Ingenium

I. Quies*
Каждый человек обладает скрытым внутри него миром. Всё население Земли, каждый из нас, независимо от того насколько он скучен и бездарен снаружи, внутри него таится нечто невообразимое. Прекрасные, сумасшедшие, притягательные, чудесные миры, и не один мир, а сотни или даже тысячи миров
Нейл Гейман

Тонкие пальцы, светлые стены,
Стопочки книг на полу, на столе.
А чувства свободны, а мысли нетленны.
Непризнанный гений живущий как все.

Усталое солнце на длинных ресницах,
А в темных глазах уже нежится ночь,
И ветреный разум мечтает забыться,
Но нету причин ему в чем-то помочь.
Ведь лучики света в холодной квартире
Согреют теплом запоздалой весны,
Ведь есть еще что-то хорошее в мире,
Что нам наяву дарит яркие сны.

Обычное утро, холодное утро,
Холодные клавиши, ноты, рояль
Проснутся, играя торжественно, будто
Ожили года, уходящие вдаль.
А после откроются книги и карты,
Запомнится все, каждый мелкий нюанс,
Потом он сыграет с приятелем в нарды,
Но это формальность для злых, глупых глаз.
За толстыми книгами, серыми нотами
Прячется тонкая звездная пыль.
Маленький мир не убитый уродами
И не растаявший в тусклую гниль.

Как он появился? Где он расположен?
Как он поместился на нашей земле?
Единственный, кто нам открыть его может –
Непризнанный гений живущий как все.
Лишь тонкие пальцы почувствуют ветер,
Лишь светлые стены хранят его сны,
Наверное, нету на все белом свете
Прекраснее снов, чем нам дарят мечты.

И он этот мир создавал на бумаге,
Сухими словами сумел доказать.
И время пришло. И раскинув во мраке
Свой мир робкий гений решил заселять.


II. Baceolus*
Люди впускают врага в свои уста, и он похищает их мозг!
У. Шекспир

Наш мир полон умных, красивых и смелых,
А так же никчемных, бездумных, тупых.
Есть те, кто по жизни идет неумело,
И те, кто, борясь, защищает других.
Мой ветреный гений, зачем тебе люди
В твоем непорочном красивом мирке?
«Боюсь, одиноко мне скоро в нем будет,
Сейчас там лишь ветер поет вдалеке.
Лишь желтые листья летят в поднебесье,
Лишь поле и темный чарующий лес,
И старая ива на склоне отвесном
Как будто бы смотрит на землю с небес.
Но сколько же буду скитаться я в мире?
И сколько смогу слушать ветра рассказ?
Я, верно, повешусь на той старой иве,
И не разомкну больше я своих глаз.
Поэтому должен создать я народы,
Которые скрасят мой жизненный срок.
Но чтобы не гнил мой мирок как болото,
Людей направлять должен мудрый пророк.
Конечно, я мог бы на путь их поставить,
Но я не хочу их как бог наставлять.
Как же я сам не могу их направить?
Не в праве я жизни людские менять»

Шагает по улице милый мой гений,
Закрывшийся в мыслях своих под замком.
«Есть друг у меня полный чувств и стремлений.
Пойду, навещу я его вечерком.
 За мудрость свою он получит достойно
Почетное звание в мире моем.
И целый народ, думаю, добровольно,
Как святость, познает все лучшее в нем»

Тяжелая мебель прекрасной фактуры,
Богатые шторы, красивый узор,
И темная тень величавой фигуры
Встречает пылающий негами взор.
Так встретились двое: студент одаренный,
Внутри источавший фонтан юных сил,
И бледный юнец, да весьма умудренный,
Хранящий мечты, что от всех утаил.
«Ну, здравствуй, мой друг. Каков повод визита?»
«Ну, здравствуй. Да так, по душам поболтать.
Припомнить все то, что умами забыто,
Но то, что душа не велит забывать»

Сегодня тут праздник средь темных обоев,
Хоть кто-то пришел выпить чаю сюда,
Ведь грустно когда вдруг уходит в запои
Студент одинокий, не видя вреда.
Пустые бутылки вина, полупьяной
Походкой студент прошагал в темный зал.
И жаждущий взгляд, затупленный и странный,
Поймал недопитый чуть раньше бокал.
Тут гений мой понял – увы, не порушить
Студенту всех тягот людских и невзгод.
Ведь кто не способен свой разум послушать
Не может вести за собою народ.

