилось,
Заменилась только дата.

7.1.2001 *
Забравшись в прихоти на крыши,
Притом с закрытыми глазами,
Глупцы! вы скачите козлами,
Христа клонировать решивши.

Ось Мирозданья разве ж кость,
И Тайное уже не тайна?!
Не получили бы случайно
Антихриста живую плоть!

8.1.2001   
Как будто, сделать без опоры
Летящий, легкий, быстрый шаг
Через ступеньки и заборы… –
Ах, вам ведь не известно – как!

На что же это всё похоже?
На чудо, волшебство? Чуть-чуть:
Ты словно долго был стреножен,
А тут – по воздуху шагнуть!

Как будто, сев в открытый поезд,
Покинуть темный свой барак
И пересечь планетный пояс… –
Ах, вам же не понятно – как!

Быстрее тучи, суховея
Из ночи в утро, где заря,
Не оглянувшись, не жалея,
Всё дальше в новые края!

Как будто – путь… и без возврата!
Билет не нужен и рюкзак.
И всё с тебя, как будто, снято…
Жаль, вы ж не чувствуете – как!

9.1.2001   
Нам немного бы сладких яблок,
Вместе где-нибудь бы собраться,
Но в постели из трав и сланца
Повернулась планета набок –
Рано ей еще пробуждаться.

9.1.2001 *
Отойти бы лучше с края
Мне подальше в глубину,
Но тут видно кущи рая
И грядущую весну.

10.1.2001   
Вверх с огромного уступа,
Со скалы, что неприступна,
С твердокаменной стены
Неизвестной вышины

Захотелось мне подняться
Да над бездной оказаться,
Где кошмарной ночи сны
Навсегда погребены;

И мечты уже витали…
Не заметил я в начале,
Что до самой-то спины
Крылья все опалены.

11.1.2001   
Мне сегодня дана Благодать!
Вы таланты свои усмирите,
Прозорливую спесь остудите,
Чтобы попусту тут не орать
И бумагу чтоб зря не марать
Замечаниями рецензента,
Подождите другого момента –
Мне сегодня дана Благодать!

11.1.2001 *    
Поклонюсь-ка я дому
И отправлюсь подале –
В страны, что не видали.
Может, там по-другому?

12.1.2001   
Поднимают звезды луки,
Только стрелы пропадут.
На дороге этой ждут
Встречи, полные разлуки.

Пустота… а как стена,
Как в колодец свету падать…
Что останется? Лишь память
Слов и лиц… да имена.

Чем сильнее дорожить?
Очи слепнут от мерцанья.
Час кровит на острие.

Бог мой! как же трудно жить
В воспаленном бытие,
В самой ране Мирозданья.

13.1.2001   
То ли днями, а то ли ночами
Я пройду голубыми ручьями
И, плеснувши из озера слез,
Я коснусь ваших ран и заноз –
Я дотронусь своими губами.
Как найду их? – ненужный вопрос,
Ведь по ним мы похожие с вами.

13.1.2001   
Не пойму я никак, днем живу или вечером:
Собирать ли мне силы для новых работ,
Поднимать ли мне парус, отыскивать брод?..
Или, может, уже торопиться и незачем?
Может, темная ночь уж стоит у ворот,
И пора тормозить к срокам, ею отмеченным?
Или Солнце всегда продолжает полет?

14.1.2001   
Я немного поброжу
У двойных стеклянных окон
И преданья расскажу,
Что давно поведал сокол,

Я скользну в людской толпе,
Суетою оглушенной,
И оставлю на тропе
След, сосной завороженный,

Я не прошеным приду,
Чтоб горящим глянуть оком,
А потом опять сбегу
В лес далекий серым волком.

15.1.2001   
Забота терзает порой до дрожи,
И я не сказал бы, что дух окреп;
Надевши костюмы из прочной кожи,
Мы в поте лица добываем хлеб.

Планета вращается – нас шатает,
Как будто в мозгу хулиганит хмель;
Спроси у любого: куда шагает, –
Мы в поте лица добываем цель.

Бывает, расчет безупречен, сложен,
Но, только упавши, встаем на пик,
Который другим показать не сможем –
Мы в поте лица добываем лик.


16.1.2001   
Этот ветер, что бушует за стеной,
Захотел не проноситься стороной,
А с собою унести
Всё, что смог бы тут найти,
Да отправиться с добычей в мир иной.

Неужели он связался с сатаной
И отныне дух имеет ледяной?
Нет, сколь ветру не расти,
Эти стены не снести –
Как и прежде всё останется со мной.

16.1.2001 *    
От благодатного сосца
С упорством муравья, верблюда –
Вперед с поспешностью гонца
И постепенностью косца
Пока не знаю я, докуда,
Но главное, чтоб до конца!

17.1.2001   
Соскользнувши с крыш,
Загудел январь…
Опустился в тишь…
Замигал фонарь…

До рассвета – год,
А до лета – век.
Кто же тут пройдет? –
Непролазный снег.

Кутаясь в пальто,
Нам бы переждать –
Вдруг, случится что,
И начнет светать.

18.1.2001   
Галактика, та что для нас соседняя,
Однажды свернулась в один бутончик:
Ее ядро и звезда последняя
Легли на ветку – на самый кончик.

И, оставаясь в цветковом облике,
За всем, что дышит, что обитает
Пред нею будто на круглом столике,
Она тихонечко наблюдает.

И всем нам кажется уязвимою –
Бутон толкаем щелчком игривым, –
Но если стать пожелает зримою,
Поглотит Землю ужасным взрывом.


19.1.2001   
Этот заросший от века лес.
Этот тяжелый приросший пресс.
Низко сгибаюсь, алкаю, стыну
И ощущаю дыханье в спину:
Кто-то почти что на шею влез.

Я вспоминаю одну пустыню,
Где в небесах был свершен разрез,
Где даже солнце казалось гасло…
Как бы ответить мне также властно:
Ты отойди, прочь с дороги, бес!


20.1.2001   
Прозрачные струи и белый кафель.
Знобит поверхности от резонанса.
Слова ли это иль эхо капель?
Я что-то понял, но что – не ясно.

На гладкий порожек ложатся руки.
Исходит от пола и стен прохлада.
Меня огибая, стекают струйки –
Омыть тут, наверное, душу надо.

21.1.2001   
Ворчит моя лампа – трещит недовольно
И смотрит на вирши мои беспокойно:
“Свечу понапрасну,
сейчас я погасну!

Поверь мне, писать эту глупость довольно!”
“Начни по-другому, – скрепит половица, –
Не так описал интерьер, да и лица…
Ну что за словечки?!
Давай-ка – "от печки",

Считай, что испорчена эта страница.”
Как будто до них мне какое-то дело:
Мешают, влезают бестактно и смело.
Козявочка только,
Летавшая бойко,

Тогда осторожно на руку мне села.

