Ветер пространства, или разговор с Пушкиным

Я знаю, дорогие читатели, что многие из вас
не любят большие формы стихов, но обещаю вам,
что вместе со мной вы тоже пообщаетесь с А.С.Пушкиным
и не будете разочарованы.


Когда-нибудь время настанет
покинуть приветливый кров.
Сотрутся  условные грани
далеких и близких миров.
Останусь одна на распутье
Таинственных звездных дорог
в раздумье: куда же свернуть мне?
Мне б ветер пространства помог!
Увидел, куда я смотрела,
Куда я хочу убежать...
С ним в прошлое б я улетела,
чтоб Пушкину руку пожать.

Летела бы я сквозь пространство,
сквозь толщи времен и миров,
пока не покажется царство
цветущих, как сад, городов.
С лица пелены покрывало
смахну. Мой окончен полет…
Хочу, чтоб сбылось, как мечтала…
Вдруг Пушкин ко мне подойдет!
В цилиндре своем неизменном,
во фраке и с тростью в руках…
Он встретит меня эфемерным
на белых, как снег, облаках.

И руку подаст мне простецки,
и спросит: – Откуда Ваш путь?
Отвечу: – Я из Тихорецка.
– Так надобно Вам отдохнуть!
Прошу, не серчать на поэта.
Мне, право, обидно. К стыду,
не помнится город мне этот.
В каком он заложен году?
– Поэт, Вам не стоит стыдиться!
Ведь Вы не могли о нем знать.
При Вас не успел он родиться,
не то, чтобы городом стать.
Простите мою фамильярность.
Здесь, видимо, возраст виной.
Ко мне приближается старость,
а Вы все еще молодой.
– Ну, что же, – он скажет печально,–
Жизнь катится там и без нас…
А Вы здесь совсем не случайно,
под Вами крылатый Пегас.
Вы, может, изволите чаю?
Смотрите, какой здесь простор!
Вот, Лермонтов Миша скучает.
Включайся, мой друг, в разговор!
О чем Вам писалось? Прочтите!
Что нового в мире людей?
Ах, Лермонтов, что ж Вы молчите?
Скажите хоть, что-нибудь ей!

– Да-да! Погодите-ка, Ольга!
Как там поживает Кавказ? –
Пожму я  плечами и только…
– Да так же, почти, как при Вас.
Все так же воинственны горцы,
и, рядом  любовь и  террор…
И даже извечное Солнце
все так же встает из–за гор.
Промчались Великие войны.
Сражались и гибли полки!
А здесь у вас очень спокойно,
и вы от всего далеки.
– А как там Тамань, расскажите?
Хотел бы я вновь  побывать…
– Байк-шоу там в моде… простите,
Но этого Вам не понять.
А есть на Тамани станица,
где быта казачьего грань
была собрана по крупицам –
этнический край, Атамань.
– Так что же, станица в станице?
Кружится моя голова.
Истории тонкие спицы
плетут и плетут кружева.

– Вы, Миша, ее расспросите,
Любовь ли на свете жива?
И что о ней пишут, скажите,
какие находят слова?
– Любовь-то жива, но едва ли
кто смог изъясниться сильней.
Так страстно, как Вы излагали,
никто не поведал о ней.
– Ну, право, мне лестно, не спорю.
А  Гетте, а Байрон, Шекспир?
– Да, признанных гениев море!
Для многих ВЫ, все же, кумир.
– Я с Вами слегка не согласен.
Не скрою, приятна мне лесть.
Вопрос о кумирах не ясен.
Скажу Вам, их просто не счесть.
Я предан своей был державе.
Моя не запятнана честь.
Кумир для меня был Державин –
да, был, остается и есть!

Вот с Пушкиным в медленном танце
плыву среди белых берез…
Да-а, если бы ветер пространства
меня в этот город занес.
Мечты!  Знаю, время настанет
покинуть приветливый кров.
Исчезнут условные грани
далеких и близких миров.
Останусь одна на распутье
таинственных звездных дорог
в раздумье: куда же свернуть мне?
Мне б ветер пространства помог.
Предстану пред Богом, и знайте,
шепну лишь ему одному:               
– Пожалуйста, в прошлом оставьте!
Я Пушкину руку пожму!