Городская сказка

И ведь бывает такое иногда, что день не задался с самого начала. Честное слово, бывает. Сам видел.

Так и сегодня - студия объявила о наличии технических неполадок, на улице сам собой нарисовался мелкий, долгий дождик - но "бомбёжка" не пошла. Да и как-то так само собой получилось, что мы с "жигуленком" оказались на набережной.

Безумно люблю это место, набережная Москва-реки в районе площади Гагарина. Не буду рассказывать, как туда проехать - слишком ценю свое там одиночество. Просто предлагаю поверить на слово, что в такой мелкий, прозрачный дождик там - ХОРОШО. Впрочем, кому как, и каждому своё.

Я стоял наверху склона, смотрел вниз. Мыслей - никаких, настроение - в цвет погоды, дрожащее, прозрачное... Сигарета улетела в заросли, я уже собирался идти к машине, когда в голову пришла странная мысль - город не зря называется Москвой именно в женском роде - настолько же он непостоянен и красив...



- Город не зря называют в женском роде, слишком непостоянна она и красива - раздалось из-за спины.

Я чуть не подпрыгнул, настолько неожиданно все произошло. Обернулся и о... остолбенел, наверное.

Рост - примерно 170. Волосы - черные, не особо длинные, кажется это называют "каре". На голове беретка, алая, легкая. Глаза - спасите меня - в таких тонут, не оглядываясь... Болотного цвета, переливающиеся в изумруд по краям. Серый плащ, где-то до середины бедер длиной. Запахнут, перевязан матерчатым пояском. Ткань плаща и пояска неприметная, но я чуть-чуть в них понимаю... Дорогущий серый "ртутный" шелк. Из-под плаща спускалась до колен юбка. Или платье? Мамма мия, это кто?

- Простите, не хотела нарушать ваше одиночество. Если я вам мешаю...
- Нет, что вы! Ничуть, - я не дал ей договорить, испугавшись, что она сейчас уйдёт. Никогда я не замечал за собой такой реакции, наверное, с тех самых пор, как на каком-то заштатном полигоне... Неважно, впрочем.

Тем временем мои воспоминания/размышления прервал ее голос:
- Я невежлива, да? Отец всегда говорил... Простите... Меня зовут Крис, а вас? - голос менял интонации легко, словно ветерок в кронах - направление.
Я стоял в оцепенении. Боялся то ли спугнуть, то ли показаться слишком неотесанным... Да бог его знает!

- Я - Рик. Сокращение от Рикардо. Или Пёс, как вам больше нравится.
- Больше нравится Рик. Пёс - слишком напыщенно как то.

Да, если бы я обернувшись увидел направленный на меня ствол автомата, было бы проще. С ними я хотя бы знаком, не диковина какая. Что это за дитя? Впрочем, лет 20, не меньше, не такое уж и дитя. Хотя по манере общения - мамма мия...

Не знаю. Ничего не знаю и знать не хочу - ангел ли небесный, дьявол из преисподней - да хоть инспектор СИБ из Третьей Сферы - она здесь. И тому, кто попробует вмешаться в мой с ней разговор на берегу - оторву голову на фиг, и не думать, ни жалеть не буду. Не буду!

Крис... Забавно. Я в шоке. Я в нокауте. Впрочем, неважно.

Она усмехнулась, склонила чуть-чуть голову:
- Рик, вам никто не говорил, что так пялиться на женщину невежливо?

Я только сейчас понял, какой у нее голос. Да только за этот голос ее должны причислить к лику святых! Не резкий, не высокий, не бас - нежный бархатный грудной голос, почему-то таким и должен быть на мой взгляд голос ангела... И что мне, теперь в речку? В петлю? Если это разговор прервется - всё, вилы, край. Некуда и незачем.

Крис улыбнулась - наверное, я в раю. Люди так не улыбаются...

- Крис... Ты кто? - я понимал, что вопрос идиотский, но ничего сделать не мог. Он вырвался сам собой, как будто ждал, пока я потеряю контроль.

Она ответила не сразу. Наклонив голову, разглядывая меня тем самым, невежливым, взглядом. Крис, не молчи! Не надо! Еще чуть-чуть и я с ума сойду!