22.1.2001   
Философ, физик и поэт,
Поспоривши с бедою,
Пошли увидеть Белый Свет, –
Один худой,
Второй хромой,
А третий с бородою.

Когда встречался кто-нибудь
Иль кто другой встречался,
Подумав, подождав чуть-чуть,
Один шутил,
Второй грустил,
А третий удивлялся.

Когда бы им обед сварить,
Разжечь костер от стужи,
Одежду сшить, что смастерить,
Один мечтал,
Другой читал,
А третий бил баклуши.

Однажды, мошку оседлав,
Раз случай подвернулся, –
Не знаю, кто там был не прав, –
Один упал,
Другой упал,
А третий кувыркнулся.

Потом догнал их таракан
Недалеко от лужи,
Приползши из далеких стран, –
Один лизнул,
Другой куснул,
А третий… даже хуже.

И вот пришли они сюда,
Чтобы пожить со мною.
На сколько? Может, на всегда.
Один худой,
Второй хромой,
А третий с бородою.

Философ, физик и поэт –
Теперь мы вместе смотрим Свет,
И вместе ищем мы ответ
Одною головою.

22.1.2001 *
Автобиография

Родился.
Учился.
Как прежде, тьфу-тьфу,
Пока живу.

23.1.2001   
Стены у дома слабей дверей,
А потолок вообще картонный.
Мир за стеною почти огромный,
Может быть даже, что там теплей.

23.1.2001   
Куда же девается наш талант?
Под камни, наверное, Альп и Анд
Закатывается монеткой
И прикрывается веткой,
Чтоб не нашел потерявший франт.

Наверное, где-то на дне морском
Находит себе он последний дом:
Опутанный бурою тиной
Разбитой лежит бригантиной,
И волны не слушает в доме том.

Иль может с ладони, раскрытой чуть,
Его ненароком однажды сдуть
Пыльцою почти невесомой;
Попробуй-ка ночью бессонной
Обратно невидимое вернуть.

На риск продолжается он, на страх.
Могу гарантировать только взмах,
А дальше – непрочно и зыбко, –
Удача, коль тянется нитка;
И всё совершается тут на “Ах!”.


24.1.2001   
Притворился мир большим
Или даже бесконечным,
И не равные мы с ним,
А всего лишь в блюдце “млечном”.

Он пугает нас огнем,
Угрожает стужей дикой,
Говорит, что много в нем
Всякой смерти многоликой.

Звезды носятся гурьбой,
Взрывом космос озарился…
Только знаем мы с тобой,
Что большим он притворился.

24.1.2001 *
Утром, вечером или днем
Я не думаю ни о чем,
Ничего я не говорю,
Не браню я и не молю,

“Это” – ладно, и “это” – пусть,
Не планирую и не рвусь,
Не хочу ничего узнать;
Уголь – белый, два на два – пять.


25.1.2001   
Татьянин день – рождение кумиров,
Уже прошедших глубину эфиров,
Но кость мою переродивших в Os.
Высоцкий это, Шишкин, Роберт Бёрнс.


25.1.2001   
Ночью идущей и будущим днем
Мы ничего, ничего не найдем:
Стражею веки закроет пороша,
Шторы опустятся долгим дождем,
Так и останется только похожа
Ноша на кладь, на одёжу одёжа,
Будем мы сами с собою вдвоем –
Спящие пленники старого ложа.


26.1.2001   
Намечены события и роли,
Расставлены, как надлежит, предметы,
Кому-то розданы тирады и пароли,
Кому-то надиктованы куплеты.
Открылись свету кисти и чело, –
Теперь уже не скажешь: “или-или”;
Нет занавеса – действие пошло…
Но нас об этом не предупредили.

26.1.2001   
Я могу с собой играть
В ситуации, как в шашки:
Доски, действия, бумажки…
Случай просто подобрать.

Но сыграть мне не суметь
В одиночку, понарошку,
Осторожно, понемножку
В то, во что играет смерть.



27.1.2001   
Почему сегодня строгий лик
На стоящей предо мной иконе:
Всё как раньше и на прежнем фоне,
Только Взгляд иной на ней возник;

Полился меж Ним и мной, – на стык, –
Некий звон, и Голос слышен в звоне…
Запотели у меня ладони,
Даже сердце замерло на миг.


Но прошло всё, как предполагалось,
Стоило мне подойти поближе,
Посмотреть чуть слева и пониже –
Ничего теперь мне не казалось, –
Так и есть: ничто не поменялось.

Это от окна был, видно, блик.
Или, может, я уже привык?

27.1.2001 *    
Родился я затем, чтоб побеждать,
Под лавр отдать свои макушки обе,
Ведь до того, – когда я был в утробе, –
Шампанского хотела моя мать!

28.1.2001   
Для того, чтоб оказаться смелым
В этой леденящей кутерьме,
Я по доброй воле стал не целым,
И не всё, что прежде, есть во мне.

Перед черными вратами ада
Я – один из грешных – человек,
Потому что это было надо,
Часть от тела своего отсек.

Я хочу, хоть так и хоть не долго,
Взяв с собой всего одну свечу,
Подниматься по ступеням долга,
А о том, что срезал – промолчу.


29.1.2001   
Не только ты, не только мы
Ударим как метеориты,
И будут нами звезды взрыты,
И будут молнии прямы,

Когда, помимо всех парсек,
Обугленный, но устоявший,
Себя и землю испытавший,
Пробьется человечий век!


29.1.2001 *
Сердобольный мой сосед, –
Говорящий о тележке
(Ковылявшей радом “пешке”
Подаривший свой совет)!

Кто ногами шарк да шарк,
Кто пока что молодится…
Разве стоит торопиться –
Всем нам будет катафалк.



30.1.2001   
От волнующих громов,
От докучливых шумов
И неистребимой чуши
Я свои закрою уши –

Всё застрянет: и навет,
И бряцание монет,
И любой грозы угрозы
Меж волокон целлюлозы.

Мне еще бы от тревог,
От неверия в итог,
От стремления к возврату
Отыскать такую ж вату.


31.1.2001
Неужели кончился запал,
И живого счет пошел на граммы,
Неужели я уже упал
В оказавшиеся рядом ямы,

И последний никуда прыжок,
Что скорее с судорогой схожий,
Мне прохладно, будто бы снежок
Обнаженной ощущаю кожей.

Раньше мог подняться на-гора,
И один я мог пройти по Свету…
Потерял, что дадено, вчера…
А ведь было силы на победу.

Мне ее хватало до конца,
И огонь светился у лица.


