День города

Москва не та от точечных застроек,
От хлынувших со всех концов сюда
Трещит Москва от них, а если строго,
То дефицитом стала и вода.

В Москве не беспредельно электричество,
А от числа машин уже стоит.
Лужков с Батуриной так как с величеством
Элитный не умерят аппетит.

Москва, Москва! Как звучны эти строфы,
Когда ж горят леса, то не до строф,
А что Москва сплошная катастрофа
Теперь, что вышла из основ тех слов.

И от зажравшегося столь восторга,
Что чрезвычайным положенью стать,
Что были переполнены все морги,
Так трупы что не успевали убирать.

Лужков конечно б с праздником поздравил,
Подпрыгнул на Москву, чтоб прочно сесть.
По городу я объявил бы траур
Кому Москва так дорога, как честь.

Лужков у нас большой любитель пива,
В Москве ж из-под элитных плит,
Что блага высосали для полива
Воды нет. И  Москва теперь горит.

По радиоканалу РСН
Все голос женский истеричный помню
Как плохо на работе среди стен
Дышать ей смогом нищей и бездомной.

Я чувствовал тот смог в Москве как гидру,
Смягчить то положение – обман,
Страшней Москву взять, чем французы, Гитлер –
Чиновник, чтоб набить себе карман.

Был Сталин жив – Москву бы поливали,
Стоял в больнице кондиционер,
Дышать в метро повязки раздавали,
Звучал Советов делать что пример.

А здесь та чрезвычайная свобода,
Втолковывали что уже не год,
Что где-то благом пользовалась сволочь,
Что ест в Москве, что погибал народ.

И тот Платонов жил что по закону,
Когда порядок наводил с ОМОНом,
Его из Думы голос не звучал,
Сплотить народ. Куда-то он бежал.

Беда пришла. В Москве одно безвластье,
Свобода ль чтоб кричать об этом счастье.
Иль тот кто в ней порядок наведет,
Сплотит, чтоб ободрить народ.

Горит земля, и дождь потом без пользы,
Деревья будут падать, хоть пойдет,
Так смог в Москве как в мире ложь и подлость,
Чтоб знал уже, что кто есть кто, народ.

А если захотят сомкнуть единством
В день города как пивом и гульбой,
Воспринимать тот акт я буду свинством
К той памяти, кто пал в те дни любой.

В блокаду Ленинграда как ни горек,
Но кажется навеки нам святым,
Когда последнею делились коркой,
Что сладок был Отечества нам дым.

В блокаду Ленинграда чувством братства
Стояли мы смеяться и любить.
А смог в Москве открыл то чувство ****ства,
Что от бездушья не хотелось жить.

В день города, когда воды и пива
Предложат если то на то в ответ,
Уж не найти прекрасные порывы
В душе, как города Москвы той нет.

В Отечестве переживаем классику
И Бог, чтоб выжить нам,
Когда в Москве смог, то Лужков на пасеке.
Он выживет. И оставался б там.