- Рик... Рикардо... Ты не поверишь, но я хотела спросить тебя о том же... Ты откуда, Рик по прозвищу "Пёс"?

А что? Ничего необыкновенного во мне нет, честное слово. Вы себе можете представить самое неприятное зрелище? Так это я и есть. Не Квазимодо, но даже не Караченцов. Короче... Рост - 173, вес - 95, при объёме плеч 130 и квадратной фигуре?
Короче, меня друзья по аналогии с выражением "шкаф немеряный" меня "тумбочкой распашной" зовут...

Представили? Поплохело? Добавьте к этому иссиня-черные волосы, нестриженые месяца два так точно, физиономию, на которой читается вся демографическая история западной и не только Европы, усы щеткой, и раз восемь ломаный нос. А, да, чуть не забыл - романтичные зелено-карие глаза :-).

Мда... Я застыл. Не зная, ни что сказать, ни о чем спросить. Да и не надо было. Мне хватало и этого - стоять и любоваться. Господи боже, да что ж происходит то?

Она не выдержала первой. Просто подошла и взяла меня за руку.

- Видишь? Я не галлюцинация, я живая. И ты - тоже.
- ...



Два часа ленивых покатушек по вечернему городу в прозрачном дожде, разговоры ни о чем, и голос. Её колдующий, манящий, ни с чем не сравнимый голос. Когда "жигуль" остановился на Садовом, возле неприметной новомодной кафешки я уже готов был поверить в то, что мы знакомы лет триста. Или пятьсот.

Или просто всю жизнь, но очень давно не виделись. Я мог рассказывать о ней, а она обо мне. Причем рассказывать то, что невозможно ни угадать, ни подсмотреть. То, что у каждого в своей глубине и никогда не выйдет на поверхность перед незнакомым человеком. Незнакомым?

...Вход, тяжелая дубовая дверь. Метрдотель, или как их тут называют? Вышколенный, великолепно отутюженый, застегнутый на все. Улыбка его сразу подсказала - Крис здесь отлично знают. А легкая растерянность во взгляде - что ж, я не самый подходящий попутчик в подобном заведении. Тем более, для такой, как она...

- Кристина Генриховна, добрый вечер - голос "принимающей стороны" сочился медом.
- Здраствуйте, Владимир Антонович. Нам бы в мою кабинку, и кофейный лист...
- Не извольте беспокоиться, одну минуту! Я провожу?

Крис кивнула, взяла меня под руку, и повела за собой, в полумрак зала. Мы прошли его насквозь и остановились около двери, выполненной, словно в стиле научно-фантастических космических опер - элегантный пластик, скромная отделка. Метрдотель взялся за ручку, дверь плавно и бесшумно уехала в стену.

Три ступеньки вели вниз, при этом каждая была повернута градусов на тридцать относительно предыдущей, этакое начало винтовой лестницы. Внизу почти круглый стол и подковообразный кожаный диван вокруг него, разрывом к лестнице. Во всю противоположную входу стену - окно. Как и следовало ожидать - непростое. Готов поклясться, что снаружи стекло выглядит черным. А изнутри оно затемненное, муаровое, но прозрачное...
Владимир Антонович, или как его тут зовут, плохая у меня память, положил на стол меню и испарился. Причем возникло впечатление, что как сквозь землю. Да и буй с ним.

Крис открыла меню и протянула его мне. Это оказался пресловутый кофейный лист - кроме кофе и пирожных там ничего не было. Впрочем, мне хватило, чтобы запутаться. Через минут десять листания этого "листа" я сдался. поверьте, разнообразием кофе и его рецептов меня не смутить, но то, что я увидел - ни в одни ворота. Либо их баррито редкостный маньяк рецептуры, либо у концепт-менеджера все в порядке с фантазией.
Я нашел единственное мне знакомое название - "кофе по-варшавски", и уже собрался его озвучить...

- Рик, давай я для тебя выберу? Заодно проверим твою гипотезу насчет давнего знакомства?

Что, я это вслух сболтнул? Когда? Ну и ну, совсем контроль слетел. Странненько. Озвучивать я это не стал, просто кивнул.

Крис нажала кнопку в центре стола, предусмотрительно утопленную вниз, чтобы не нажалась случайно.