31.1.2001 *    
Был один еще недавно,
А теперь их – как травы:
Над скалой, где небо рвано,
Всадники без головы!
1.2.2001   
Посвящается погибшим в Индии при землетрясении

Под обломками зданий остался лежать,
Камни руки обняли… Но главное – ждать;
Темноту отстраняя, хватать тишину;
В нескончаемой ночи не даться бы сну;

Где и утро бывает на грешном веку,
Люди движутся, ходят… там небо вверху;
Там, конечно, я буду опять – среди них…
Там сказали сейчас: “Не осталось живых.”.

2.2.2001   
Одинокий полк   

Перья журавля,
Иссеченный рог –
Гиблая земля,
Здесь обрыв дорог.

Вдалеке отрог –
Каменный дракон,
Ветра монолог
Повторяет сон;

Тени похорон
Медленно плывут:
Кто-то был сражен,
А кого-то ждут;

Путеводный прут
Закатился в грот –
Кончился маршрут,
Речек поворот;

Древности налет,
В нем и шорох смолк…
Но идет вперед
Одинокий полк.

Не сыскать дорог –
Гиблая земля –
Рассеченный рог,
Перья журавля.

2.2.2001   
Разыгралася метель –
За окошком не апрель,
До тепла еще далёко…
Длиннохвостая сорока
Пролетела побыстрей:
Нет пока что новостей.

3.2.2001   
Когда, предаваясь лени,
Бегу от всего подряд,
Я вдруг ощущаю взгляд,
Винящий меня в измене –

Горячим лучом по вене
Скользит, проходя сквозь ткань,
И кости ему – не грань,
И тени ему – не тени.

Приказывает мне: “Встань!”,
Потом говорит: “Смотри же!
И выше взгляни и ниже,
От виденного устань.”

Я щурю глаза невольно,
Теряя с землею связь,
Над безднами наклонясь, –
Мне страшно, но больше больно.

4.2.2001   
Помню фильм, где повторялся
День всегда один и тот же,
И никак он не был прожит, –
“Дунь сурка” фильм назывался.

Боже мой! а как у нас –
Не один ли всё “рассказ”?
Или что еще найдется:
Несколько “черновиков”,
Может, парочка “стихов”, –
Пусть неделя наберется.
Жизнь – всего семь “дней сурков”!

4.2.2001   
У нее недавно умер муж.
Как я сам бы справился с утратой?
Это посильнее зимних стуж.
Но она с утра скребет лопатой –
Убирая снег уже сырой,
Что нападал этою зимой.



5.2.2001   
Звезды большие и малые
В небе рассыпались сахаром.
В поле, кометами вспаханном,
Лилии выросли алые.

Кажется: всюду встречали –
Наша душа не заблудшая;
Кажется: после печали
Жизнь образуется лучшая.



6.2.2001   
Загудело подо мною, занялось
Пламя синее, и море разлилось,
Колебания ядра
Ощутила вся кора,
Заскрипела, затрещала моя кость!

Закипели океанские котлы,
Подхватили меня мощные валы
И с пылающей земли
В раз единый вознесли
Прямо на гору – на самый пик иглы!

И планеты закрутились в виде бус
И спиралями обвили Света курс,
Всё до звезд – до их корон –
Застучало в унисон…
Это вышел из груди мой частый пульс!

6.2.2001   
На свету блестит песок,
Сок течет по теплой глине…
Неужели мы – мазок
На божественной картине?

Неужели только холст
Наша бедная планета,
Не стоит крылатый Пост –
Только “точки”: альфа, бета…?

Неужели этот свет –
Не свечение Завета,
Неужели столько лет
Духом небо не согрето?

7.2.2001 *    
В землю сырую уходит носок.
Это – последний из медленных актов,
Сильно отставших от кардио-тактов:
Дальше, конечно же, будет бросок!

8.2.2001   
Обронилось сердце – горе наяву –
Закатились очи в жухлую траву,
Но не слышат клены, отвернулся вяз,
И проходит мимо подошедший час.

Даже голубь рядом в этот раз не сел, –
Знаю, как бывает утром много дел.
Наклонился к камню жизни волосок,
Но не остановишь солнца колесо.
               
Горе за ночь эту в дом занесло.
Замерли клены и вяз тот, и тополь,
Голубь тихонечко сел чуть поодаль, –
Все понимают и всем тяжело.

Горе под тучами в дом принесло,
Но, чтоб окно приоткрыло забрало,
Лучики молча легли на стекло –
Солнце меня за собою позвало.
8.2.2001   
Близок хлад острога,
Скованность руки.
Где моя подмога –
Острые клинки?

Ворогов без счета,
Солнце за грядой,
Не свершить полета
Прямо над ордой,

Мне не оказаться
Вырванным зарей,
И не умываться
Светом за горой.

Наползает вечер
С тяжестью минут…
Где же эти плечи,
Что меня спасут.




9.2.2001   
Буквы, строчки… – полотно.
Пью нектары и вино –
Нечто в мыслях закрутилось:
Лица, ягоды, сукно –
Всё пока удалено
И сливается в одно…
Вот и вспышкой осветилось –
Созревает волокно!
Ручка мне – веретено,
Кисти, краски заодно.
Но хочу, чтоб получилось
Не картина, а окно.

10.2.2001
Наставники мои   I

Кудри деревьев волшебных повисли,
Высятся горы над белым туманом…
В этом пространстве чудесном и странном
Реки, долины, дороги и… мысли.

Рядом идет, улыбаясь едва,
Друг незнакомый – забытый, конечно, –
Вышедший будто из сказки неспешной,
Мудрый и добрый и с гривою льва.

Ну а второй тут же в виде орлином
Низко в потоке воздушном парит,
Не поднимаясь, пока что, в зенит.
Может быть, им я когда-то был сыном?

Все-то пейзажи, открытые взору,
Только младенцев во снах окружают.
Я продвигаюсь. Меня провожают
Аж за туманы – за самую гору.



11.2.2001
Наставники мои   II

За туманной рекою, – куда бы добраться, –
Нисходящею молнией вмиг подоспев,
С тем, кто мучит меня, до конца будет драться
И безмолвно, и яростно пламенный лев.

Проходя сквозь укрытую дымом долину,
Где камнями навалены смерти тела,
Под собой я почувствую сильную спину,
Различая в потемках дыханье вола.

А когда окажусь пред горою отвесной,
И напасть приготовится прежний мой страх,
И приблизится враг, мне пока неизвестный,
Я взлечу на огромных орлиных крылах.


12.2.2001
Наставники мои   III

Покинув открытый лишь Солнцу залив,
Где жизнью как влагою можно напиться,
Который теперь даже ночью не снится,
Кого я оставил, на землю ступив?

