В парке

                Кто не научился заселять
                свое одиночество людьми,
                тот не умеет быть одиноким
                в хлопотливой толпе.
                «Толпы» Ш. Бодлер
В ковчеге вечера,
                где поцелуи луж
                покрыли тело цвета теплого асфальта,
печальный лист, обманутый, как муж,
срываясь, вырисовывает сальто.

Аллеи парка в праздничном угаре
защебетали,
           и в тени аллей
охотники на утварь или в паре,
иль в одиночку ищут жертв среди людей.

Зажав медузу, похотливый тип,
парадоксально Босхом облучённый,
на мириады косметические рыб,
облизываясь, смотрит обречённо.

Волк просто стал легавой
                и наоборот.
Уверенность растет, как будто на дрожжах.
Знакомятся с принцессами,
                набив горохом рот,
не в силах не мычать и даже не дрожать.

Другие Цицерона выводят языком,
как пуговицы модные, похожи.
Здесь начинается разбег перед прыжком
             и мягким приземлением на ложе.

В глазах легавой загораются огни,
и месяц медленно вытаскивает нож.
На приисках в грязи проходят дни,
но вряд ли золото без примеси найдешь.

По-франтовому разгулялся хмель,
              глазами жаб обняв чужие ноги.
С одной лишь целью:
                уложить на мель
пьяный корабль
               без гриновской подмоги.

Святая дева не предвидела инцест …
Коль верить мудрости прославленного грека:
волк не перебирая мясо ест,
пусть даже это мясо человека!

Ночь заскулила,
       получив под зад
(простреленный зарей парашютист).

… устало пал, минуя Арарат,
под ноги грязные
                оттанцевавший лист.
                1.10.2000