Бродяги хроноленда часть 71

- Ты прав, и за это нужно выпить.
Че взял бутылку и только собрался налить, как дверь открылась и вошли двое элегантных мужчин с зонтами, с которых ручьями стекала вода прямо на ковёр.
- Привет, - сказал один, в смокинге и цилиндре, - ну, блин, и погодка.
- Здравия желаю, - второй, невысокого роста, с аккуратными усиками, был одет в гусарскую форму. Он щёлкнул каблуками и отдал честь, приложив ладонь к козырьку. – Разрешите войти?
- Заходите уже, шуты гороховые. Зонты поставьте в угол, пусть сохнут, - Че поставил ещё два стакана. – Где вы шляетесь?
- По бабам-с, - сказал гусар.
- Погандуразили малость, - подтвердил смокинг в цилиндре. – А что тут ещё делать?
Че протянул каждому по стакану и по фейхуа.
- Знакомьтесь. Это Павел, хранитель  мой старый приятель. А это, Паша, известные бумагомаратели – лорд Байрон и товарищ Лермонтов, Юрий Михайлович.
- Очень приятно. Наслышан. Читать не читал, ибо неграмотен, но фамилии на слуху.
Павел пожал писателям руки.
- За знакомство!
- За встречу!
- За баб-с!
- За свободный Гандураз!
Выпили залпом, гусар потёр фрукт об рукав и положил на стол.
- Не могу я такую гадость жрать. Яблочко бы мочёное, бочковое. Или селёдочки с лучком. А от этой кислятины у меня изжога и оскома. Вы какими судьбами в это болото? – обратился он к Павлу.
- Мимо проходил. А вы?
- Долгая история.
- А я не спешу, - Павел подкурил погасшую сигару.
- А мы путёвки купили в турагенстве. Дураки. Лорд, почему мы в Турцию не поехали? Или в турне по Европе? Они же нас уговаривали… Экзотики захотелось? И зачем я тебя послушал?
- Юра, что не так? – Байрон удивлённо посмотрел на товарища. – Здесь же самые дешёвые бабы в мире.
- Самая дешёвая была у меня семидесятишестилетняя графиня из Саратова. Не то, что я не платил, а она ещё переписала на меня шесть соток угодий, трёх борзых и племенного жеребца. Надо было в Саратов ехать. Там рыбалка, яблоки и самогон.
- Хватит ныть. Ты забыл, что мы сегодня решили? Че, у нас к тебе дело.
- Ну почему ко мне все только с делами приходят? Давайте, выкладывайте.
- Че, мы поняли, в чём проблема Гандураза, да и вообще всего мира. Все беды от менеджеров нижнего и среднего звена. Мы даже взяли в плен человек двадцать. Они там, в казематах уже, ждут участи своей.
- И чем вам менеджеры помешали? – поинтересовался Че.
- Чем? Рассказываю. Вот, кто я такой? Великий поэт, классик зарубежной литературы, мастер рифмы и ритма. Так? Не веришь – почитай любую энциклопедию. А мой друг Лермонтов – один из столпов русской поэзии. И что? Написал я поэму. Большую, красивую поэму, иллюстрации на полях нарисовал. Приношу в издательство. Там сидит чмо-менеджер, накрамаленный, официальный такой. Рукопись принесли? Заходите, очень интересно, что там у вас? Фэнтези? Любовный роман? Криминальчик? Нет, говорю, поэма. Он сразу скис. Нет, говорит, мы стихи не издаём. Спасибо, до свиданья. Как до свиданья? Я же Байрон, говорю, классик, школьная программа. Байрон-шмайрон, не формат. Не печатаем мы стихи. Вот если бы про орков что-то, или про эльфов с драконами, тогда да. Внедрёнку, постапокалипсис, иронический детектив, тогда мы даже не читая, сразу в печать. А стихами идите жопу подтирайте. Нам даже рассказы не нужны. Вот. Я говорю, где главный редактор? Не принимает, отвечает, только после моей рекомендации. Нельзя перепрыгивать через ступеньку. Ну, я и ушёл. А мораль? Пожалуйста – возможно, если бы я прорвался к главреду, он бы меня всего облобызал и порадовал тиражами и гонорарами. А из-за этой вонючки, я оказался не у дел. Замкнутый круг получается. Плебеи сами для себя пишут и сами же себя читают, и нам, нормальным пацанам не втиснуться в формат. И руководят процессом менеджеры. Манагеры грёбанные. А писать для плебеев я наотрез отказываюсь.