Мне кажется, льва я за гриву трепал,
Как дергают дети за бороду папы,
И сила моя там осталась – у лапы;
Быть может, поэтому так я устал.

Еще вспоминаю большого вола,
Справляться учившего с грузом и болью –
Воспитывал он мою юную волю,
Да только всего взять душа не смогла.

Я помню сверкание чистых высот –
Орел поднимал над великой равниной,
Дорога оттуда казалась недлинной,
И там я оставил мой легкий полет.

13.2.2001   
Одна гора покрыта лесом,
Там птицы разные поют,
Под ветками, как под навесом,
Для гномиков приют от смут.

Гора вторая – запустенье:
Лишь лед лежит поверх камней;
Мертво, ни одного растенья,
Тепла не встретите на ней.

А третья, как стена, отвесна –
Сгущенье вертикальных трасс,
Стоять любому слишком тесно,
С нее лишь прыгать – самый раз.

Их три. Или одна, быть может,
Да только с разных всё сторон?
Ее на гроб потом положат,
Ну а пока она мне – трон.

14.2.2001   
Белый замок стоит на высоком холме,
А ведь раньше когда-то был домом он мне –
Эти мощные стены, что высятся гордо,
Укрывали тогда от лихой непогоды…
Прошлых лет оживают картины в уме.

А сейчас говорю: позабудь о покое.
Нет, не дело теперь вспоминать мне былое.
Для чего? Лучше думать о нынешнем дне:
Я в дожде и в пыли, на ветру и в волне…
Всё другое вокруг, да и имя другое.

15.2.2001
Моей пальме

Ей трудно быть в плену горшка,
Расти в углу у батареи
И не дышать пыльцой аллеи, –
А только пылью с потолка.

Наверно, у нее во сне:
Лианы, спутавшие джунгли,
Дождем потушенные угли,
Погонщик, сидя на слоне…

Или знакомый снег вокруг,
Опять дома, окошко в зиму…
Но вот она встает на льдину,
Которая плывет на юг…

Не видно с моря кораблю
Окна, меня и бедной пальмы,
Что делит кров со мной и тайны.
Не унывай, а я полью.

16.2.2001   
Что сокрыто лицом,
Как закрытыми ставнями?
Обитает тайком
Что за этими гранями?

Незатейливый лоб…
В глубине неизвестное:
Может, карлика горб,
Может, Кара Небесная?

Тянет время в кредит
Слабосилие жалкое?
Или лава кипит,
Жидким золотом чавкая?

Кровь бледна и больна,
Даже течь этой крови лень,
Или та сторона –
Раскалившийся противень?

Формы лишь головы
Без конца наблюдаете –
Мне сдается, что вы
Их моими считаете.

17.2.2001   
Пасмурно. С северо-запада дует –
Крыши трясет и качает столбы.
Это мой бывший тюремщик колдует –
Гонится следом из прошлой судьбы.

Можно назвать его тенью и чертом,
Можно назвать – повелителем жал.
Долго томился в руках его мертвым,
Только, проснувшись, потом я сбежал.

Вот он и рыщет теперь по дорогам:
Роща, ложбина, пригорок, мосток…
Знает, наверное, он о немногом, –
Даже одно: я хотел на восток.

Дует – опять непогода бушует,
Это мой прежний тюремщик колдует.
18.2.2001   
Распроститься я хотел бы
С миром хлада и камней
Под покачиванье вербы,
Под порханье голубей.

Только ныне это трудно,
Ведь пока не грянет Зов,
Жизнь другая неприступна
И закрыта на засов.

Если сам приду я – рано,
Окажусь во тьме чулана –
Между гробом и дверьми.

Не удастся многократно:
То вперед, а то обратно!
Ни пред Богом, ни с людьми.

19.2.2001   
Где ведется быстрым водам
Непрестанный точный счет,
Знают, кто откуда родом,
Знают, кто куда идет;

И запас часов хранится,
И нетронутость начал,
Наше сердце, наши лица,
Где бы каждый ни плутал.

Можем слепнуть мы от света,
Прыгать в море или ров –
Наше время там раздето –
Знают, кто на что готов.

Мне водой бы той напиться
И тогда готов разбиться!


19.2.2001 *
Шутка об Акиной работе диспетчером

Выгорит под солнцем марка
Этой фирмы, как и прежних,
Вечной будет только Ака
В бизнеса морях безбрежных.
—       —       —
Фирма сменит фирму,
Многих ждет тюряга,
Но как прежде Ака
Всем покажет фигу!

20.2.2001   
На письменном столе покой шторма волнуют,
Цунами всех морей слились в горбе одном,
Сейчас, как и вчера, на нем опять воюют
Голубизна высот с исторгнутым огнем.

Пикирует одно, другое снизу рвется.
Ни жертвенник ли тут стоит который год?
От этих “порций” он однажды сам займется.
Испепелит его, иль в щепки разнесет!

21.2.2001   
Постою на вершине, окину окрестность –
Напоследок еще посмотрю в неизвестность:

Там овраг, там ручей гладит струйками
глину…
Через час мне спускаться в большую долину.

Вот кустарника заросли, слева – ухабы…
Всё пока “на ладони”, запомнить сейчас бы.

Вот поляна, а дальше – похоже на омут…
Там никто не подскажет, уже не помогут.

Путешествие видится, в общем, простое,
Только очень храбриться, пожалуй, не стоит:

С высоты мост – из спичек, а озеро – миска...
Там иначе – реально – окажется близко.

То и это узнать предстоит по шагам:
Очутиться не тут, а “внутри” – прямо “там”.


22.2.2001   
В поле смерч стоит столбом,
Исполняет смерти арии –
То столкнулись фронтом, лбом
Две враждующие армии.
Грязь комками в лица бьет –
Груды вздыблены атаками…
Но смотрю я: что за черт –
Все под шахматными флагами!
Гимн игрушечный звучит,
Поднимая силы ратные
В эндшпиль или на гамбит –
На просторы, битвой сжатые.
Стяги шахматных держав
В эпицентре многозвучия.
Люди падают, устав,
И стекает кровь тягучая.

23.2.2001   
Солнце над гладью морскою поет,
Воды зари глубоки и спокойны…
Это пока – непрестанные войны,
Это пока невозможен полет.
Что обязательно утром придет
Светом высоким и радостью полно.
Вдохи грядущего – тихие волны.
Жизнь бесконечная каждого ждет.

24.2.2001   
Иду один я по царству черта,
Как Санчо Панса без Дон Кихота.
Молчите, птицы, и все – молчите.
На что мне это? – Где мой учитель?

Имею ль право? Смогу ли сам я?
Возьму ль руками, как должно, пламя?
По телу легкий скользнул морозец:
Идет на битву оруженосец.

