Правда. Венок сонетов

В природе правды нет, гармония одна.
Но мы, в желании своём добиться
Признания, хоть чем-то отличиться,
Готовы даже море вычерпать до дна.
Сиюминутной достигая цели
Всё разрушаем, что природа создала,
И рассыпается извечный, строгий лад
В душе, в природе – тот, что мы имели.
И каждый с правдою одной своей в народ
Идёт – кричит, кто громче, а кто тише
О том, что наделён он ею свыше;
Что море, если надо перейдёт он вброд;
Что цель преследует одну из рода в род:
Гармония! Её порядок высший.

***

Гармония! Её порядок высший…
Едва упала ночь на тихие поля –
Природа замерла на краткой ноте «ля»,
И встрепенулася под неба крышей.
Уютно всем под нею с лампою-луной:
Вот крот-слепец поводит влажным носом;
Полёвка юркнула к полоске с просом;
И ухнула сова, и скрипнул козодой.
Зерно к зерну полёвка набивает рот –
Запасливая – еле уже дышит,
Но видит всё и чутким ухом слышит:
Вот шорох. Замерла. Прошиб холодный пот.
Метнулась. Пискнула в последний раз…  И вот:
Лиса права, поужинавши мышью.

***

Лиса права, поужинавши мышью –
Какой ей интерес до всех мышиных дел.
Прав волк, что в полдень у ручья ягнёнка съел.
И лев не посчитает жертвой лишней
Оленя, если тот олень  его обед.
А после льва – саванные касатки –
Пришли на пир гиены, и остатки
Поспешно подобрали и ушли след в след.
Пролился дождь, и солнце заиграло,
И поднялась в том месте буйная трава.
Все правы оказались – это ли слова?
Что ни скажу, конечно, будет мало –
Меж этих строк одна ещё витала:
А как же эта мышь-то бы была права…

**

А как же эта мышь-то бы была права?
И правым оказался бы ягнёнок
И оленихи съеденный телёнок,
Коль были б живы все, но… кругом голова:
Ведь даже там они правы, вне жизни
Кого-то напитав – гармонию вскормив:
Так нота – звук один, а несколько – мотив;
И к жизни всех зовёт любая тризна.
При всём при этом прав из них был каждый.
Наверняка права и крохотная тля,
Которую тогда слизнул язык огня,
Когда заполыхал наш лес однажды.
Так у зверей. Но прав я буду дважды:
Нет правды средь людей – у каждого своя.

***

Нет правды средь людей – у каждого своя:
Большая, малая – чтоб подравнять, законы
Придумали, медали, звания, погоны
И государственность – правдивости боязнь.
А диспуты, дебаты претендентов
На кресло властелина или трон царя –
Потраченное ложью время так же зря,
Как тратим ради комплиментов.
А чем отличны подданные от царей?
Что говорят истории страницы?
Всё та же ложь до самой до гробницы…
Где ложь? Мы говорим о правде о своей
У каждого. Она бытует средь людей:
Своя у вора и у продавщицы.

***

Своя у вора и у продавщицы:
От малого и от большого взять своё,
Неважно, что никто не даст и не даёт –
Возьми, и всё: Господь велел делиться.
Делиться – это значит взял и разделил,
И будешь прав, считают эти двое.
Да если б только мышленье такое
У этих у двоих, тогда б достало сил.
Но так же думает тот, кто берёт налог
За то, что жив, что пьётся и что спится.
Что человек простой всего боится.
Что есть. Что прав всегда. Что наконец-то смог.
Что правда есть у каждого своя, как Бог:
У нищего, монаха, что постится.

***

У нищего, монаха, что постится,
На Бога, на людей, на жизнь особый взгляд:
Один, хоть и в миру, но терпит холод, глад;
Другой ушёл от мира и молиться
Желает,  истязая плоть свою, а дух
В смиренье держит именем Христовым,
Его учения блюдёт основы.
И правда вроде бы одна у этих двух.
Нет, правду их двоих не перепутать:
Один, так не познавши подлинного «я»,
Закончил в вере счёт земного бытия;
Другой, познавши всё, как добрый путник,
Вдруг посчитал, что вера – это путы:
Есть правда голая и горькая как яд.

***

Есть правда голая и горькая как яд
Лишь для себя, а не для всех, поймите,
Тогда, быть может, вора вы простите,
Пусть не простите, а поймёте бы хотя.
Нет общей правды в мире, как одной любви;
Есть общий туалет,  для всех – помойка
И даже для двоих бывает койка,
И вирус даже общий, хоть в чужой крови.
Но правда строго индивидуальна.
…Дуэль уже не помнит наш минувший век –
Сходились у подножий гор и в поймах рек,
В столичных парках и в уездах дальних,
И оба с правдой – участь их печальна:
Прав в нашем обществе отдельный человек.

