Вадиму Генриховичу. Фамилию не помню. песня

Все ясно: решаете уже не вы, без передних зубов и пропитой печенью,
а - эти, в золотых очочках и фитнесом ежевечерним.
У вас только кончился возраст, покорный драгзам, сексам и рокенролам,
они же прорубили это еще в школе и поняли: не прикольно.

У них - кредиты, личный тренер и  планы на год вперед;
у вас - пожухлые член и сердце, потраченные по принципу "все равно умрем".
У вас на гербе - вагон мармелада и голубой унитаз,
они - дарят цветы, а вы - ключи от своей хрущевки, каждый любовный раз.

А вот лежать мордой вверх и щелкать выключателем лампы -
выразительно при любой погоде, власти и платежном балансе,
хотя лучше, если на неделю остался рубль, кругом коммунизм и дождь.
Скоро тебе полтос. После армии ты думал, что столько не проживешь.

Тогда и завел привычку,просыпаясь, нюхать сначала воздух,
и чем бы ни пахло, - щериться тому, что сейчас начнется.
Твой день стартовал, всегда чуть-чуть, как последний, истошно,
потому что не жить тебе было (и есть) страшно, а жить - тошно.

Два года в жопе мира на границе с Афганистаном:
то ли завтра вас туда кинут, то ли сегодня - никто не знает.
Там ты понял, что мог бы убить за еду, и запомнил приклад плечом.
С тобою трезвым более важного, считай, и не случалось ничего.

Потом - доллары, джипы, кожанки, рояль, слънчев бряг.
В итоге, у твоего отца - живых одноклассников больше, чем у тебя,
а твоя дама может быть младше лет эдак на двадцать пять.
Ты засыпаешь на ее сиськах: «Разбудите меня, когда умирать».

2
Знаешь, наверное я начну бухать, когда кто-то скажет внутри меня,
что попусту, всю жизнь я ходил на работу и на горшок, только время зря потерял.
Так скажет, что я поверю, вспомню тебя, а ты умер, ну как не кстати!
Стану по памяти набирать твой домашний, удивляться, что не отвечаешь.

Вот бы оставить привычку чуть что - вещи швырять в рюкзак.
С героическим пафосом теперь плохо, а ты знаешь, что нам без него никак:
надо ж в жизни забубенить чо-то вроде, девятого мая или двадцать пятого октября.
А вообще, у меня - нормально: дети, поливай да окучивай, да спрашивай как дела.

Все ясно: решаете уже не вы, без передних зубов и пропитой печенью,
а - эти, в золотых очочках.