Не ждать заданья и повеленья –
Приказом будет в груди биенье.
В лесу, в пустыне, у башни форта
Как Санчо Панса без Дон Кихота.
25.2.2001   
На воздушные крылья надену броню,
А иначе нельзя – такова обстановка:
На суровой земле суждена остановка
И подставить огню предстоит их в бою.

Не по духу мне быть за железным щитом:
Затруднительны вдохи, а взлет невозможен;
Я в доспехи массивные будто вморожен
И в обувке тяжелой вступаю не в дом.

Но пока для меня свод небесный померк.
Я на крылья железо и кожу надену
И, как должно, кому-то приду на замену, –
Не забыть бы мне только, что я – человек.

25.2.2001 *    
Сгоревшему соседу Геннадию по прозвищу “Крючок”   

Конец, как жизнь, – мучителен и прост.
Огнем очищен: всё на нем сгорело.
Ему еще пройти Великий Пост.
И он… пошел… согнувшись и несмело.

За что был раньше “болью” поражен,
Не нам судить, оставим наше мненье –
Сегодня Там, где видят всё, Прощен! –
Прощенное он встретил воскресенье.

26.2.2001   
Молнии бьют и качают буи.
Как, наконец, мне с разбега, наскоком
Выйти за эти пределы мои,
Данные кем-то, но только не Богом?

Рифами пусть переломит бревно –
Хоть не беречься, пока что я властен –
С тем, что по роду мне тут суждено,
Я почему-то совсем не согласен.

Выползу вон из натянутых кож
Кровью и мышцами прямо наружу, —
В коже мой вид – откровенная ложь;
Что ж, если “нужное” после не сдюжу.

В “неуготованное” перейду,
Плоть молодую поставив залогом,
В дерзком порыве шагну за гряду, –
Может быть, в нем-то и буду я с Богом.

27.2.2001   
Меня провожали до самых ворот,
Которые выше июньского солнца,
Давали мне дерева вечного плод
И воду смотрящего в небо колодца.

Советы давали: где лучше свернуть,
Где поостеречься, а где не бояться.
Я видел в глазах непонятную грусть,
Волнение друга, спокойствие старца.

Нарушился двери тяжелый покой –
Чуть дернулись петли, в замках зажужжало.
Все были готовы остаться со мной,
Но дальше идти одному надлежало.

С тех пор миновал и не день, и не год...
Меня провожали до самых Ворот.

28.2.2001   
Снова с Ночью поединок.
Ложе мягкое – капкан,
Пух и белизна простынок –
Это всё ее обман.

Появилась тяжесть в вате,
Стало коркою белье,
Опустились у кровати
Слуги верные ее.

Подползают лилипуты,
Каждый в силе, хоть и мал, –
Крепко связывают путы,
Чтобы утром я не встал;

Тут же жаркие девицы
Начинают свой канкан, –
Не могу я помолиться:
Держит руки великан.

И тогда я пробиваю
Взглядом темени бетон –
Войско Света призываю
Наступать на мой полон.

А потом – уже на воле –
Всё гадаю об одном:
Ночь была, была как море,
Где ночные слуги днем?


28.2.2001   
29.2.2001 или “Летучие голландцы”   

Двадцать девятое февраля
Две тысячи первого года:
Встало Безумие у руля
В лохмотьях, но с видом лорда.
В несуществующем дне плывут
“Несуществующие” корабли,
Выбиты окна пустых кают,
Но им не бывать на мели.
И волны соленые бьют о борт
Нещадно по старым дырам –
Они никогда не заходят в порт,
Смеясь над реальным миром.
Рвутся лохмотья в объятьях бурь,
А кажется, будто идут, горя,
Безумию предоставив руль,
Те корабли через все моря,
Даже над сушей – бедово, гордо
Двадцать девятого февраля
Невисокосного года.
1.3.2001   
Полотна оторву, сколько надо, от штор,
Отыщу в темной чаще бревно вековое,
Что лежало, меня дожидаясь в покое,
Об него пусть очистится ржавый топор.

Подберу среди сора пригоршню гвоздей,
Настоящей чтоб только они были ковки,
Из тряпья (не гнилого) свяжу я веревки
И припомню, что слышал давно от людей.

Не закрывши потом на замок старый дом
И дождавшись всего лишь хорошей погоды,
Опущу свой челнок прямо в вешние воды –
Уплыву, наконец, им доверясь во всем.

2.3.2001   
Дадут мне гномики из леса
Крюки, заклепки из железа;

Сплетут волокна паучки,
Соткут полотна и мешки;

Подарят светлячки фонарь,
Не окружила чтобы хмарь;

Слетятся пчелы со смолой,
Жуки же – с быстрою пилой;

А доски подберет мне леший…
И я уйду по речке вешней.

3.3.2001   
Пламя – газовой плиты,
Недалекая дорожка –
От двери и до окошка,
Нарисованы цветы,

Согревают батареи,
Вместо Ликов – образа,
Светит лампочка в глаза,
Сны запутались в постели,

Нету свода голубого:
Нависает потолок,
И пространства только клок,
И шипенье вместо слова.
4.3.2001   
Прислонилась тень чужая,
Где река немного пенится, –
Прошлое перебирая,
Водяная кружит мельница.

Мне во многое поверится,
Когда кто-то зарыдает,
Промелькнет за угол девица,
И тотчас похолодает.

С ветки вербы грач болтает,
То что слева, там где впадина,
Где вода бурьян питает,
В старину душа украдена, –

Может, ангелом уж найдена,
Но с тех пор, всё вспоминая,
Плещет мельница старательно,
И маячит тень чужая.

5.3.2001   
Всё человечество что-то творит,
Что-то ваяет и нощно, и денно.
Будет творимое как монолит,
Жарче галактик и больше Вселенной.

Не сговорившись, вершим этот труд –
Есть корифеи, а есть подмастерья,
Кисти без устали краски кладут,
Буквы сшивают проворные перья!..

Дьяволу более не вдохновить –
Не заманить вавилонскою башней;
Это мы Богу должны предъявить,
Вынести вместе из “комнаты” нашей.

Всё человечество напряжено:
В мире расколотом строит Одно.


6.3.2001   
Вчера я чуть не совершил ошибку:
Другому я врата открыть пытался,
Приняв оскал широкий за улыбку, –
Как в страшной сказке чуть не обознался.

Какой была бы этому цена?
Вода ушла б, а свет погас на годы?
Умножились калеки и уроды?
И прахом бы легла моя вина?!

Как хорошо, что я пока так слаб:
Ни стран, ни городов еще не строю,
Не грянут взрывом мой хорей и ямб,
Как хорошо, что никого за мною.


7.3.2001   
Ожидая холод,
Мы поставим чай.
Год пока что молод,
И не близок май.