Так слово за слово, остроты, обиды,
Никто не заметил, как драка зажглась.
На коже царапины, чашки разбиты,
И в сердце последняя струнка рвалась.
«Дурак! Как же можно-то так опустится?
От всех своих бед тебе не убежать.
Я тоже порою желаю напиться,
Но я предпочел до конца воевать.
Нет в мире причин, чтоб, оставив заботы,
Забыться, напиться и дохнуть в бреду…»
«Замолкни! А сам-то! А сам-то пустой ты!
Придумал и веришь в тупую мечту.
Дурак среди нас только ты, глупый гений.
Ты просто боишься реальности, друг.
 Боишься людей, что несутся в смятении,
Боишься всего, что творится вокруг»

Долго осколки от чашек летали,
Ругались они до ночной темноты,
 Но все дураки, кто в вине утопали
И тихо бранили чужие мечты.
 
III. Aerius*
Твоя же любовь - небо.
Твоя же мечта - звезды.
И. Гагин, «Призрак»

Осеннее небо играет дождями,
Торопятся люди укрыться в домах,
А он все идет, где-то между мирами,
Непризнанный гений, парящий в мечтах.
А в небе летят диких птиц караваны,
Туда, где тепло, куда прячется свет.
«Ах, как же хотелось бы мне лететь с вами»
Шептал улетающим птицам он в след.
«Ах, как бы хотелось дела все оставить,
Оставить людей, бесконечные дни,
Прекрасные, сильные крылья расправить
И позабыть городские огни»
Увы, не услышали птицы молитвы,
Скрылись вдали, не оставив следа.
Осталась лишь грустного неба палитра
И тусклой осенней поры суета.
А осенью город безумно пустеет,
Пустеют глаза, сердце рвется от ран,
И тысячи глаз безрассудно глазеют
На то, как последний летит караван.

В такие минуты спасают рассказы
Всех тех, кто в дожде ищет теплый приют.
Ведь есть те, кто дарят прекрасные фразы
О том, как последние птицы поют.
И в массе людей суетного забега
Их много, они не скрывают себя.
Всегда ведь есть те, кто всю осень ждут снега,
А после, весной, ожидают дождя.

«Подруга души моей, райская птица,
Сестра моих дней, тихий мой опекун,
Усталого сердца лихая зарница,
Я снова пришел к тебе, гордый хвастун!»
Послышался шорох под дверью квартиры,
Открыла, прекрасна, как вечный рассвет.
«Ну, здравствуй, дружище мой красноречивый.
Неужто ты просишь мой дельный совет?»
Потертый порог заскрипел, пошатнулся,
Ударил тихонько в лодыжки сквозняк.
Распахнуты окна и по ветру вьются
Прозрачные шторы, гоня в углы мрак.
Смеющийся шепот разносится ветром.
«Ты гонишь тоску только взглядом своим,
И в доме твоем так тепло, когда где-то
Я осенью серою вечно гоним.
И тот, кто искал в серых днях утешенье
Однажды вступал на твой шаткий порог.
И ты примешь всех, пока ветер осенней
Знакомый приносит в твой дом топот ног»
«Ну что ты, братишка?» - шептала девчонка
«Как будто задумал ты что-то опять»
«Да, вертятся мысли у сердца, сестренка,
И как бы хотел я о них рассказать…
Но стоит ли ведать о них, я не знаю.
Для многих они – лишь пустые мечты.
Они говорят, что я вечно мечтаю,
Но в мыслях моих нет живой красоты»
И гений молчал до последнего мига,
Пока не ушел во мрак темной ночи.
А сердце рвалось от ужасного крика,
А в мыслях летали слова: «Не молчи»

«А что мне сказать? Ты и вправду как птица,
Летаешь туда, куда сердце велит,
И тех, кто в дожде захотел раствориться,
Лишь пенье твое от всех ран исцелит.
Я мог бы забрать тебя в мир небывалый,
Чтоб ты своим пеньем лечила народ,
Там чистое небо, ты б вечно летала
Не ведая горестей, страхов, забот.
Зачем мне распахивать дверцы у клетки,
Когда ты так радостно рвешься в полет?
Зачем забирать у больного таблетки,
Когда он без них очень скоро умрет?
Судьба твоя сладка, сестренка родная,
Не стоит ломать ее этой мечтой,
Ведь все, кто живет, от тоски умирая,
Находят приют только рядом с тобой»
    
IV. Extremum*
Где начало того конца, которым оканчивается начало?
Козьма Прутков

Шумит ветерок по ночному ковылю,
Запрятанный мир в тишине еще спит.
Его не оставили и не забыли,
Он просто никем пока не был открыт.
Лишь юный создатель, непризнанный гений,
Гуляет на грани двух разных миров:
Один он создал под теплом своей тени,
Второй он забыть и оставить готов.
Он честно считает, что мир современный
Уходит в тупик и захлопнулась дверь.
Уже не предвидится в нем изменений,
Он загнан в ловушку, израненный зверь.

