Последний бой

Кто видел это – в страхе замирал…
Вся площадь будто бы была согрета -
Нет, не лучами нового рассвета, -
А человеком, что в огне пылал.

Сердца черствеют быстро в суете,
Одно другое мигом закрывает…
И много тех, кто это понимает,
Но мало тех, кто выручит в беде.

Он был из «старой гвардии», из тех,
Кто дошагал когда-то до Берлина,
Кто на Восток затем имел путь длинный,
Кто был рожден совсем не для потех.

Он был из настоящих… из таких,
Кто цену знал словам, но прежде - делу,
Кто смерти в пасть не раз бросался смело,
Но выжил в передрягах непростых.

Он – ветеран. Все почести, всю славу
От глаз скрыл потускневший шифоньер,
Так, как и он, давно «пенсионер», -
Когда-то в прошлом стройный, яркий, бравый…

Вопрос до боли прост и очень сложен:
Наш ветеран просил себе жилье…
Наладить он хотел свое житье,
Наивно веря, что сей миг возможен.

Ходил по «кабинетам», по «большим
Начальникам»… ответы получая,
Что «не положено», мол «жизнь такая»… -
Жилье, что мол, нужнее молодым… 

Осатанев от этой дикой гонки,
Зажав в кулак слезу – кто то поймет? -
Предупреждал, что он себя сожжет
На площади, чтоб видели потомки.

Ему б тепла… ему бы разъяснить,
Найти жилье, в душе бы не смеяться…
Работу сделать и людьми остаться,
Его бы просьбу удовлетворить…

Но нет таких «заслуг» у ветерана,
Какие есть у многих, у других -
У тех, кого забавит этот стих,
Кто знает, как всё в жизни «равноправно»…
 
Итог печален… - слово он сдержал:
Бензин… канистра… огонек от спички…
И вырванной ненужною страничкой
Вмиг ветеран прилюдно запылал.

А может это сердца жар его
Вдруг вырвался наружу неуместно,
Воспламенив все тело ярко, честно,
И не желая больше ничего?!

И, не желая больше докучать,
Бороться, спорить, с чушью соглашаться,
Успев той гарью вдоволь надышаться,
Последний честный бой сумел принять.

По-разному уходят старики,
По-разному уходят ветераны:
Кого-то добивают боль и раны,
Но чаще миг неподанной руки.

Зачем, не понимаю я, зачем
Теперь стоять кому-то с грустным видом
И говорить, что «…уточним обиду,
И правомерность выявим затем»…

Конечно, можно много размышлять
И о порядке, и о «нормативах»,
Закон отстаивать умно, ретиво,
Забыв жизнь ветерана отстоять…

Того, кто от «коричневой чумы»
Готов был умереть не раз, сражаясь,
Кидаясь в бой за нас, чтоб, улыбаясь,
Могли в тепле и мире жить все мы.

Могли любить, могли с детьми смеяться…
С открытым сердцем чтобы помогли
Ему «благоустроиться»…, могли
С теплом душевным шанс дать повстречаться…

Неведом нам тот роковой предел,
Что битве вдруг смертельной воскресает,
От смерти неминуемой спасает… -
А вот под мирным небом не сумел.

Он был солдат… солдат своей Отчизны –
Огромной, щедрой, сильной, как и он…
О, Родина, услышь мой горький стон
И справь по нем достойнейшую тризну.
   
Ведь сердцу воина сказать хватило силы
Про то, о чем хотят молчать, молчать…
О чем не принято… «неловко» прокричать,
Как он кричал от боли злой, постылой…

Кто видел это – в страхе замирал…
Вся площадь будто бы была согрета -
Нет, не лучами нового рассвета, -
А человеком, что в огне пылал.