Сон о несбывшемся предназначении

Идиллия на темы сельского хозяйства

        Валерий – сильный, здоровый, добрый, крепкий (лат.)
        Аркадьевич – пастух, житель Аркадии (греч.).
                Аркадия – идиллическая страна пастухов.
        Мызников – фамилия произошла от прозвища Мызник, т.е.
                владелец отдельно стоящей усадьбы с сельскохозяйственными постройками.
                По-современному – фермер.
        Валерий Аркадьевич Мызников – сильный, добрый фермер из страны пастухов.
        Татьяна – устроительница (лат.)
        Юрьевна – земледельческая (греч.)
        Сушкова – фамилия образована от прозвища Сушок, которое могло означать или    
                человека, что-то просушивающего – снопы, ткани и т.д., или человека
                присушившего кого-то, т.е. томящего невольной любовью.
       Татьяна Юрьевна Сушкова – устроительница земледелия, томящая невольной любовью.


Когда началась горбачёвская эра
И Ельцин скакал по стране петухом,
Весёлый и добрый парнишка Валера
Трудился в колхозе простым пастухом.

Тянуло его родословное древо
К быкам и баранам, волам и козлам,
Любил он уж если гулять – то налево,
А бить – промеж глаз, и ещё - по рогам.

В то время ему, беззаботному, знать бы:
Год минет – и он уж доволен собой –
Владелец отдельно стоящей усадьбы,
Считай – то ли фермер, а то ли – ковбой.

С утра вдоль деревни на лошади скачет,
Кричит на холопов, орёт на коров,
И сам на себя днём и ночью батрачит,
Ведя на лугах заготовку кормов.

А рядышком где-то, в соседнем поместье,
Татьяна нашла безмятежный приют,
Она в эти веси с Валерою вместе
Явилась, окончив сельхозинститут.

Печальна, тиха, молчалива, как будто
Та самая фея из пушкинских строк,
Но здесь – не Ульяновск вам, и не Калькутта,
Здесь сельский, отдельный, вольготный мирок.

Здесь травы и ягоды льнут к изголовью,
И воздух пьянее вина самого…
Ковбой уж томится невольной любовью,
В момент присушила соседка его.

Он мечется вдоль по полям и оврагам,
Как рассвирепевший от страсти бизон…
Но скачут по черепу мысли зигзагом,
Что это всего лишь пленительный сон…


Очнулся он: скачет верхом на треноге,
В руках – телекамера вместо кнута…
Куда ж вся идиллия делась, о, боги?!
Куда унеслась родовая мечта?

Где милая, добрая, старая мыза?
Корпункт лишь, диван, чей-то драный блокнот,
И Танечка мимо него, как маркиза,
Зарплату в конверте изящно несёт.

Так хочется снова пастушеских песен,
Кудахтанья кур и вытья индюков,
Вокруг же – гнилая газетная плесень
И ушлые лица рябых мужиков.

Одно лишь свободной душе утешенье –
Традиция в этой бумажной дыре
По-сельски, с размахом справлять дни рожденья,
И не поддаваться нытью и хандре.

Традиция – в духе высокого слога
Поздравить, собравшись у края стола,
Начавших свой путь под хвостом Козерога,
А по-деревенски – того же козла.

Традиция – сдвинуть со звоном стаканы
И выпить под ржание, типа коней,
Во славу Валеры, во славу Татьяны,
Во славу фамильных крестьянских корней!

2001 г.