И каждую ночь тихий гений приходит
В свой мир, наблюдая как он сладко спит,
Как утро с ума красотой своей сводит
И медленно солнце уходит в зенит.
И так происходит уж несколько суток,
Мой гений несет и несет свой дозор,
И в небо пускает рукой стаи уток,
Чертит горизонты его чистый взор.

А время летит, его мир все пустует.
Он так не нашел новым людям вождя.
Так гений отчается, ветер подует,
Закапают первые капли дождя.
«Мой мир бесполезен!» - прорвется сквозь ветер
«И правда, я верил в тупую мечту.
Я знал, что вождя не найти мне на свете,
И все же искал, но искал в пустоту.
Нет смысла мне больше жизнь тратить на это,
Нет смысла мне больше мой мир содержать,
Нет смысла нести мне дозор до рассвета,
Нет смысла мне больше кого-то искать.
Мне больше не жаль, я свой мир уничтожу,
Он просто умрет подлой смертью во сне.
Еще не родившийся, под моей кожей
Запрятанный, так и погибнет во мне»

Изрезали молнии чистое небо,
И тонкую землю рвало на куски.
Мир был, но уже, будто, вовсе и не был,
Остались лишь темные пятна тоски.
Все звери пытались спастись безуспешно,
О скорой пощаде молили цветы,
И жаркий огонь рвался в небо мятежно.
И жег бедный гений свои же мечты.
Весь мир пошатнулся от боли ужасной,
Молящий, к отцовским ногам он припал.
«Не жалко! Не жалко!» - кричал он. Напрасно,
Напрасно пощады мирок ожидал.

Рыдая, душа нарожденного мира
Сковала последние слезы внутри,
И некая чистая, светлая сила
Зажглась в разорвавшихся недрах земли.
Пронзила насквозь она небо собою,
Как новое солнце горит в облаках,
И гения сердце своей красотою
Она растопила, изгнав боль и страх.
Взметнув руки к небу, отбросив сомненья,
Рассыпавши слезы алмазным дождем,
Смотрел он на свет, не скрывая смущенья
И что-то прекрасное теплилось в нем.

Остыли глаза, пораженные светом,
Остыла душа, обретая покой.
Он так и стоял, и стоял до рассвета,
Оставшись один на один с темнотой.
Зажили все раны почти за мгновенье,
Заштопали небо собой облака,
И вроде знакомое нам дуновенье
Вернулось играючи издалека.

Свинцом наливаются руки и ноги,
Тяжелое сердце жмет тело к земле.
И гений шептал: «Ты мои же уроки
Решил преподать этой ночью и мне.
Я думал, мой мир мне навеки покорен,
Пустая земля для меня одного.
Но ты показал мне, что ты и сам волен
Вершить суд над телом творца своего»
И гений решил, что его труд окончен,
Что мир наконец-то его завершен,
Но то, что так долго он миру пророчил
Отложено до неизвестных времен.
«А он не так прост, создал мне испытанье»
Мой гений лучистый твердил в высоту
«А я проходил через боль и страданья
И только теперь я познал красоту.
Ведь он оказался гораздо мудрее
Меня самого, я, быть может, отстал
От этого мира, но стало теплее.
Я все-таки понял, что очень устал.
Я верю, теперь ты готов к новой жизни,
Ты станешь убежищем многих людей.
Все люди несчастны, все люди капризны,
Все люди желают ненужных смертей.
Быть может твоя непорочная сила
Опять пошатнет недра тысяч умов,
И люди поймут смысл этого мира,
И может, сбегут от бетонных оков»

Гоняют ветра бесконечное лето,
Ковыль тихо шепчет рассказ ни о чем.
И тысячи птиц в море чистого света
Купаются, споря о чем-то своем.
А гений, сияя улыбкой лучистой,
Как будто бы слившись с усталой землей,
В ветрах растворился, стал воздухом чистым,
И не оставил следа за собой.
Успел лишь сказать он, пронзив небо взором,
«Ты знаешь, в тебя я навеки влюблен!»
Вот так и исчез, без греха, без позора,
Непризнанный гений, живущий как сон.

И может быть люди из джунглей бетонных
Случайно вдохнут чистый воздух хоть раз
И двери откроет им гений в бездонный
Свой мир и поведает им свой рассказ.
Быть может, поэтому мы на природе
Остатки чистейшего воздуха жжем.
Быть может, напомнит он нам на работе
Как мир превосходен, в котором живем.

Конец

8 февраля – 15 мая 2010 года





Примечания автора:
Ingenium – (лат.) талант, гений, гениальный человек.
Quies – (лат.) покой, отдых, сон, сновидение.
Baceolus – (лат.) дурак, болван, глупец.
Aerius – (лат.) находящийся в воздухе, летающий по воздуху.
Extremum – (лат.) конец, в конце концов, в последний раз.