глядя навстречу судьбе

Три часа мы тряслись по ухабам  Черкащины среди полыхающих ранней осенью садов поднепрянской глубинки, пока не вырвались на относительно сносную трассу.

Мы – это я, мой случайный попутчик Онищенко и наш верный водитель Толян.

К осени Украина оживляется, не впадая в спячку, вопреки общему мнению  – начинается великий обмен угля на картофель или картофеля на уголь – это, смотря, откуда смотреть.

Центральные и северные области выращивают в земле картошку, а зимой обогреваются углём, а Донбасс – наоборот – копает из земли уголь, а зимой питается картошкой.
Сколько себя помню, так было, не взирая, на общественный строй, борьбу с тунеядством или спекуляцией, которая переросла в борьбу с пьянством, а следом в борьбу с теневой экономикой.

Некоторые почему-то считают, что власть хочет победить свой народ и объявляет ему постоянную борьбу.

Я же убеждён в обратном.

Что главное на государственной службе?

Не потерять работу. Вот борьба с народом и гарантирует вечную занятость власти.

По пути из Киева на Донбасс я заскочил в Черкассы по некоему важному дельцу и получил в нагрузку Онищенко, сорокалетнего низкорослого черноволосого скуластого крепыша и картофельного магната, который сроду не поедет на своей машине на переговоры, если есть попутка.

Онищенко, прищурившись, глядел навстречу судьбе и, ругая колдобины трассы, поведал мне историю своей любви, апеллируя по ходу пьесы к ценам … на уголь.

Также Онищенко поругивал Донбасс: за плохую экологию, за отсутствие у населения национальной принадлежности – очень уж ему не хотелось покидать дом, но зов Шёлкового Пути – я не назвал бы это жаждой наживы – был сильнее.

Применительно к той породе людей, к которой я отнёс  Онищенко, а таких на Украине большинство, слово жажда неприменимо.

Никогда не выкажет такой своих чувств, а если невтерпёж, будет демонстрировать нечто противоположное. В этом забавная предсказуемость типичного поселянина Украины.

Кивая и поддакивая Онищенко, я углубился в собственные воспоминания на заданную тему любви.

Дружить с девочкой я начал с детского сада, и ещё до школы начал представлять Её обнажённой. Сообщаю это здесь без малейшей дани эротизму, вошедшему в моду в современной прозе, а исключительно ради факта и подтверждения основ человеческой природы.

Истинное имя и облик Её с тех пор многократно видоизменялись, как-то не слишком завися, от моей семейной жизни, которая шла своим чередом.

Так было до той поры, когда Она окончательно, причём дважды подряд разбила моё сердце.

Первый раз она сделала это нехотя и случайно – как задевают неловким движением, проходя мимо тумбочки, вазу или горшок с цветком.

Собственно, думаю, именно таким образом Она и заметила этот горшок или, если угодно, моё сердце, или сам цветок уж не знаю, как эту метафору обустроить.

С большим трудом нам вдвоём удалось склеить осколки – крупные куски фаянса; возвратить на место цветок и сделать вид, будто так и было.

Второй раз Она взяла горшочек поиграть, рассмотреть поближе, а потом со всей свойственной женщинам в таких делах страстью, как жахнет его об пол.

Это был удар так удар!
 
Моё сердце разбилось с хрустом, треском – вдребезги и на  мелкие кусочки.

Собирали вместе. Она даже плакала. Хотя и в первый раз плакала тоже.

Пока Онищенко не закончил историю своей любви, спешу сообщить, что Женщина всё это делает не со зла и без всякого умысла совершенно.

Они берут в свои ладошки наши сердца, потому что такова их женская природа.


Находясь пожизненно в полубессознательном состоянии, Женщина изгоняет редкую мысль, отдаваясь чувствам, как мы гоним чувство, цепляя одну мыслишку за другую.

Мы называем это «рассуждать здраво».

Между тем в природе всё происходит естественным путём и без умысла, но по воле общих законов мироздания, которые понуждают холодный осенний ветер гнуть к земле высыхающие полевые цветы, а деревья сбрасывать пожелтевшую листву.

Эти же законы повелевают гусям и уткам подниматься с озёрной глади в хмурое небо и стаями клином уходить  под левую руку, если смотреть на закат…

Вдруг Онищенко заподозрил, что я, картинно кивая и поддакивая, не слушаю его.

Чтобы привлечь моё внимание и вызвать дискуссию Онищенко, превзойдя самоё себя и в какой-то мере меня, дошёл до ручки, назвав Донбасс сущим адом Украины.

Но я на эти слова только усмехнулся в усы – дорога на Донбасс полна ухабов и рытвин, а уж я-то знаю, что дорога в ад вымощена исключительно благими намерениями.