***

Прав в нашем обществе отдельный человек,
И это личное, святое дело.
И как бы ты ни повернул умело
То дело, но провалом кончится забег.
Всё потому, что общество сломает,
С твоею правдою тебя же подчинит
Иль выбросит. И паровоз его стучит
По рельсам жизни, мимо пролетает…
В кряжистый жизни ствол забей-ка правды клин,
Вот только б сил тебе на то достало,
И распадётся ствол, как пень трухлявый –
Поленья будут, чтобы протопить камин…
И правым в обществе становится один:
Прав властелин, ему всё власти мало.

***

Прав властелин, ему всё власти мало.
Правы его подручные. Семья права.
И даже, если совокупный ждёт провал,
Они правы. – Есть власти покрывало.
А правда общая лишь только за чертой
Дозволенного – это правда денег.
Бескрайняя она – не виден берег
До горизонта, много дальше. Звук пустой
Для этой правды и простое слово «ложь»,
И слово «правда», чище будь кристалла.
Реакция одна – кивок усталый
И взгляд из-под бровей, что сразу бросит в дрожь.
И в грязь его. Втоптать – прав властелин! Но что ж? –
Безмерно прав и тот, кого втоптал он.

***

Безмерно прав и тот, кого втоптал он,
Кого наш властелин унизил, обокрал
И честь, как кожу у живого, ободрал. –
Всё для того, чтоб «я» его блистало.
Но правы эти жертвы! Справедливость где? –
Её отстаивает государство,
А государство – это власти барство,
А власть у тех же денег у больших в узде.
Тогда, где наш герой из той из грязи?
Хранил его в глухой темнице оберег;
Держался он, таил, не поднимая век,
Сам для себя он был мятежный Разин,
И выпал случай раз, и без боязни,
Униженный, без прав, он совершил побег.

***

Униженный, без прав, он совершил побег –
С одною правдою в мешке заплечном,
И на одном участье на извечном
Ушёл погони он. По-сути, стал абрек.
В глухих лесах, вдали людей, изгнанник,
Живя в землянке и питаясь мхом, травой,
Не слыша речи, только отдалённый вой,
Он просветлел лицом и мыслью, странник.
Среди людей, чего искал тогда он,
Нашёл сейчас сегодня здесь, где человек
Лишь только он один, и где ни кнут, ни стек
Не просвистит над ним. Себя познал он.
Познал ещё, и это главным стало:
Свобода – истина одна из века в век!

***

Свобода – истина одна из века в век,
Но почему чрез муки и страданья
Должно прийти простейшее познанье
Об этом. – Это проповедуют: узбек,
Ирландец, белорус, сыны Кавказа –
Готов я перечень продолжить до конца,
Всех перечислить до последнего лица. –
Дойдёт она до них, пускай не сразу.
Я – прав. Без принужденья выбрал правду сам,
И это, знаю я, совсем немало:
Что ни случись теперь – воздастся по делам,
Не здесь, конечно же, скорее уже Там…
Я прав. Но думать так мне не пристало.

***

Я прав, но думать так мне не пристало –
Так каждый думает в какой-нибудь момент,
Будь продавец ты сам или простой клиент –
Ты правду скроешь под своё забрало.
И теплится она в тебе, огнём горит.
Случается, пожаром полыхает –
Никто не даст гарантии, не знает,
Как поведёт себя огонь: испепелит
Иль вырвется наружу – это будет взрыв
(Так вдруг вскрывается сам по себе нарыв),
И пламя, как бывает, всеобъемлет,
В порыве бешенном оно охватит всех:
Пощады, снисхожденья не приемлет –
Придёт миг очищенья. Чей он будет грех?

***магистрал

В природе правды нет, гармония одна.
Гармония! Её порядок высший:
Лиса права, поужинавши мышью,
А как же эта мышь-то бы была права.
Нет правды средь людей – у каждого своя:
Своя у вора и у продавщицы.
У нищего, монаха, что постится,
Есть правда голая и горькая как яд.
Прав в нашем обществе отдельный человек:
Прав властелин, ему всё власти мало:
Безмерно прав и тот, кого втоптал он, -
Униженный, без прав, он совершил побег:
Свобода – истина одна из века в век!
Я прав, но думать так мне не пристало.

2000 г.