Владимир Антонович возник, как чертик из табакерки:
- Определились?
- Мне кофе брамин, а моему гостю по-варшавски. Да, и принесите Клико, на ваш вкус. И шоколад.
Здрасте нафиг. Ну, кто мне что скажет о телепатии? Или что? Или как? В.А. кивнул и испарился. Когда он успел поставить на стол пепельницу и откуда он узнал, что я курю?
Блин, в свое время в "Праге" и то хуже сервис был. Плавали-с, знаем-с.

Три минуты прошло или тринадцать? Не знаю. Просто сидел, и втыкал, тонул в её глазах. Она не произнесла не слова, а я понимал, что чем дальше, тем сложнее мне будет признаться себе, что я на все готов, лишь бы этот взгляд никогда не отрывался от моих глаз...

На столе возникло ведерко с шампанским, два хрустальных фужера, блюдце с предварительно аккуратно раскроенной плиткой шоколада, и две дымящиеся чашки кофе. Причем рядом с моей лежало бизе. Да. По варшавски. Верю. Именно так его там и подавали.

Сразу почему-то вспомнилось, как я втолковывал Нору и Оперу про двух всемогущих, которые коллекционируют дожди и погоду и помнят еще века далекие... Наверное потому, что кофе по-варшавски отдавал чем-то, о чем хотелось сказать "тридцатые годы двадцатого века, еще до войны..."

Крыша поехала? Пыха наслушался? Траву кто-то в радиатор отопителя на "семерке" подложил? Лукьяненко начитался? Да что со мной происходит?

И мы пили кофе. Потом шампанское, и я наплевал на то, что я за рулем. Понял, что в самом крайнем случае оставлю машину здесь - центр Москвы, пятнадцать минут до Кремля, что с ней будет? А потом мы пошли гулять, просто для того, чтобы насладиться полностью этим вечером, ведь такие вечера так редки...

Знаете, центр Москвы - он как будто создан для таких романтичных вечерних прогулок. Никто никуда не спешит, и земля словно плывет под ногами.

Я узнал, что ей двадцать три, у нее на носу защита диплома по социологии. Что она живет здесь, в двух шагах, а на Гагарина ее ноги сами понесли, и она понятия не имеет зачем. Наверное, за мной, другого объяснения у нее не нашлось. Что самая лучщая команда - шведско-датский Lake of Tears, а у Dire Straits она больше всего любит Your Latest Trick, а у Royal Hunt ей нравится все, как фон, но ничего конкретного. Что Metallica с её кочки зрения хороша только до 1991 года, а дальше попса и глэм какой-то. Что у Черного Кофе есть один блюз, да, именно, Леди Осень, а все остальное - как RH, очень хороший фон. Что акварели у нее ассоциируются с Андрияки и детсадовскими раскрасками, что дождь осенний искренен только в Питере, а в Москве зато ни с чем не сравнится дождь летний. Что в сигаретах её привлекает только то, как выглядит этот сизый дым рядом с чашкой кофе и ночью огонек около кровати, а сама она никогда не курила, но если я считаю, что надо попробовать... Нет? И слава богу! А то, если честно, а-аабсолютно никакого энтузиазма! Что собаки - это здорово, но раньше не разрешал отец, а сейчас она боится заводить у себя собаку, так как мелкую не хочется, а крупную надо серьезно воспитывать, а из-за диплома времени в обрез.

Я узнал за эту прогулку слишком многое. И когда мы остановились около подъезда огромного сталинского дома, у меня был только один вопрос, который я так и не высказал: "Крис, где ты была всю мою жизнь"?

- Рик, ты поднимешься, правда? - её голос вывел из оцепенения.

Я не ответил, прислушивался к ускоряющимся шагам за спиной. Хотелось обернуться, потому что ощущение опасности приближалось вместе с шагами. Нервы раскручивались в отточенную пружину, готовя к броску тяжелое, почти стокилограммовое тело. Их было трое - быстро приближающихся, с четко обозначенной на лицах агрессией. И до них оставалось метров пять. Я не успевал ни подобрать что-нибудь тяжелое, ни даже подготовиться. Поехали...

