Сорока и канарейка

В обычной клетке летом на окне
вовсю малютка - канарейка пела.
И в этот двор сорока прилетела
и села на забор невдалеке.

Заслушалась.
- Подруга, как поёшь
ты изумительно! Твои волшебны трели!
Ах, если бы мы, сороки, петь вот так умели!
Так нет уменья, просто ни на грош!

Ты - соловей! В натуре - соловей!
И корм тебе дают вполне законный.
А я ворую, только для прокорма,
в презрении у птиц и у людей.

- Воруешь ты? Так нужно применять
для этого, и ловкость и уменье!
Подумаешь,  угрозы и презренье.
Зато повсюду можешь ты летать!

Мне корм дают, покуда я пою.
А если голос мой утрачен будет,
то не нужна я сразу буду людям,
и жизнь окончат бедную мою.

Беседу их подслушал рыжий кот,
который за забором притаился.
Подкрался, по-кошачьи изловчился.
Пришёл сорочьей жизни окорОт.

Вздохнула канарейка тяжело.
- Так вот она, цена свободы птичьей
В презренье ты, иль в призрачном величье -
конец тебе настанет всё равно.

А кот был сыт, доволен сам собой.
И ни о чём возвышенном не думал.
Ну, например: " Как этот мир придуман?".
Он сыт. Довольно этого с лихвой.

Так, видно, этот мир изобретён,
задумано от самого рожденья:
один - палач, другой - отдохновенье,
а третий - вор. И всё - лишь роли в нём.