Горечь

В  памяти  редким  именем
горечь  моя  обуглена.
Стынет  махровым  инеем   
пахнущий  живо  буднями,
несколько  раз  надёванный,   
в  целом,  почти  не  ношенный
(крупные  швы  узорами   
наискось  переброшены),
женский  халатик…  Пресную   
кашу  сварю  –  овсяную…
Зеркало  в  ванной  треснуло…   
или  в  конец  запятнано
брызгами?  Вытру  насухо.   
Час  неровён  расколется
и  упадет  за  пазуху   
эхо  моей  бессонницы…

Я  не  рычу…  я  мучаю…   
вязью  молельной  сорваны,
петли,  душой  скрипучие…   
Спицы  звенят  минорными
длительными  арпеджио…   
кофе  на  вкус,  как  реквием,
траурный…  и  надеждами 
истово  трафаретными
полнится  подсознание…   
нет  же  –  не  образуется,
даже  не  устаканится   
ни  кабаком,  ни  улицей
суетной…  Полдень  маятный   
хмурое  утро  скушает…
и  разомлеет  пьяными 
сумерками  синюшными…
День  сороковый  близится 
хлопотами  типичными…
Горечь,  потерь  любимица, 
тлеет,  омонимичная…