Любитель Свободы

Кто-то меня выследил и мне надо было снова срываться с нового места… Конечно, это не факт, что я совершил преступление…  Просто Ева сказала, что я взял ее силой и поэтому должен жениться… Даже смешно… Я выпил с ней на двоих бутылку абсента… И почти ничего не помню…
 Однако я хорошо помню,  что когда очнулся, она сидела на мне верхом, и наши тела были состыкованы похлеще космических станций на орбите… Она сказала, теперь тебе, дружок, надо жениться! А я ответил: Вот уж! Фигушки! И был таков. А папа у Евы ого-го какой! Он все знает, все видит и всем управляет, во всяком случае у нас, в России… И я сбежал, но опять таки, куда?!
В соседнюю Украину, где все свои… Но оказывается и там есть наши русские глаза и уши…
Про меня кто-то накапал, и еще бы чуть-чуть, и я был бы схвачен в отеле «Ариадна» в Ялте, но я смылся на яхте в Турцию, загранпаспорт был при мне… В Стамбуле на пристани меня ждал собственной персоной Левон Арнольдыч, папаша моей Евы, при галстуке и в желтых мокасинах, при смокинге, и в красных шортах… Это меня здорово рассмешило, но ненадолго…
Через 4 часа я уже стоял в ЗАГСе Тверского района Москвы, с внушительным фингалом под глазом… В спину мне уткнулось чье-то холодное стальное дуло… Ева смеялась и шутила, как полоумная… Левон Арнольдыч подмигивал и улыбался… Правда не было моих родителей, но Левон Арнольдыч меня успокоил… Мои родители уже летели срочным рейсом из Тель-Авива…
В «Метрополе» родители меня даже не успели обнять, потому что Ева тут же схватила в охапку и всего затискала… Мы долго пили и целовались под крики: Горько! Пока я не уснул…
Очнулся я оттого, что Ева снова сидела на мне верхом, и наши тела были состыкованы похлеще космических станций на орбите… Она говорила, что теперь она народит мне кучу ребятишек, и я от нее никуда уже не сбегу…
Рано утром я уже спокойно разглядывал остроконечные шпили старинных башен Цюриха…
Евы со мной не было, зато родители читали мне лекцию о нравственных устоях великого еврейского народа… От счастья я даже чуть не наделал в штаны, потому что уже через секунду меня крепко держал за воротник Левон Арнольдыч собственной персоной, а Ева при этом умудрялась куснуть меня за ухо… А еще через 3 часа я на костылях, а мои родители на двух инвалидных колясках рассматривали райский садик Левона Арнольдыча… Красные родендроны весьма гармонично окружали высокие можжевельники, которые в свою очередь окружали точную и абсолютно обнаженную копию Евы… Такая родительская любовь даже несколько обескураживала моих родителей, но только не меня… Уж я–то знал, на что способен Левон Арнольдыч ради собственной дочери!  Ева аккуратно поддерживала меня, так как я еще не привык к своим костылям… Вы, может, спросите меня: Отчего это вдруг у меня поломались ноги?! Даже и не спрашивайте! С этого дня я решил окончательно и неотлучно находиться при Еве…
Бог с ней, со свободой! Моя жизнь гораздо выше по стоимости любых семейных передряг!
Поэтому мы теперь с Евой как голубки, летаем по свету, всегда вместе… Родители мои заказали знакомому ребе молитву, чтобы я раньше времени не спятил, а Левону Арнольдычу подарили Энциклопедию политической борьбы, хотя ему она, кажется, и не нужна, он и так знает все нужные приемы, с помощью которых ставит людей на нужное ему место…
Но представьте себе, что на следующий день я уже без родителей, поскольку сами понимаете, все-таки они на инвалидных колясках, глядел на Эйфелевую башню и насвистывал песенку Эдит Пиаф «Париж – любовь моя!», пока вдруг из-за угла китайского ресторанчика, меня не сцапал Левон Арнольдыч собственной персоной, а Ева при этом умудрилась мне сделать на шее засос… А еще через 5 часов я висел вниз головой и привязанный за ноги к дереву, и получал от Левона Арнольдыча весьма солидные советы относительно нашей будущей с Евой, семейной жизни…
- Папочка, он все понял, - шептала ему на ухо Ева, но Левон Арнольдыч был неумолим… Он все говорил и говорил… И только когда я заорал нечеловеческим голосом: Хватит! Я все понял! Левон Арнольдыч развязал меня и обнял как родного… А темной ночью, когда я на костылях очень тихо вышел из спальни, Левон Арнольдыч опять обнял меня как родного, и с тех пор я живу с Евочкой хорошо и спокойно, но когда мне очень надо, она меня обязательно отпускает... в туалет, где я спокойно разглядываю фотоальбомы разных стран, и представляю себя абсолютно свободным человеком… Вот!