Скоро отопленье
В доме отключат.
Хватит ли терпенья
На сто лет подряд?

Не смотри ты дальше,
Видишь – потолок.
Есть заварка в чаше,
Есть и кипяток.

День другой пребудет
И туда мы двинемся;
Лучше: “Будь, что будет!”,
Лучше: все помиримся.

В этом мире старом
Всё потом устроится.
Посидим над паром
И давай не ссориться.

7.3.2001   
Мы так хотим тепла,
Что март весной считаем,
Хоть снег идет с утра,
И он еще не тает.

Лежит сугроб на пне.
Ручьи! Куда ж вы делись?
Ведь мы уже в весне,
И мы уже разделись.


8.3.2001   
Стремленьем теперь океан будет вспорот,
Волна не качнет обитаемых груд –
Спустили на воду корабль, как город,
И думают, что от земли уплывут,
Что руль корабля – это времени ворот,
Что в плаванье каждый останется молод.


8.3.2001   
Все вчерашние заслуги
Съедены в ночи:
И старанья, и потуги,
Вроде бы ничьи –

Утро новое, и снова
Метры мне считать,
Та же тыльная основа,
Даже та же кладь;

А о том, что, где скопилось,
Думать ни к чему:
Всё влилось и всё сварилось
На ночном дыму.

Что лепил в ладонях нежно,
Слыша в пальцах стук,
Этой ночью, как и прежней,
Выпустил из рук.
 

 
9.3.2001   
Земля под огнями стонет,
Вздымает свои десницы,
Но хлещет коней и гонит
Забывший отца возница.

Узнают судьбину воска
Утесы, что время мерят,
Когда, подлетев, повозка
Колесами их заденет.

Порвутся узлы и звенья,
Сорвутся они в забвенье…
Уже начался разгон!

Играя частицей солнца,
Не помня себя, несется
Зарвавшийся Фаэтон.

10.3.2001   
Вчера я днем читал китайские стихи:
Увидел заводи, как тишина тихи,

Река несла песок вдоль берегов степенных,
И дымкою легли века в горах пастельных,

Песчаник окружал зеленую сосну,
А средь садов густых пчела ждала весну…

На горных тропах рос, в беседках уменьшался,
Я прочитал стихи и частью там остался…

Мне не знаком Китай – лишь строки мудреца,
Но я ведь и себя не знаю до конца.

11.3.2001   
Я просто не понят, всего лишь не принят,
Был промах, когда уже делался взмах,
А будто звезда путеводная стынет,
И ангел-хранитель оставил впотьмах.
Песок ожиданий скрепит на зубах,
Упали каменья решенья небрежного,
Плеснули в костер – он исходит в клубах,
А кажется, Бог отвернулся от грешного.

12.3.2001   
Мне говорили до рожденья,
Что я цветок найти смогу
И чертов рог согну в дугу,
Но если хватит дерзновенья.

Еще тогда мне говорили,
Что я приду в зеленый сад
Через дожди и снегопад,
Но лишь решивши: “Или – или!”.

Дадут же мне семь “жизней” кряду,
Помогут словом и мечом,
Прикроют духом и плечом,
Но если я смету преграду.

Мне говорили до рожденья:
“Ты сам на острие сраженья”.


13.3.2001   
Погружения в глубины
Моря образов своих
Не отчетливы, но длинны –
Мой уход от дел мирских.

Там дышу иною смесью:
Ни азот, ни кислород –
Чтоб услышать слово… песню,
Воздух нужен мне не тот.

Не нажать бы только кнопку
“Состояние стоп-кадр”,
Сделав передозировку,
Как в глубинах Ихтиандр.


13.3.2001 *
Разговор, что ртуть:
Норовит свернуть;
Пляшет многословица –
Как тут подготовиться!


14.3.2001   
Собирались ненадолго,
Оказалось навсегда.
Неожиданно замолкла
Дней похожих череда –

Путешествие ворвалось
Снегом, солнцем и дождем,
И далёко оказалось,
Прежнее… и прежний дом.

На столе осталась булка
И часы заведены…
Дверь в подъезд закрылась гулко…
Столб, кустарник вдоль стены…

Что готовилось – не нужно,
Важно то, что дальше ждет.
Вспомни: было как-то душно –
Лучше двигаться вперед.


15.3.2001   
Тороплю своих коней,
Опасаясь темной рощи:
Лучше там, где посветлей –
Отыщу дорогу проще.

Если встретится мне враг,
Увернусь, не стану биться:
Не до споров, не до драк –
Мне же нужно торопиться.

Для другого снаряжён,
Ни к тому моя аскеза.
Я еще услышу звон
Закаленного железа!

Если ж я плутать начну,
Пусть сойдет Святая Сила,
Протянув ко мне струну, –
Только бы не ослепила.

16.3.2001   
Отражают солнце гроздья винограда.
Много пролетело времени с Потопа.
В бликах показалась древняя Эллада…
Праздники… и басни мудрого Эзопа.

Вот они скатились в пропасть – на свободу, –
Видно, были “кислы”. Встала туча хмуро…
Но опять сверканье возвратила плоду
Ни о чем, как будто, песня трубадура.

Ягоды повисли, накопивши сладость
И слегка наполнясь горечью бальзама, –
Заиграли вместе радость и усталость:
На лозе возникли рубаи Хайяма.

Ни к чему нам холод колдовского шара:
В глубине хрустальной годы не блуждают.
Выпали на землю капельки нектара –
Гроздья винограда солнце отражают.


17.3.2001   
Где вы, жители Романа?!
Пусть не здесь и пусть не скоро,
Мне не встретится Диана,
Не увижу Теодоро;

Ни Офелии, ни Лира,
Ни Кураж отважной дочки –
Нет “писательского мира”,
Всё – на строчках… и до точки.

Как-то грустно мне немножко,
Но уверен я, что где-то
Здесь – у нас, не под обложкой –
Происходит и не это –

Удивительней и строже,
Выше авторов полета!
Только… мне б хотелось всё же
Встретить после Дон Кихота.

17.3.2001   
У духа с телом пульс различен,
И путь, желанный одному,
Другому чужд и непривычен:
Что есть – пока не по уму,
Ведь время, сроки, даже дни
У каждого из них свои.


18.3.2001    
Разбилась Гармония – горы забвения.
Потрескались самые верные грани.
Взорвался фундамент – упали строения,
От стен не осталось и камня на камне.

Безличие, как на арене ристалища,
В погибшем пространстве устроило гонки
И носится пылью огромного кладбища.
Назвали Вселенною эти обломки.

Спустившись в исканьях своих на развалены,
В лохмотья порвали мы волю, как платье;
Оставлены Силой и Смертью ужалены;
Склонясь над камнями, всё ищем мы счастье.


