В Израиле. Как я живу

Письмо другу в Москву
через два года после приезда


На научной стипендии, как на понтоне,
я пока что держусь на плаву.
Если этот понтон подо мной не потонет,
так до пенсии я доживу..
Перейду, чуть подёрнутый плесенью,
со стипендии прямо на пенсию.


Мой оклад – три тысячи шкалим.
На руки – две тыщи, да немножко
частнопрактикую. Не шалим,
но с рукой простёртой не стоим –
по одёжке простираем ножки.

Жизнь, как всем известно, нелегка,
а начать вторую? Ты представь-ка:
в шестьдесят, с нуля, без языка!
Что ж, была дороже жизни ставка.

Я спасал свою семью от бедствий,
но, признаюсь, коль пришлось к перу,
и себя от бесноватых бестий
и похмелья на чужом пиру.

Мы живём в трудах и в напряженье,
как лягушки в банке с молоком.
(В этом весь секрет омоложенья
духа в теле уж немолодом).

В то, что подо мной собьётся масло,
у меня серьёзной веры нет:
иссякает время. Ведь, как назло,
с каждым годом мне всё больше лет.

Я нередко думаю с печалью,
что теперь сложилась в жизни цель –
не причалить к тихому причалу,
а хотя бы просто сесть на мель.

В общем мрачноватая картина,
но порою глянешь как бы в щель:
Боже, как красива Палестина!
Как прекрасен Эрец Исраэль!

Здесь бушует пир зимой и летом,
весел и наряден Божий дом!
Только жаль, что на пиру на этом
мы чужие так же, как на том.
     х     х     х