Осенний этюд 1

Вверх взбираюсь по камням…Уже с вершинами
сосен поравнялся. У подножия
скал – тень синяя… А там – рука-то Божия
чувствуется! – Феб мазками жирными
изумрудной «оживил» окаменелое
чудище. (Как жаль, что слово смелое
нахожу, а сам… Уж нынче в голову
не взбредёт  на камень прыгать с голого
камня; уж глядеть стараюсь в оба я.)
.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .
Дождь. Скала лоснится крутолобая;
поперёк – как рот широкий – трещина;
пузырятся капли в ней и плещут на
куст, что рыжею бородкою курчавится;
словно великан икру ест, давится
той икрою красной (отсвет пламени
алых клёнов и гранита зёрен розовых)
и плюётся…
                Даль залива – не светла и не
пасмурна, а… Случаем, в отбросах вы
не копались?.. И на свалке не были?
Значит, вы не видели и марева.
Помнится, гляжу: земля ли? небо ли? –
не пойму… моргаю… с глаза карего
смахиваю капельку: свинцовый весь
горизонт; какие-то вкрапления
там и сям. Короче, ограбление
Феба!.. Лишь белы, чисты, как сонм невест,
облака.)
             А впрочем, так иль иначе
дело было – всё равно. И клёны алые,
и берёзы жёлтые, и скалы, и
изумрудный мох, и куст калины (чей
плод полупрозрачный как бы светится
изнутри) – всё вдруг так ярко вспыхнуло,
загорелось, что и вижу – а не верится!
В голове причудливые вертятся
мысли. (Не одну из них закинуло
к чёрту на кулички центробежною
силою. Той мысли, что прилежно я
развивал в тиши всё лето, до сих пор
не найду. Похожую – у Осипа
Мандельштама – не в «Четвёртой прозе» ли? –
я встречал. Осталось впечатление,
аромат. Так синеву весеннюю
делает весенней только прозелень!)

 Небеса пылают! Феб – воистину
Светоносный бог! – лазурь (холодную)
с золотой смешал. Блистает водная
ширь (стекает в воду краска с кисти)… Ну,
чудеса!.. А это что за крапины?..
(Серебристую смешав с кармином, воду от
неба отделил чертою!) Это вот –
лодки… это – парусный корабль… Иных –
нету…
          Тучи мчатся (ветер с севера:
зябко). Золотые кисти – веером.

1999             
Хельсинки