Сентябрь, вечер...

Осталось мне всего четыре дня
и снова я опять тебя увижу,
и скажут обо всём твои глаза,
но а пока вновь дождик стёкла лижет.

Грустит под ним осенний мокрый сад,
роняют листья яблони и вишня,
ромашки в одиночестве стоят
и звуков лета больше уж не слышно.

В углах сгустилась ватой темнота,
трещат поленья печку нагревая,
а за окном тумана кисея
дрожит дождинками осеньннесть восхваляя.

От печки наконец пошло тепло,
гудит огонь с обидой от плененья,
сентябрь,вечер,за окном темно,
лишь в водостоке капельное пенье.

И что-то в тишине бормочет дом,
с обидой,или может быть с надеждой,
он знает,скоро,скоро мы уйдём,
а он один останется,как прежде.

Во тьме зимы он будет вспоминать
слова,людей,детей,что тут взрослели,
грустить,скрипеть и терпеливо ждать,
когда мы,дачники,опять его заселим.

Как он живёт во тьме пустых ночей,
в пустынном одиночестве скучая,
оберегая утлый мир людей,
о чем грустит,а может быть,мечтает?

Не знаю,не понятен мне язык
щелчков и скрипа,стуков и ударов,
он не со мной о жизни говорит,
хотя друг-друга знаем мы не мало.

Росли мы друг у друга на глазах,
хотя его я старше лет на десять...
И вот сейчас он снова весь в слезах,
в слезах дождя,что сыплет целый вечер.

Усталый дождь занудно в окна бьёт,
в нагретой печке угли умирают,
четыре дня и отпуск весь пройдёт,
и снова губы я твои узнаю...