Илья Муромец и голь кабацкая

К одноимённой картине Константина Васильева

Пьяные вопли, галдёж, кутерьма,
Вечный удел суеты.
Празднует новую полночь корчма
Блеском своей нищеты.
 
Пестует судьбы в проклятьях рваньё
И пропивает себя,
Льёт друг на друга слезу и враньё,
Душами мерно кривя.

Старый трактирщик считает гроши,
Тихо бормочет хулу.
Кто-то в угаре пустился в ножи,
Кто-то спит в грязном углу.
 
Вдруг содрогаются доски пола,
С двери слетает засов.
Разом стихают на буйных столах
Звуки хмельных голосов.

Внутрь заходит гора-великан
С доброй ухмылкой в устах,
Прям и могуч несгибаемый стан,
Радость играет в глазах.

Страхи гуляк утихают за миг,
Кружки взлетают, звеня,
С разных концов разрывается крик:
«Други! Да это ж Илья!»

«Здравствуй, наш добрый честной богатырь!
Сядь к мужикам у стола!
Вытри со лба утомленность и пыль!
Что на Руси за дела?

Много ли злых окаянных врагов
В дебрях ковыля-травы,
Не полонив землю в лапы оков,
Пали с твоей булавы?»

Грузно на лавку садится герой
И от пожатия рук
Не отречётся, ведь люд что родной,
Хоть сплошняком пьяный дух.

Кружку, что дали, Илья в один мах
Опустошает до дна.
Скряга-трактирщик, забыв о деньгах,
Потчует даром сполна.
 
«Слушай, народ мой! – Илья говорит –
Много я троп истоптал.
Матушка-Русь от разбоев горит,
Кажет вражина оскал.

Только смиряется хищный огонь,
Лишь на лихих рубежах
Топнет копытом мой скачущий конь,
Сея средь недруга страх.
 
Палицей тресну да вытащу меч –
Вмиг отлетают чубы
Вместе со лбами от держащих плеч
В такт неповадной судьбы.

Орды и тьмы я недавно сразил,
Ныне вернулся и рад
В том, что с веселием вновь посетил
Это разгулистый чад».

Обнял за раз богатырь всех гуляк,
Молвил: «Чуток отдохну
Да приготовлю тяжёлый кулак
В новый поход на войну».
 
Любит Илья эту пьяную голь,
Голь обожает Илью.
Так до утра куролесят и столь
Много гуторят в хмелю.

Только Илье уходить в новый бой
Славу Руси добывать,
Русский народ же уходит в запой
Бренную жизнь пропивать