19.3.2001   
Побыстрей бы лето, чтобы всё исправилось:
Дома, на работе разные дела,
Чтобы темных мыслей как-то поубавилось,
Было больше света… света и тепла.

Вот наступит лето, и цветок распустится,
Укрепятся корни в пригоршне горшка…
Всё, что я наметил, этим летом сбудется,
С мертвой точки сдвинется, что стоит пока.

Кочки наморозили ледяные месяцы,
Наглухо заделаны окна в ноябре.
Летом мне откроется голубая лестница!
Побыстрей настало бы! Что там на дворе?

20.3.2001 *    
Неужели же вокруг
Всё – орудия для пыток,
И лежит пространный свиток
С описаньем ждущих мук?

Ручка – вбитый в руку крюк,
Стол – доска для истязанья,
Что ни день, то – наказанье,
И досуг – сплошной недуг.

Или, может, это в нас
Червь противный проживает,
Восприятье искажает,
Наполняет страхом глаз?

За работой сила тает –
Это он ее съедает.
Выгнать бы его скорей –
Будет сразу же светлей!


21.3.2001   
Я себе наметил планы
На десяток лет –
Проплывут планеты плавно,
Как один сонет.

Где потише, где поярче,
Где без глубины –
Мною даже неудачи
В планы внесены;

Будут промахи, откаты,
Буду зол и гол,
Что надежды будут смяты,
Я и то учел.

Неизменны только кредо
Да в груди вулкан,
И конечная победа
Завершает план.

21.3.2001 *    
Я от чудища сна увернулся,
Здесь укрылся от дикого, страшного:
Среди ночи в постели проснулся
Под защитою домика нашего.
Рыщут клешни как свора собак –
Не додумался только бы враг.

21.3.2001 *
Посвящается ликвидации космической станции “Мир”

Вспыхнула на небе звезда
И погасла –
“Мир” упал в океан.

22.3.2001   
Продувает землю низом,
На тропу заря упала…
Бродит волком, старым лисом
Армия без генерала.

Но в пути тревожно-мглистом
К ним удача не вернется –
Пронесется смерть со свистом,
И один из них споткнется.

Засевает долы “рисом”, –
У карги его навалом;
Хоть пока ее капризам
“Нет” твердит своим девизом
Армия без генерала.

23.3.2001    
Ободрил меня теплом
Март, будящий дух растений, –
Есть конец у долгих зим;
Иль дотронулся крылом
Через стекла помещений
Лучезарный серафим.

Ведь лучи играют с ним,
В нем начало воплощений
Бьет сверкающим ключом!
Светом марта я гоним
Снова с места для свершений
К серафиму босиком,
Или на луче верхом –
Всё равно для озарений.

24.3.2001   
От пера отходят линии,
Извиваясь и сплетаясь
В облака, строенья, лилии
И меня увлечь пытаясь

В неизвестные эмпирии,
Во владения проклятья,
Где земля и воздух в инее,
Где огонь сулит объятья.

Где-то пели, где-то плакали –
Тянут строки прочной прядью.
Но пока я как на якоре
И душа дана распятью.

Мысль меня тревожит токами:
За финалом сочиненья
Мне ж потом идти дорогами
Каждого стихотворенья.

25.3.2001 *    
Почему-то то и дело
Мы, дыша, глотаем яд,
Чтобы сердце заболело,
По костям прошел разряд;

Почему-то нужно рядом
Постоянно проживать
С нежеланным нами адом,
А порой и черта звать.

Воздух, видно, наш с заразой,
Или это мы больны,
Или будоражит фазой
Прохождение Луны.

Отчего же это так:
Не прожить никак без драк?!

26.3.2001   
Мельница рассыпала ведьминые бусы,
И воткнули вороны бусинки в глаза,
Примостились старые на вершине бруса –
Всё до моря видно им, даже то, что за.

Слезы надвигаются в небе облаками…
Дерево качается, грозами грозя…
Можно еще было бы разметать крылами
Тени принесенные… только им нельзя:

Наблюдать приказано – на глазах мозоли,
Зрения бессильного вышел тяжек груз,
С каждым днем всё более выпадает соли
Зря они поверили чарам черных бус.

27.3.2001   
Дали время, дали прыть,
Молоток, мешок
И сказали искрошить
Камни в порошок.

Вот с тех пор я, где б ни был,
Чем бы не был занят,
По камням упорно бил,
Будто смертью нанят.

Как же много их кругом –
Мне не стать бы битым.
Я сроднился с молотком
И мешком набитым.

Тороплюсь, уже не в мочь,
Но далек флажок.
Мне сказали истолочь
Камни в порошок.

28.3.2001   
Дни, похоже, потеплели,
Пахнет раннею весной,
Но мы знаем, что метели
Ожидают выход свой.
Уходящие снега
Нам еще сшибут рога.

28.3.2001   
Все полы белы и ровны,
Я в углу тщедушен, мал –
Слишком важные персоны
Проплывают в круглый зал.

Утомление и скука
На лице как макияж –
Жизнь уже им не наука –
Звездности приличный стаж.

А вокруг жужжит круженье,
Оглушает даже слух, –
То ль кометное движенье,
То ли окруженье мух.

Не хочу искать я повод
Углубиться в этот жар –
Я, наверно, слишком молод
Или, может, слишком стар.


29.3.2001   
Брат апрель горяч и ловок –
Он достанет из кладовок
Скоро зерна, семена,
Ведь рука его сильна!

Лишь свои опустит стопы,
Где лежат еще сугробы,
Станут пестрыми ковры,
Хоть пока они белы.

Из глубокого подвала,
Чтобы пчелка не устала,
Вверх поднимется нектар
По веленью вешних чар.

Новым силам, что так сонны,
Муравьиные колонны
Будут дружно помогать:
Смело тропки пролагать.

Будет то, что и не чаем!
Скоро, скоро не узнаем
Этот мир, покорный льдам!
Что-то выпадет и нам!

30.3.2001   
Это, видно, на роду
Написал старинный ветер:
Что-то, кажется, я жду –
По непонятой примете
Всё смотрю на север я,
Где порою тьма густая,
Ничего не говоря,
Никому не объясняя.
Уж давно дома стоят –
Порвалась дорог полоска,
Но туда ушла повозка
Века три тому назад.
Может быть, она вернется
Через несколько минут,
Или песня донесется,
Где меня с собой зовут.

31.3.2001   
Поезда и самолеты
Не заденут в дом мой дверь.
Коль скажу, что нет охоты,
Лучше этому не верь:

Города другие, страны,
Горы, заросли, моря
От рождения желанны,
И в душе их вижу я.