Раз! Первого я успел поймать за подбородок одной рукой, за плечо другой. Драться доводилось? Насмерть? Хруст лопающихся позвоночных хрящей я описывать не буду, ладно?
Два! Он успел броситься на меня. Хороший бросок, грамотный, но... Шаг в сторону, захват за плечи, рывок - я не хотел его убивать... Но за спиной кованая ограда высотой где-то мне по пояс оканчивалась коваными декоративными пиками, как навершиями... На них его и одел. Тело в руках дернулось, из горла вырвался хрип, и тело обмякло...

Третий рванулся в сторону Крис примерно тогда, когда я убивал первого. И сейчас он был около нее, уже достав страшный для меня нож. Единственное, что мне оставалось - рвануть его на себя, и, не снижая темпа с ним покончить. И...
Три... Не срослось. Я не забуду этот нож. Не смогу. Тонкая, максимум в палец рукоять, с одной стороны оканчивающаяся чем-то, похожим на алмаз, с другой стороны - лезвие, в форме выгнутой косицы. Длиной где-то сантиметров в тридцать. И все эти тридцать сантиметров сейчас входили мне под ребро, слева от грудины. А в его взгляде читалось недоумение, словно он испугался/удивился тому, что убил меня...


Свет. Слегка режет глаза. Неприятно, но не смертельно. Глаза приходится открыть - а вот это я зря.

Слишком неприятно. Потолок. Серый. Крис... Так, меня же убили!

- Рик?
- Ага. Вижу, слышу. Но не понимаю... Ничего.
- Ты жив. Это, на данный момент, самое актуальное. Веришь?
- А надо?
- Чувство юмора уже проснулось. Значит, точно жив.

Я непроизвольно сунул руку под одеяло, которым был укрыт, стараясь нащупать повязку. Нет её... Как нет?
Одеяло я сдернул с ловкостью заправского больничного беглеца. Повязки не было. Раны - тоже. Шрама - тоже нет. НЕ ПОНЯЛ??? Кажется, я пробормотал это вслух...
- Рик, не надо ничего понимать. Я тебя вытащила - остальное, правда, неважно.

Я встал, про себя отметив, что из одежды на мне только браслет какой-то. Стало стыдно. Правда, походя так стыдно, словно невзначай...

Квартира, в которой я очнулся, поражала своим великолепием. Нет, не подумайте - видел я богатые квартиры. Но эта... Бог бы с ней, что, судя по всему, двухэтажная. Но такого сбора ДОРОГИХ вещей, расставленых С ДУШОЙ я не видел очень давно. С тех пор, как у Кшися в гостях побывал. У братца, блин, двоюродного...

Крис принесла мне халат и тапочки. Последние были размера на четыре меньше моих ног, но это не смущало, ибо были мягкими. Закутавшись в халат я стал сам себе напоминать восточного сибарита - шикарный халат, шикарная обстановка, шикарная женщина рядом... Да, чувство юмора определенно проснулось. Несколько часов пролетели, как минута. Причем пролетели они в молчании и процессе кормления меня ужином. Также удалось выяснить, что пролетели сорок восемь часов с момента моей "смерти"... Молчать надоело мне. Что, впрочем, неудивительно.

- Крис, у меня есть вопросы. Ответишь?

Телепатка она, что ли? Нежность, с которой на меня смотрели минуту назад, сменилась страхом. Девушка инстинктивно дернулась вместе со стулом, на котором сидела, и стала почти на метр дальше. Или на пропасть?

- Рик, не надо. Не надо вопросов, пожалуйста. Я их уже знаю и не готова давать на них ответы!
- Пойми, вопросы уже есть. И от того, что ты не готова отвечать они не исчезнут.

Она тянула паузу. Откровенно, не скрывая. Принесла мои выстиранные вещи, налила себе вина и села напротив. Её лицо, такое прекрасное, не выражало ничего, кроме печали. Стало невыносимо больно за то, что причина печали - я. Мои вопросы. Моё неприкрытое желание ПОНИМАТЬ все, что происходит. Не буду расписывать весь диалог - грустно. Просто факт: Крис не скрывала, что та троица пришла по ее душу, но наотрез отказывалась объяснять, зачем, кто и почему. А я психовал - основным аргументом был страх - я не понимал, почему я имею право получить нож под сердце и быть воскрешенным, но не имею права знать, за что. И я боялся этого незнания. Впрочем, уже не один диалог был разбит на осколки по моей вине из-за нелепого желания всегда понимать всю ситуацию целиком. В этот раз лучше не стало:

- Крис, давай так. Или - я получаю так нужные мне объяснения, или - я ухожу. И уже не вернусь.
- Не уходи... Я не смогу одна...
- Я жду, Крис.
- Нет.
- Тогда прости, но я пошел.

