***

Лёгкой полуночной гари серо-сизый клубок
Улетает прочь, растворяя, утрируя,
деформируя силуэты вещей
призрачно непостоянны, жеманны
В осиротевшей без лета квартире
пусто со мной.

Окна закрыты, в мире ночной менуэт из палой листвы падшей Москвы
Играет песни, поёт пальцами, рвет от ветра ослабевшие улицы,
Ластится, жалится, немного сутулится.
Идет прогулочным шагом, хромая по городу.
В форточки дышит, радостно жмурится от ненастья на счастье
Прохожим поздним рябину гроздьями разбросал для зимы
«Цып-цып», «гули-гули», приходи не одна, приноси холода,
Заморозь, чтобы вскользь шел хромой всё мимо и мимо,
Чтоб не к тебе, только не в душу, не в глаз льдинкой
Острой коростой по воздуху, больно дышать
ледяными фигурами
Люди сутулые, все сутулые серые, хмурые, как зеркала разбитые
Богом забытые, не привитые от ветряной шалости,
малости
Помнятся, не забываются, просятся пакости в радости,
Чтобы от радости – зола каминная прахом тепла древесинного
Ночью, ветром, менуэтом, да что менуэтом, осень уходит
Быстро, как листья в землю, под снег, под лед к корням
Пальцы земли забирают, убивают, убирают,
чтобы гладко, ничего лишнего, А потом – сарабанда.

Чалая цокает, скользко гвоздям,
тварь хромая разбила асфальт тростью
Так, что не срастется, не заживет, не излечит, лишь заметет,
Прикроет, обезболит, заморозит, занозит сердце -
Не жалко, бери, уноси, всё равно, всё одно,
только холодно.