Жребий мой, что глыба жести:
Много еще будет дней,
Но остаться мне на месте,
Я – как древо меж людей.

1.4.2001   
Мы не знаем места клада –
Не прописано о нем;
Охватить побольше надо –
Там и тут давай копнем.

Нашей доли где ограда?
Не увидим даже днем,
Где пустое, где награда –
То и это мы начнем.

Что же наше, разобраться
В этом веке не удастся.

1.4.2001   
Не вдохновение, а воля
На кончике моей руки,
Хоть и считают, то что в соли
Не зарождаются стихи.

Но я же их не извлекаю
Из суррогата лживых строк,
Свою я волю прилагаю,
Чтоб оторвать себя кусок,

Еще чтобы открыть окно
И выбрать главное – одно.

2.4.2001   
Подпирают вихри двери
И торнадо – целый улей.
Все уложены в постели,
Убаюканные бурей.

Атмосфера словно смята,
И ее покровы рвутся…
Не узнают город завтра
Или даже не проснутся:

Обратятся в белых мумий
Убаюканные бурей.

3.4.2001   
Стало холодно и жарко,
На лице румянец,
Задрожала даже арка –
Разогнался танец.

Сверь биенья с эталоном,
Если в сердце сбои:
Стала площадь камертоном –
Выход чистой воли!

Это – мужество и гордость,
Это – мы такие,
“Смерть – не новость, прах – не новость”, –
Наш ответ стихии,

Всем чертям, что наблюдают
Из щелей изнанки, —
По планете ударяют
Каблуки испанки.

3.4.2001 *    
Я хочу врага назвать врагом,
Без сомнений и без оговорок –
Явное освободить от скобок,
А великодушие – потом:
После часа с громом и огнем.
Пусть же будет этот час не долог.

4.4.2001   
Из руки вырывается грива
Скакуна, устремленного в облако, –
В наше время не видно прорыва
За врата, над которыми колокол,

Где песок заменяется манной,
А шаги переходят в парение,
И тогда мы с надеждою тайной
Углубляемся мыслями в древнее –

Там легенды слагались и мифы,
Было горнее ближе, наверное.
Кельты, викинги, гунны и скифы.
Там вторгалось крылатое в бренное.

Иль о светлой заоблачной дали,
Как и мы, они только мечтали?
5.4.2001   
Вход в страну чудес ища,
Направляясь прутиком,
Я услышал шум плаща
И пошел за путником.

Через степь, водоворот,
По камням хромая,
Выбираясь из болот,
Шел не отставая.

Вход увидев, вскрикнул я:
“Все мечты исполнились!”, –
Но за полами плаща
Те врата захлопнулись,

Вмиг исчезли без следа…
Как же, кто же впустит?!
Я стою – течет вода –
И молчит мой прутик.

5.4.2001   
Завтра мне не хватит духа
Всем вздохнуть, глотая свет, –
Удивительный момент!
Почки, лужи, вишен цвет,
Пробудившаяся муха,
Мать-и-мачеха, привет!

6.4.2001   
Корни скоро укрепят
Почву, взявши комья прочно, –
Совершат земли захват;
И полками смело почки

Атакуют высоту,
Ветви – тропы их отваги –
Будет видно за версту
Зеленеющие флаги!

В окруженье стаи птиц,
Побеждая все сугробы,
Прилетит зеленый принц.
Навсегда ль? Ах, хорошо бы.

7.4.2001   
Это сок? Только капли сока,
И не сделать из них потока,
Выходящего за края;
Хорошо бы была струя,
Хоть и нет в этом, вроде, прока.

Это пот? Только капли пота
От жары или от чего-то,
А познать его хорошо б,
Чтоб в упорстве дымился лоб
От возвышенного полета.

Это кровь? Только капли крови –
Так случается часто в нови.
Мы придем еще в наш залив,
Капли крупные уронив,
Но о главном пока не молви.

8.4.2001   
Здесь судьбы решались под дикие вопли,
И души росли, косный панцирь дробя.
От боли темнело, светлело от воли…
Ты был в стороне? Я жалею тебя.

Минуты созрели как хлебные зерна
И сыпались сверху отвесным дождем.
Что было сомнительно, стало бесспорно;
И ночь перепуталась с утром и днем…

Рассказывать? Что? – Не понять описаний,
Как здесь изменялись мы, в корчах скорбя,
За родами следует день испытаний.
Ты был в стороне? Я жалею тебя.

8.4.2001   
Лучше смерть, чем несвобода!
Так и Бог сказал, когда,
Не отнявши злого плода,
Дал низвергнуться сюда.
Мы стоим, и непогода
Подтверждает наше “Да”:
Не победа, так беда –
Лучше смерть, чем несвобода,
И пустыня, чем орда,
И молчание, чем ода –
Канет слово без следа!
Нам напомнят в день Суда:
“Лучше смерть, чем несвобода”!

9.4.2001   
Натравили псов цепных,
Окружили лютой сворой,
Угрожая смертью скорой,
Не “лизнем” мы если их.
Если мы не замолчим,
В нас клыки зверей вопьются –
Первые всегда найдутся.
Но довольно будет им,
Если псами зарычим.


9.4.2001   
Оглянулся – ну и что,
Ничего хорошего:
Получилось всё не то –
Несерьезно, дешево.
Иль воздушно, иль весомо,
Иль лучисто, иль темно,
Иль открыто, иль бездонно,
Иль сегодня, иль давно;
У меня же – витражи, —
Хоть составлены без лжи,
Выпадут немедленно,
Если будет ветрено.
Что ж мне делать, как стараться? –
Встать? Бежать? Нырнуть? Залезть? –
Чтобы снова попытаться,
Если время еще есть.

10.4.2001    
В прошлом великой, и в прошлом, реки
В почву зачем-то впечатано русло.
Красное небо впитало пески
Вместо воды. Стало тихо и пусто.

И не поверить, что раньше неслось
В море, открытое настежь восходу,
Время, которое жизнью звалось,
Чтобы уйти за предел – на свободу.

Длился и длился с надеждой поход…
Так неужели всё было напрасно –
Зря протянулись, ища горизонт,
Руки реки по поверхности Марса.

11.4.2001      
Ослепляет ранний май.
Рядом мама. Пой, мечтай…
Мы стоим – тепло на Свете…
В сумке булка, черный чай…
Я доволен тем и этим.
Не тревожа птичьих стай,
Приближается трамвай,
На котором мы уедем.


11.4.2001      
Весна без холода не может
И даже снег несет в ладони;
Стряхнет его на грязь дорожек,
На всходы нежные уронит.

Уж был ее ручьистый почерк,
Но снова осень в этом действе –
Она напомнить, видно, хочет:
Не всё в порядке в королевстве.