Огромная дубовая дверь подалась легко, и я оказался на типичной лесничной клетке типичной "сталинки". Когда я подходил к сетчатой шахте лифта, из-за нее шагнул мне навстречу... мой недавний убийца. Он вытянул руки вперед, ладонями вверх, давая понять, что пришел без оружия. Значит, не драться. Значит, говорить. Что ж, тоже источник информации.Мы встали на расстоянии метра "друг" от "друга", замерли, сверля взглядами. Он начал:

- Мы приходили не за тобой. Сейчас я безоружен. Я пришел говорить. Не пытайся меня убить до окончания разговора, хорошо?
- Ладно. Но говорить будем не здесь.

Он кивнул, шагнул в сторону, пропуская меня в лифт. На улице я закурил, выпуская дым в небо, он подошел и продолжил:

- Я уполномочен дать тебе все объяснения, которых ты потребуешь.

Я кивнул, уселся на капот стоящего рядом БМВ. Всем своим видом давая понять, что внимательно слушаю. И он начал говорить. И чем больше он рассказывал, тем хреновей мне становилось.

- Итак... Дано: два молодых ученых-биолога, муж и жена. Если более точно, два бактериолога. НИИ-хрен-то-просто-так-выговоришь, но не важно. Работают вместе, вывели культурку одну биологическую. Сама по себе - мирная и тихая, но будучи скрещена с чумой - хуже ядерной войны. Прививает вирусу чумы иммунитет к почти всем препаратам, которые против него изобрело человечество, повышает живучесть вируса в агрессивной среде в 18 000 раз. Когда поняли, что сваяли - перепугались до полусмерти, но делать-то нечего! В-общем, решили от культурки избавиться. Но тихой сапой не вышло, проектом ФСБ заинтересовалось, лабораторию опечатали. Тогда эти "борцы за мир" сговорились с одним еще "борцом". Вместе проникли в опечатанную лабораторию, выкрали пробники, журнал опытов... А "борец" оказался агентом одной не особо дружественной страны, и теперь вот есть веселая вероятность того, что процентов 60 населения земного шара с точки зрения этой страны на Земле - лишние... Вот такая картина.
- А Крис тут при чем?
- А вот тут начинается самое интересное. Три года назад, когда эта парочка гениев от бактериологии еще только собиралась пожениться, они в автокатастрофу попали. А Кристина Генриховна умудрилась уж не знаю, как, по ритуалу у Высших их жизни выклянчить. Друзья, понимаешь. Ну, ей жизни-то отдали, но поставили в курс, насчет культурки, насчет ответственности. Дали ей три года на то, чтобы она НЕ ДАЛА этим "биоолухам" дел наворотить. предупредили, что если не справится - заберут её жизнь, как поручителя. Не справилась. Вчера культуру похитили, а два дня назад три года истекло.
- и? А ты тогда кто?
- Называй меня "оператором реальности", не ошибешься. Тебе зла никто не хотел, тебя за её телохранителя приняли.
- Не сильно ошиблись. Ладно, Оператор. А теперь давай думать. За тобой, как я понимаю, должок? В мою жизнь?
- Правильно понимаешь.

Не знаю, что на меня нашло. Полюбить я успел эту невероятную девушку. Полностью, всей душой, без оглядки и оговоров.

- Тогда так, Оператор. Давай по-хорошему. Я её вам не отдам. Забирайте мою жизнь в обмен, но её не трогать!

Он нахмурился, погрустнел. Достал, словно из воздуха, тот самый нож. Поднял глаза на меня:

- Всё решил? Окончательно?

Я кивнул, сглатывая слюну. Страшно, бля...

- Сам? Или я?
- Ты. Я сам не смогу.

Он еще раз кивнул, подошел вплотную. Коротко, без замаха ударил. Точно в сердце. В ту же точку.

Вспышка, короткая, почти сладкая боль, и...