- Так точно, - подхватил Лермонтов, - та же фигня. А ну-ка, назовите мне  великого современного поэта? Не знаете? И не узнаете. И не потому, что их нет, а потому, что эти вонючки, как назвал их коллега, перестраховываются. Им наверняка нужно, чтобы прибыль была. Кому нужны стихи? Никому? Не верю! Вот мы, классики, для кого писали? Для элиты, для дворян, для голубой крови. Мы писали для людей образованных, разбирающихся в литературе, живописи, музыке и фехтовании. И потому, ответственность была на нас, никакой халтуры. Сам царь-батюшка интересовался, хвалил, журил, даже запрещал крамолу откровенную. Так он ведь не дурак был – восемь с половиной языков знал. А плебеи пели частушки под балалайку и на заборах члены рисовали в плане искусства. И нас не трогали, и сами ничего не писали, слава Богу. Все довольны, у каждого слоя свои кружки по интересам. А теперь что – дворян перевешали, элита теперь – бывшее бычьё, а народу внушили, что они гегемоны. Школ пооткрывали, институтов, в которых любой может учиться. А что учиться? Бесполезно. Плебей он и есть плебей, хоть сто дипломов ему выдай. Это в крови, в генах, мать их за ногу. И никогда он стихи читать не будет. А вот внедрёнку и женские романы уважает, потому что для этого говна душу открывать не нужно. А так, как имя им – легион, что означает тиражи и прибыль. Вот они и диктуют спрос, вот и топчут ногами настоящее искусство. И везде такое – вот где нормальная музыка сейчас? Где современные Чайковские, Рахманиновы, Битлы и Лед Зеппелины? Вместо них поющие трусы, или как их там? Эх! Пойду, что ли зарублю парочку менеджеров, душу отвести.
Лермонтов оголил висящую на боку шпагу и вышел в дождь.
- Зонт возьми! – крикнул вслед Байрон, но тот уже вышел. – Вот, охламон. Увёл таки от темы. Вернёмся к менеджерам. Менеджеры, если разобраться, посредники между народом и властью. И все они мёртвой хваткой держатся за своё место. И им рисковать не хочется. Они работают наверняка. Они – сито, процеживающее дерьмо. Только дерьмо они оставляют, а всё остальное выбрасывают. И так везде. Вот, вызывает царь менеджера и спрашивает – как там народ живёт? И что ему ответят? Всё чики-чики народ живёт, богатеет, жирок нагуливает. Не скажет же он, что всё хуже некуда, потому что ему же и отвечать придётся за такое положение в стране. А так ему медаль, чин повыше, где воровать можно побольше и разрешение на охоту в царских угодьях. Всё в мире решают не высшие чины, а именно эти засранцы, они всё преподнесут так, чтоб и не рисковать, и зад полизать и выгоду поиметь, докладные пишут, отчёты подтасовывают, рекомендации экспертов, результаты маркетинговых исследований – всё перевертят, как им удобно, перестрахуются. А на то, сколько благих намерений губят на корню – плевали они с высокой колокольни. Страшно, господа. Пойти, что ли и себе позабавиться?
Байрон достал из кармана пистолет, проверил обойму, взял зонт и вышел, хлопнув дверью.
- Маньяки, - резюмировал Че. – Хотя доля истины есть. Но я более радикален. Этот мир не исправить. Правильнее всего было бы его просто уничтожить. Котят только жалко и ёжиков. Котята же ни при чём. И ёжики.
Снаружи послышались одиночные выстрелы.
Через минуту Лермонтов и Байрон вернулись с довольным видом. Лермонтов вытирал фланелевой тряпочкой кровь с сабли.
- Нормально. На вечер оставили половину, - сказал Байрон, пряча оружие. – Хоть какие-то культмассовые мероприятия тут есть.
- Жаль, всех не перебить. И никто нас с тобой больше не издаст. Мы чужие на этом празднике.
Павел улыбнулся, отпил ром и сказал робко:
- Я неграмотный, но, слушая вас, великих, сам проникся поэзией и муза меня посетила на мгновенье. Стих родился у меня, случайно как-то.
- Просим, просим, - оживились поэты.
Павел встал, одёрнул куртку, на лице – волнение.
- Нет, нет! – Лермонтов схватил стул, поставил посреди комнаты. – Прошу на трибуну!
Павел забрался на стул, откашлялся и продекларировал дрожащим голосом:
- Несут культуру в массы
  Сплошные пид…
- Постойте, не выражайтесь, это не прилично… - остановил его Байрон. – Давйте так – сплошные гандурасы. Великолепно! Браво, коллега! Замечательно!
Все зааплодировали. Че вынул из вазы букет и вручил стоящему на стуле Павлу:
- Ну, ты, брат, даёшь! Гениально!
Павел, зардевшийся от похвал, раскланялся.
- Срочно выпить!
- Тост за пиита!
- Маэстро, вы великолепны! Че, наливай.
Лермонтов поднял стакан:
- Знаете, кто такие гандурасы? Это гибрид презерватива и сексуального меньшинства. Давайте изменим традициям и выпьем не за, а против! Против гандурасов!