Маяковскому приказано молчать...

Маяковскому приказано молчать,
За оградою стоять по стойке смирно.
Он же памятник – не может прокричать,
Как ему смотреть на эту власть противно.

Ему рухнуть бы тридцатого числа
На Правительство Москвы...
Увы, не может
И лишь гневно он взирает на осла,
Зарешёченного милицейской кожей.

Местной власти по нутру одни ослы,
Люди, жаждущие правды, ненавистны.
В местной власти все чиновники чисты,
Аки агнцы, лишь судьбы их тернисты.

Кто-то, бывший коммунистом, вдруг прозрел,
Став поборником медов и православия.
Кто-то раньше был прорабом, как умел,
А теперь в Москве уродует все здания.

Кланы, мафия... Ну, это не про них -
У Лужкова всё по-честному, по праву,
И любой "медведей" незаконный чих
Обретёт в его словах поспешно славу.

Но нельзя же несогласным разрешить
Триумфаторами быть, пусть и часочек.
Значит, надо несогласных замочить,
Их "исследовав" от головы до почек.

Конституции в Москве не суждено
Быть законом, здесь лужковские порядки.
И ОМОН вам объяснит, что вы – дерьмо;
Наплевать ему на власти недостатки.

А давайте, тридцать первое число
Мы во всех календарях сотрём навечно?
Просто нам с календарём "не повезло",
Он до нас доносит правду так беспечно.

К Маяковскому сейчас не подойти,
Он – заложник политических баталий.
Но история нас после не простит,
Что мы будущее просто так проспали.

Маяковскому приказано молчать.
Но он – памятник, и так молчит всё время.
"Где же общество?!" - мне хочется кричать
Равнодушию, пустившему в нас семя.

Но пока в России тот же календарь,
Тридцать первое число – кошмар для власти.
Жаль, что мало тех, кому себя не жаль,
Грустно, что народу ближе хлеб и страсти.