Солнце, прости меня

   Черепа моих мёртвых мыслей сыплются из моих распахнутых глаз сухими белыми слезами, и я уже ничего не могу сказать: мои бледно-синие губы меня не слушаются. Ни одного слова. Жутко.
   Нападает апатия ожидания - чего? Пейзаж за окном давно ничего не значит - чёрные и серые прохожие, деревья из паутины, расчерчивающие воздух на шевелящиеся, не смыкающиеся обрывки, и асфальтовое каменное небо, приникающее ладонями к бинтам автотрассы. Кожа облаков лопается, и дорогу выкрашивает в красный цвет. Кто-то назвал эту рану солнцем... вечно кровоточащая дыра похожа на... Да ни на что она не похожа, а небо задыхается от боли.
   Черепа моих мыслей колотят в стекло светлыми камушками, пролетая сквозь с тихим стуком. Тишина змеится по подоконнику и жилам. Холодная тягучая тишина.
   Птицы. Чёрные, белые, всякие. Летят беззвучно, целеустремлённо, вспархивая с падающих прохожих. Они хотят солнца, но рана кровоточит, и они летят мимо. Дальше. Якобы на юг.
   Встрёпанные крылья слабеют быстро. А поднимать ноги, чтобы не ходить по птицам, всем лень.
   Провожаю взглядом стаю. Тишина. Пейзаж. Комната. Они хотят солнца, которое я когда-то украла.
   Я ведь знала, что поплачусь.
   Люди серые, чёрные, всякие. Птицы - души. Летят вверх за несуществующей целью. А крылья-то слабые...
   И не исправить ничего... не вернуть назад...
   Раскрытая тетрадь. Поперёк листа ломаным шрифтом: "Ошибки зачёркиваются". Кто писал - не помню. Может, я же.
   Они хотят солнца. Все. Люди, птицы, деревья. Я украла его. Чтобы оно светило только мне. Я поплатилась. Пепельным нутром, медленным выгоранием... я тлею из сердцевины... я держала в ладонях солнце, которое погубила. А оно медленно убивало меня. Пустыми глазами я поплатилась.
   Чёрно-белый пейзаж. И люди, полумёртвые люди... Вы знаете, чего я вас лишила?
   Черепа мыслей моих выкатываются из дыр зрачков. Последняя белая слеза - ожогом на подоконнике. В голове осталось лишь одно - решение.
   Пальцы распахивают капкан рёбер, выпуская душу. Лишнее тело осыпается на пол. Серость моя сливается с небесной раной. Мне уже нечего терять.
   Птицы... они хотят солнца, которого я хотела для себя. И я им его возвращаю.
   Ошибки зачёркиваются. Чёрная израненная птица поднимает ввысь свет на своих обгорелых крыльях. После рассвета будет рассвет - и никак иначе.
   Мне больше нечего терять, кроме уже потерянного - души. Чернокрылой и дикой.
   Сквозь стекло скользит сияние. Небо светлеет. А люди начинают оживать...
   От меня останется лишь надпись поперёк разворота чёрной тетради, силуэт птицы на стекле да серый плащ, прикрывавший пыльные крылья души. И то ненадолго.
   Угасающим сознанием отмечаю, как ожог на белом подоконнике начинает затягиваться, будто рана на регенерирующем организме. Возрождение.
   Солнце, прости меня. Я всегда буду стоять за твоей спиной - серым пятном среди синевы. Чёрные крылья моей прОклятой души никогда не устанут оберегать тебя от падения. В глазах же моих теперь бесконечная тень.
   Солнце, прости меня. Я гасну.